У гомосексуальной пары могут быть родные дети. Мама, мама, я — счастливая семья. Опыт воспитания ребенка в российской лесби-семье. Мифы и реальност. Где найти поддержку

Ни однополые браки, ни усыновление детей гомосексуальными партнерами в России официально невозможны. И тем не менее такие пары есть. И дети в них тоже. И хотя точная цифра вряд ли кому-то известна, она наверняка уже превышает «статистическую погрешность». А во Франции, например, 250 тысяч детей живут в семьях, где хотя бы один из партнеров – открытый гомосексуалист. Число детей в однополых парах оценивается в 20–40 тысяч*. Мы имеем дело с новой реальностью, и поэтому так важно пытаться по возможности объективно разобраться, что это значит для ребенка – расти с двумя любящими друг друга взрослыми одного пола.

Беспредметный спор

Когда в общественных дискуссиях возникает вопрос о воспитании детей гомосексуальными парами, чаще всего обсуждается один аспект ситуации – влияет ли гомосексуальная ориентация взрослых на формирование сексуальных предпочтений ребенка. Психологи и сексологи склоняются к отрицательному ответу. Об этом говорят, к примеру, исследования психолога Фредерика Бозетта (Frederick W. Bozett)** и его коллег, которые долгое время наблюдали детей, воспитывавшихся в однополых парах. Их вывод: гомосексуалистами чаще становятся дети, воспитанные в гетеросексуальных семьях.

Впрочем, с тем же успехом можно утверждать, что дети из гетеросексуальных семей чаще становятся пилотами самолетов, нобелевскими лауреатами или серийными убийцами. И все это будет чистой правдой – во-первых, потому что гетеросексуальных пар неизмеримо больше. А во-вторых, потому что исследования этой темы начались лишь тогда, когда о феномене однополых семей впервые заговорили открыто, – в 80-х годах прошлого века. И 30 лет – слишком небольшой срок для столь серьезных заключений. По этим же причинам вряд ли стоит принимать всерьез и исследования – а такие тоже существуют, – согласно которым детям в гомосексуальных парах живется даже лучше, чем в обычных и тем более неполных семьях. Доводы тех, кто говорит о «воспитании» гомосексуализма и извращений в однополых парах, ничуть не более убедительны. А часто и менее. Скажем, Тимоти Дэйли (Timothy J. Dailey) в обзоре «Воспитание в гомосексуальных семьях: дети в опасности» последовательно упрекает всех оппонентов в неточности и недостоверности, ссылаясь на еще более неточные и недостоверные данные.

Один партнер выполняет материнскую функцию, а другой своим присутствием показывает ребенку: «Мать любит не только тебя».

Для выводов о влиянии сексуальной ориентации родителей на сексуальность детей пока не хватает лонгитюдных (достаточно длительных) исследований, считает детский аналитик Анна Скавитина: «Нам приходится опираться на эмпирический опыт. Но и Фрейд строил свои теории на эмпирическом опыте. И его теории используются до сих пор. По своему опыту работы с детьми из однополых пар могу сказать, что это гетеросексуальные дети. И прямого влияния сексуальной ориентации родителей на сексуальность детей я не наблюдала ни разу».

«Одной общей причины формирования гомосексуальной ориентации просто нет, – соглашается семейный психотерапевт Инна Хамитова. – Это могут быть гены, а могут быть и психологические причины. Но мне сложно представить, что ребенок может стать геем только под влиянием ориентации родителей». Гораздо важнее личные качества тех взрослых, с которыми растет ребенок, и в этом смысле не бывает гомосексуалистов «вообще», уверена Инна Хамитова: «Есть разные пары и разные отношения. Партнеры могут быть добрыми и мягкими, а могут – требовательными и строгими. И вот эти их качества влияют на формирование личности их ребенка намного сильнее, чем сексуальная ориентация».

Другой вопрос, который многих беспокоит: может ли повлиять на психику ребенка увиденная им сексуальная сцена между однополыми взрослыми? «В любой паре, будь она гомо- или гетеросексуальной, родители вообще-то не демонстрируют детям свои сексуальные отношения, если речь не идет о патологических случаях», – продолжает Инна Хамитова. И никаких оснований считать, что таких случаев в гомосексуальных парах больше, у нее нет.

Семейные роли

Но сексуальность – далеко не главный вопрос, который возникает в связи с воспитанием детей в однополых парах. Гораздо важнее понять, как развивается психика ребенка в такой ситуации и могут ли их «родители» выполнить две разные функции – материнскую и отцовскую. С точки зрения классического психоанализа построение идентичности и нормальное формирование личности ребенка невозможны без преодоления эдипального конфликта – бессознательного сексуального влечения к родителю противоположного пола. Возможно ли это для ребенка в гомосексуальной паре?

Да, это возможно, считают наши эксперты. «Суть эдипова комплекса и соответствующего конфликта состоит в том, что ребенок осознает: между родителями существуют отношения, из которых он исключен, – поясняет психоаналитик Светлана Федорова. – Ребенок начинает испытывать ревность и желание установить подобные отношения с одним из родителей, обычно противоположного пола».

Это проясняет и распределение ролей в гомосексуальной паре. Один из партнеров оказывается родителем с материнской функцией, а другой – тем самым «третьим», который уже своим присутствием говорит ребенку: «мать не может любить только тебя, не может любить тебя слишком сильно, потому что она любит и меня тоже». Благодаря «третьему» ребенок по мере взросления освобождается от всепоглощающей связи с матерью и обращается к окружающему миру. «В гетеросексуальной семье отец спасает ребенка от слияния с матерью, – рассказывает Светлана Федорова. – Но эта ситуация возможна и в гомосексуальных парах, где происходит разделение ролей на женскую и мужскую. В таком случае ребенок имеет шанс получить необходимое количество любви и заботы и одновременно защиту от слияния с одним из родителей». Но есть и некоторый риск, предостерегает Светлана Федорова: «Роль отца – быть отличным от матери не только по функции, но и по полу. И с осознанием разности полов у ребенка в гомосексуальной паре возможны трудности». «Особенно это касается воспитания мальчика в паре из двух женщин, – считает Анна Скавитина.– Выстроить свою мужскую идентичность ему сложнее». Впрочем, в семьях из двух женщин у нас выросло не одно поколение, напоминает Инна Хамитова: «После войны был колоссальный дефицит мужчин. И семья из мамы, бабушки и ребенка была почти нормой». Да и сейчас в таких семьях ничего не-обычного нет: бабушка обычно выполняет материнскую роль, заботится о ребенке, а мать, наоборот, мужскую – работает, кормит семью. Причем отношения между двумя женщинами могут быть довольно напряженными. И в этом смысле однополая пара, живущая в мире и согласии, может быть более приемлемой для воспитания ребенка.

К счастью, мир ребенка не состоит лишь из родителей. Дети повсюду встречают мужчин и женщин, читают в книгах и видят в кино переживания героинь и подвиги героев. Словом, если ребенок не растет в полной изоляции, ориентиров для правильной самоидентификации у него хватает. «Психологам известно много случаев, – рассказывает Анна Скавитина, – когда в силу разных причин ребенка с младенчества растит не мать, а отец. И это никак не сказывается на развитии. Кроме того, сегодня нередко папа варит борщи, а мама управляет огромным бизнесом. Я работала с такими семьями и могу сказать, что мальчики в них растут маскулинными, а девочки – фемининными. Не вижу, почему в гомосексуальных парах должно быть иначе».

«Я отвечу, что все в порядке»

Нашим коллегам из французского Psychologies удалось поговорить с молодыми взрослыми, воспитанными в гомосексуальных парах. 20-летняя студентка Карина была зачата по договоренности между лесбиянкой и геем. Она удивляется, отчего психологи и политики столько говорят о детях в однополых семьях: «Если им так интересно, пусть придут и спросят. И я отвечу им, что все в порядке». Свою жизнь она описывает как самую обычную. «Я всегда знала, что родители не влюблены друг в друга, что они сошлись именно для того, чтобы завести ребенка, – объясняет Карина. – Я живу у мамы. У папы есть свои ключи, он заходит, когда хочет. Когда я была маленькая, он приходил каждое утро проводить меня в школу. Это как если бы мои родители были в разводе, только они хорошо ладят!» Вопрос о сексуальных предпочтениях вызывает у 27-летнего научного сотрудника Томаса, воспитанного лесбийской парой, улыбку. «Я проводил каникулы у дедушки, был бойскаутом. Мои мамы объяснили мне, что мальчики писают стоя. Остальное я открыл сам. Я никогда не думал, что уступаю друзьям в мужественности. Зато быстро понял, что я чувствительнее и лучше понимаю девушек. И это очень помогло мне в любовных отношениях». Ю. З.

Откуда берутся дети

Существует как минимум 5 путей, которыми дети оказываются в однополых парах.

1. Самая древняя и очевидная форма однополого родительства: ребенок рождается у гетеросексуальных родителей, затем они разводятся, и один из них (либо оба) начинают жить в гомосексуальной паре.

2. Ребенка усыновляет один из родителей, скрывая свою гомосексуальность, чтобы не получить отказ.

3. Ребенок зачат по договору между лесбиянкой/геем и лицом противоположного пола.

4. Ребенок рождается в результате искусственного оплодотворения спермой донора.

5. Пара геев прибегает к услугам суррогатной матери.

Как я появился на свет?

Этот вопрос задают все дети, но в случае гомосексуальной пары ответить на него сложнее. «Очень важно, как будет изложена история его происхождения. Нельзя «аннулировать» одного из теперь уже трех родителей, сделать кого-то, кто не присутствует в семье, неодушевленным существом, – настаивает Светлана Федорова. – Ведь наша идентичность складывается из фантазий о нашем происхождении и из возможности идентифицировать себя с каждым из родителей. А теперь представьте: вы обнаруживаете, что часть вас – нечто неживое, немыслящее. Как это принять, не омертвив того, кто был донором биоматериала или вашим инкубатором, – а с ним и часть себя самого?» Иными словами, главная опасность – пытаться убедить ребенка, что он каким-то чудом появился на свет от двух женщин или двух мужчин. Такого рода бредовые представления заведомо вредят нормальному психическому развитию ребенка. Все дети должны знать, что для зачатия нужны мужчина и женщина, пусть даже одного из них в паре, которая его растит, нет. Тогда как говорить ребенку о его происхождении? «Мы так хотели тебя, что… Ну, а дальше – есть же разные способы. Попросили одного дядю или одну тетю помочь, пришли за тобой в Дом ребенка, – перечисляет варианты Инна Хамитова. – Главное – говорить ребенку правду достаточно рано и теми словами, которые будут ему понятны».

За пределами дома

Если родители ведут себя разумно, какие проблемы все-таки могут возникнуть у детей в однополой паре? «Их проблемы ничем не отличаются от проблем маленьких детей из гетеросексуальных семей, – констатирует Анна Скавитина. – Страх темноты, трудности с засыпанием... Ничего такого, что можно связать с гомосексуальностью родителей».

А дальше эти дети идут в школу. И если не в первый день, то во второй возвращаются с вопросом: «А кто такие педики?». «За 20 лет практики я так и не смогла найти никакой разницы между проблемами в парах гомо- и гетеросексуалов, – признается Инна Хамитова. – Это касается и проблем с детьми. Нет никакой разницы, кроме одной: гомосексуальные пары ощущают постоянную враждебность той среды, в которой они живут. И это, боюсь, влияет на детей, которые растут в таких парах, намного сильнее всех прочих обстоятельств».

Ребенок должен знать, что для зачатия нужны мужчина и женщина, пусть даже в паре, которая его растит, одного из них нет.

Здесь, конечно, важно, как воспринимают свою гомосексуальность взрослые. Если они прячутся от нее, ребенок опосредованно переживает их стыд и унижение. Если они истово сражаются за права меньшинств, он рискует быть вовлеченным в их активизм (часто граничащий с ), и ему будет труднее отстоять свое право быть не таким, как они. А если родители спокойны, они передают это спокойствие и ребенку. Но это в идеале. У нас же ребенок в гомосексуальной паре очень быстро понимает, что его семья находится в оппозиции к обществу и принятым в нем ценностям, и оказывается перед жестким выбором. «Он может либо принять ценности своей семьи и перейти в оппозицию к обществу, либо выступить против семьи: осудить родителей, порвать с ними, – комментирует Инна Хамитова. – Когда я говорю про принятие ценностей семьи, речь идет об уважении и любви к своим родителям, невзирая на нестандартность их образа жизни».

Наконец, важно помнить, что правами на ребенка в однополой паре обладает лишь один партнер. Если пара распалась, один из двоих может навсегда потерять контакт с сыном или дочерью. А в случае смерти законного родителя ребенок будет передан в детский дом, хотя есть человек, которого он считает родным. Такой риск создает для ребенка дополнительное психическое напряжение и делает его более уязвимым.

Способность любить

Дети в однополых парах – лишь одно из направлений глобальной трансформации понятия «семья», которая происходит буквально у нас на глазах. «Патриархальная модель с фигурами кормильца-отца и подчиненной, занятой лишь домом и детьми матерью перестала быть единственной, а возможно, и главной, – считает Инна Хамитова. – Мы все чаще видим партнерские отношения с новым распределением ролей». «Это колоссальная этическая проблема, с которой человечество еще никогда не сталкивалось, – объясняет Светлана Федорова. – Сейчас в некоторых европейских странах готовят правовую основу для равенства полов и различных семей, появляются понятия «Родитель 1» и «Родитель 2». Мы пытаемся освободиться от необходимости испытывать любовь и разочарование от того, что другой отличен, и от своей зависимости. Гомосексуальная пара стремится иметь свое продолжение, и это естественное человеческое желание. Общество дает им право на это счастье и берет на себя ответственность за счастье ребенка в такой семье. Но мне в этом видится утопическая ловушка. Лишая родителей пола, мы рискуем лишить детей происхождения, а с ним и идентичности». С другой стороны, желание однополых пар непременно завести ребенка – отражение проблемы нарциссического всемогущества человека, который «не приемлет ограничений, для которого существует только собственное «Я» и сиюминутные желания», требующие удовлетворения», – указывает Светлана Федорова.

Но есть один аспект, о котором нельзя промолчать. Гомосексуалисты гораздо охотнее гетеросексуальных пар усыновляют детей, в том числе и больных. Там, где у них есть на это право, разумеется. «Способность к привязанности формируется в самые первые годы жизни ребенка, и самые чудесные воспитатели не могут заменить близкого человека, – подводит итог Инна Хамитова. – Если родители – приемные или родные, одного они пола или разного, неважно – способны дать ребенку любовь, то и он, когда вырастет, сможет давать эту любовь другим, в том числе и своим детям».

* По данным французской Ассоциации геев и лесбиянок – родителей и будущих родителей (APGL).

** F. Bozett «Gay and Lesbian Parents» (Praeger Paperback, 1987).

Однополые семьи

Я думаю, что почти каждый гомосексуал мечтает о браке со своим другом.

Робин Моэм

Семейство однополых невозможно. Это дело блядское. Тут уж раз страсть, так уж нужен такой чтобы ты любил его до потери сознания. А где такого найти такого вида. А если он есть, он всегда найдет себе другого с кем веселее и денежней.

Евгений Харитонов

Могут ли однополые пары быть стабильными и нуждаются ли они в правовом оформлении и поддержке?

Когда московская «голубая» газета «Риск» открыла дискуссию об этом, 19-летний Игорь написал: «По-моему, все эти разговоры о постоянстве - одна сплошная муть. Спать все время с одним и тем же - скучно, это же ежу понятно! Я, слава Богу, не урод, и могу себе найти столько парней, сколько надо: разные тела, разные губы, разные члены - каждый раз новый кайф. Вот лет через 20, когда мне уже будет ничего не нужно, придется обзавестись кем-то постоянным, а сейчас - что я, чокнутый?».

На что 27-летний Дмитрий ответил: «Я не знаю, что такое проблема постоянного партнера. Просто с тех пор, как год назад он вошел в мою жизнь, она стала наполненной и осмысленной. Я хочу его постоянно, все время, но дело не в этом: уже достаточно давно секс отошел куда-то на второй план, к тому же жить нам негде, так что вместе мы по большей части гуляем по городу и пьем чай в гостях у его или моих друзей, давно уже ставших общими. Наверно, нас можно назвать постоянными партнерами, а для меня он - никакой не „партнер“, а любимый. И это навсегда».

Вопреки всем преследованиям и гонениям, стабильные мужские и женские пары существовали всегда.

Реальные стили жизни геев и лесбиянок ученые классифицировали по следующим пяти типам.

Закрытые пары напоминают счастливые разнополые браки. Это устойчивые, сплоченные пары, связанные взаимной любовью и общностью интересов. У них меньше всего сексуальных проблем, они не ищут случайных, временных партнеров на стороне, хорошо социально и психологически приспособлены, отличаются высоким самоуважением и значительно реже других гомосексуалов страдают от одиночества.

14 % сан-францисских геев в начале 1970-х гг. сказали, что совместное проживание с партнером для них - «самое важное в жизни» и 28 % признали его «очень важным».

Открытые пары также живут совместно, но их партнерство не является сексуально-исключительным. Хотя они привязаны друг к другу, они нередко развлекаются на стороне, испытывая в связи с этим различные тревоги. Их социальная и психологическая адаптированность несколько ниже, чем у первой группы, но значительно выше, чем у остальных гомосексуалов.

Функционалы напоминают гетеросексуальных холостяков, жизнь которых строится вокруг сексуальных похождений и приключений. Их сексуальная активность выше и количество партнеров больше, чем у остальных групп, но их контакты лишены эмоциональной вовлеченности, экстенсивны, часто безличны. Хотя в целом это энергичные, жизнерадостные и преуспевающие люди, их социально-психологическая адаптированность ниже, чем у первых двух типов.

Дисфункционалы больше всего подходят под классический стереотипный образ гомосексуала-невротика. Эти люди не в силах ни принять свою гомосексуальность, ни подавить ее. Для них характерны пониженное самоуважение и наличие множества внешних и внутренних конфликтов, для разрешения которых часто требуется психотерапевтическая помощь.

Асексуалы - люди, которые категорически не принимают и всячески подавляют свою гомосексуальность, практически отказываясь от сексуальной жизни. Это крайне осложняет их эмоциональные отношения с другими людьми, заставляет скрываться, порождает чувство одиночества и всевозможные психосексуальные проблемы. Эти люди считают себя несчастными, часто обращаются к врачам и среди них самый высокий процент самоубийств.

В последние четверть века ориентация геев на стабильные отношения усилилась.

По данным разных исследователей, в конце 1970-х гг. от 40 до 60 % американских геев имели более или менее стабильные парные отношения и приблизительно половина из них жили совместно, а 8 % женских и 18 % мужских пар жили совместно свыше 10 лет.

По данным другого американского опроса, больше 10 лет существовали 14 % женских и 25 % мужских пар. Две трети голландских геев в момент опроса состояли в долгосрочных партнерских отношениях, со средней продолжительностью около о лет.

Среди опрошенных в 1987 г. немецких геев никогда не имели постоянных отношений меньше 4 %. В момент опроса 59 % имели стабильные отношения, но у многих из них эта дружба началась не больше, чем год назад.

В Восточной Германии в 1990 г. постоянного партнера имели 56 % гомосексуалов, 48 % из них вели общее хозяйство и еще 36 % хотели бы его вести. У 35 % 30-40-летних мужчин длительность сожительства была свыше трех, у 24 % - свыше пяти и у 10 % - свыше 10 лет.

В Англии конца 1980-х годов партнерские отношения имели от 57 % до 65 % геев, их средняя длительность составляла 4 года, максимальная - 38 лет.

Легализация однополых сожительств, приравнение их к юридически оформленным бракам - одно из программных требований геев и лесбиянок во всем мире. Первой в 1989 г. однополые «зарегистрированные партнерства» узаконила Дания, с 1991 года «домашние партнерства» стала регистрировать Голландия, по тому же пути идут Норвегия и Швеция. Победившая на выборах 1997 г. социалистическая партия Франции обязалась узаконить так называемый «социальный контракт», то есть право регистрации долговременных отношений, независимо от пола и сексуальной ориентации партнеров. Такое же обязательство взяли на себя победившие на выборах 1998 г. германские социал-демократы. Законопроекты об однополом партнерстве находятся в разных стадиях принятия в Испании, Венгрии и Бельгии. Во многих городах разных стран мира это уже делается на муниципальном уровне. Яростная борьба по этому вопросу идет в США, где соответствующую инициативу проявили Гавайи, но она вызвала протест в других штатах и в Сенате. Нет никаких сомнений в том, что уже в начале XXI века это право будет признано в большинстве цивилизованных стран.

Зачем регистрировать однополые, предположительно бездетные, сожительства, если даже многие разнополые пары предпочитают обходиться без вмешательства государства? Но ведь никто не отрицает права на существование бездетных браков. Официальная регистрация отношений дает партнерам значительные преимущества в плане социального страхования, наследования имущества, налогового права и т. д. Кроме того, многие геи и лесбиянки имеют детей от прежних браков. Наконец, как можно упрекать людей в сексуальной распущенности и одновременно отказывать им в праве узаконить свои партнерские отношения? Что же касается церкви, то она тут вообще ни при чем: речь идет не о церковном, а о гражданском союзе, который, чтобы зря не дразнить гусей, даже называют не браком, а как-то иначе. А все социальные льготы оплачиваются за счет налогов, которые геи и лесбиянки платят наравне с остальными гражданами.

Как же фактически живут мужские и женские однополые пары и чем они отличаются друг от друга и от смешанных пар? Здесь гораздо меньше экзотики, чем кажется непосвященным.

Возникновению однополой пары, как правило, предшествует сексуальная близость. Но очень скоро люди сталкиваются с теми же проблемами, что и разнополые пары - разделением домашнего труда, управлением финансами, выработкой собственного стиля жизни и т. д. Общие критерии удовлетворенности партнерством у них практически те же, что в гетеросексуальных браках, причем геи оценивают свои взаимоотношения по тем же критериям, что женатые мужчины, а лесбиянки - так же, как замужние женщины.

Первая проблема совместной жизни - распределение домашних обязанностей. На первый взгляд, разнополым парам в этом отношении легче. В отличие от соревновательных мужских отношений, взаимоотношения мужчин и женщин предполагают взаимодополнительность, существует привычная система гендерных ожиданий, типичные обязанности мужа и жены и т. п. Однако эти стереотипы сплошь и рядом не соответствуют современным условиям и основанные на них ожидания не оправдываются.

Многочисленные исследования, как зарубежные, так и российские, показывают, что браки, основанные не на гендерных стереотипах, а на идее равенства полов, с учетом индивидуальных особенностей супругов, являются более счастливыми и устойчивыми.

Поскольку вести себя по образцу своего отца или матери, как поступают многие молодые супруги, двое мужчин заведомо не могут, разделение домашнего труда, порождающее больше всего семейных конфликтов, у них с самого начала строится с учетом индивидуальных особенностей: каждый делает то, что он лучше умеет или что ему больше нравится, а если какая-то необходимая работа никому не нравится, - на основе разумного компромисса.

Этому помогает еще одно обстоятельство. Мужчины настолько привыкли эксплуатировать женский труд, что подчас даже не замечают этого. Труд другого мужчины безнаказанно эксплуатировать нельзя. Самый избалованный родителями мальчик никогда не позволит себе капризов в обществе сверстников. То же - и в мужских сожительствах. Хотя слишком жесткая установка на равенство иногда вызывает мелочные счеты, рано или поздно партнеры находят взаимоприемлемые формы разделения труда.

Вот как описывает свой опыт молодой москвич:

«Димка со студенческих (общежитских) лет привык к стирке, а готовил еду даже не без удовольствия (потому что это всегда было для него дополнением к университетской столовой, т. е. связывалось психологически с отходом от обыденности и рутины), - я же как раз ни того, ни другого не умею и не люблю; зато я всегда хожу по продуктовым, за первый месяц нашей жизни в отдельной квартире изучил всю диспозицию нашего микрорайона, составил схему оптимальных маршрутов (в угловом магазинчике сыр свежее и дешевле, зато в молочном кефир вкуснее - с другого завода, в универсаме всегда есть „бородинские“ батоны, и т. д.) - в общем, извлек из обязанности удовольствие; мытье посуды обычно за мной, подметание пола - с тех пор как я работаю дома, это для меня прекрасное средство успокоиться и собраться с мыслями, когда что-то не клеится в работе (наше домашнее присловье: „Не знаешь, что делать, - подмети в кухне!“). Пожалуй, осталось только одно дело, которое нам не удалось поделить, - это глажка рубашек (у обоих совершенно нет такого навыка, да и утюг нам мои родители подарили только через полгода совместной жизни); в конце концов мы просто на это дело плюнули и перешли на свитера и модели, которые глажки не требуют».

Другая сложная сторона жизни однополых пар - регулирование сексуальных отношений. Общий уровень сексуальной активности мужских пар значительно выше, чем женских и смешанных. В первые недели и месяцы совместной жизни некоторые буквально не вылезают из постели.

«Страсть заполняла комнату. Все, что сближало нас, было правильно. Мне было нечего стыдиться. Я мог спросить его, как ему нравится то или это, а он мог сказать мне, что хочет поэкспериментировать в каком-то направлении, я был игрушкой в его руках. Мы смеялись и плакали и рассказывали друг другу секреты, которых я никогда не посмел бы рассказать кому-нибудь».

Рассказ американского гея

С возрастом, а точнее - со стажем совместной жизни сексуальная притягательность мужчин друг для друга уменьшается и уровень их сексуальной активности снижается так же, как это происходит в разнополых браках.

Из калифорнийских мужских пар, обследованных до эпидемии СПИДа, ни одна не выдержала искуса больше пяти лет, а большинство стало искать развлечений на стороне уже на втором году совместной жизни.

«Сначала мы занимались сексом перед завтраком, перед обедом и перед ужином. Первым отпал завтрак, потом обед и, наконец, ужин. Осталась только ночь и иногда послеобеденная суббота, - и мы оба втайне были этим встревожены».

Рассказ другого американского гея

Но сексуальная жизнь в браке, все равно каком, качественно отличается от случайных встреч.

«Мы съехались и стали жить вместе на 4-м году постоянных партнерских отношений. До этого каждая проведенная вместе ночь была не то чтобы событием - это было бы слишком громко сказано, - но неким отдельным, специальным мероприятием: ее надо было организовывать, готовить, будь то ситуация отъезда моих родителей или его соседей по комнате, визит к тем немногим из моих друзей (его друзья были не в курсе), у кого была лишняя комната. Жизнь в одной комнате в этом смысле перестраивает восприятие: заниматься любовью становится возможным, в принципе, в любой момент. И потому часто сексуального контакта (в узком, так сказать, смысле слова, потому что, шире говоря, жизнь вместе с любимым человеком наполнена бесчисленными мелочами, жестами, движениями более или менее эротического характера - поцелуями, касаниями, ласками мимоходом) не происходит потому, что до него, что называется, руки не доходят: пока оба вернемся с работы или после каких-то дел, пока приготовим ужин, потом ежевечерний ритуал - новости на канале НТВ, и после тоже какие-то любимые и часто совместные занятия, так что когда где-нибудь в третьем часу доползаем до кровати (а вставать-то в девять!), то сил уже хватает только на то, чтобы теснее прижаться друг к другу, - и это не вызывает особого огорчения, потому что ведь никакие совместные удовольствия теперь уже от нас никуда не денутся».

Из рассказа московского гея

Хотя вопрос о сексуальной исключительности и верности для геев столь же актуален, как и для «натуралов», они знают, что строгая моногамия среди мужчин - скорее исключение, чем правило. Безусловное соблюдение верности в мужских парах зависит, с одной стороны, от стажа сожительства, а с другой - от соотношения возраста партнеров. Более длительное сожительство и большая разница в возрасте партнеров предполагают большую сексуальную терпимость.

В 1987 г. только 19 % немецких геев сказали, что готовы мириться с возможной неверностью партнера.

В более поздних и географически разнообразных исследованиях супружеская верность или, по крайней мере, установка на нее встречается гораздо чаще.

Хотя большинство из них считают строгую моногамию неосуществимой, они высказываются в пользу более стабильных и закрытых отношений. Впрочем, как и в разнополых парах, решающим фактором стабильности является не сексуальная исключительность (иногда мужчины не прочь даже совместно позабавиться с новым «мальчиком»), а сохранение взаимной любви и уважения. Подчас это возможно даже при почти полном прекращении сексуальной близости.

51 % американских мужских (средний возраст 35 лет) и 61 процент женских (средний возраст 32 года) пар считают своей главной задачей именно поддержание и сохранение отношений, в отличие от сходных по возрасту смешанных пар, которые озабочены своей работой больше, чем семейной жизнью.

Вопреки Л. Н. Толстому, каждая супружеская пара, в том числе однополая, не только несчастлива, но и счастлива по-своему. Поддержание отношений требует дополнительных усилий. Гею труднее найти постоянного партнера, чем «натуральному» мужчине, кроме того, «голубые» пары чувствительнее к психологическому климату своих отношений.

16-летний школьник Альберт впервые увидел 31-летнего пастора Джекоба в церкви: «Он стоял за кафедрой, читая свою воскресную проповедь, и я сразу же понял, что страстно хочу его и что это - навсегда». Два месяца влюбленный мальчишка караулил Джекоба, который не обращал на него внимания, и в конце концов поймал его спящим в постели. «Я плохо понимал, что происходит, - рассказывает Джекоб, - но когда этот красивый мальчик стал ласкать меня, он заарканил меня на всю жизнь». Это было в 1940 г. С тех пор Альберт и Джекоб разлучались только на три года войны, когда они воевали в разных местах. Их роман был нелегким. Из-за скандальной связи с мальчиком Джекобу пришлось оставить священнический сан, а Альберту - уют богатого родительского дома, где не могли смириться с его гомосексуальностью. У них разные вкусы и темпераменты и 15 лет разницы в возрасте, тем не менее они до сих пор вместе и трогательно внимательны друг к другу.

Несмотря на отсутствие общественной поддержки, некоторые мужские пары очень устойчивы.

А как выглядят женские пары? Большинство лесбиянок определенно предпочитают стабильные моногамные отношения, основанные на принципе сексуальной исключительности, и на самом деле чаще геев живут парами, сохраняя верность друг другу. Взаимоотношения между лесбиянками, как правило, теснее и эмоциональнее, чем между гетеросексуальными партнерами и между «голубыми» мужчинами. Любовь, ласка, эмоциональная и общая телесная близость для них важнее, чем собственно-сексуальный контакт.

В крупном опросе американских гомо- и гетеросексуальных пар, на вопрос: «Если бы у вас не было пары, стали бы вы заниматься сексом с кем-то, кого вы больше никогда не увидите?» утвердительно ответили 14 % лесбиянок, 20 % замужних женщин, 34 % гетеросексуальных мужчин и 73 % геев. Общее число сексуальных партнерш в течение жизни у лесбиянок значительно меньше, чем у геев, но больше, чем у гетеросексуальных женщин; две трети имели в течение жизни от 3 до 10, одна треть - свыше 10 партнерш.

По частоте сексуальных контактов, женские пары сильно уступают мужским, но степень сексуальной удовлетворенности у них выше. Хотя многие лесбиянки говорят, что хотели бы заниматься сексом чаще, количественная сторона значит для них меньше, чем общая эмоциональная удовлетворенность совместной жизнью. В этом отношении, как и в некоторых других, лесбиянки - типичные представительницы своего пола. В отличие от разнополых пар, где сексуальная инициатива чаще принадлежит мужчинам, в однополых парах обычно соблюдается равенство, навязывать себя не принято. Сексуальные проблемы и жалобы у женских пар в основном те же, что и у разнополых.

Вопреки теоретическим ожиданиям и житейскому стереотипу, средняя продолжительность существования женских пар меньше, чем разнополых и даже геевских. Поскольку лесбиянки больше геев ориентированы на моногамный союз, это кажется удивительным. Вероятно, дело в том, что женщины придают больше значения психологическим нюансам, на которые мужчины не обращают внимания, и это делает их союзы менее прочными. Кроме того, женские пары, в отличие от геевских, преимущественно «закрытые», измены и похождения на стороне здесь не прощаются, приводя к разрушению старой и созданию новой пары. Отсюда и странная статистика.

Длительная совместная жизнь - дело непростое при любой сексуальной ориентации. Хотя общество всячески поддерживает институт брака, на три брака в США приходится два развода, в России - один. А ведь браку обычно предшествует одно или несколько незарегистрированных сожительств, которых официальная статистика не учитывает. К тому же многие браки существуют чисто формально. Однополым парам это ни к чему. Многие геи и не стремятся к стабильным отношениям, а некоторые их теоретики считают самую идею однополого брака идеологической уступкой «репрессивному гетеросексизму» и изменой принципу сексуальной свободы.

Кроме абстрактных теоретических соображений об отмирании института брака как такового, за этим стоят личные особенности. Для мужчин, которые жестко запрограммированы на экстенсивный секс и неспособны к психологической интимности, партнерские отношения - только обуза. Холостяцкий статус для них, как и для аналогичных «натуралов», - единственно возможный или оптимальный вариант. Единого стиля жизни и общего для всех рецепта счастья быть не может.

Вопреки стереотипу, многие геи любят детей и хотели бы их иметь. По подсчетам ученых, каждый десятый американский гей является отцом, причем многие из них хотят участвовать в воспитании своих детей и поддерживать с ними хорошие отношения. Некоторые мужские пары мечтают усыновить чужих детей, причем у таких мужчин выше уровень самоуважения, чем у бездетных геев.

Но может быть геевский стиль жизни развращает детей или оказывает на них нежелательное влияние? Такие опасения часто служат поводом для отказа геям в праве на усыновление или получении опеки над ребенком при разводе. Однако научных фактов, подтверждающих это мнение, нет. Разумеется, голубые отцы так же различны, как и прочие. Но подавляющее большинство сексуальных покушений на детей в семье, как и вне ее, совершают гетеросексуальные мужчины. Не передается детям и отцовская сексуальная ориентация: дети гомосексуальных отцов, как правило, вырастают гетеросексуальными, причем продолжительность общения с отцами (в случае развода) на сексуальность ребенка не влияет.

Еще острее стоит проблема материнства у лесбиянок. Многие из них имеют детей, еще больше хотели бы ими стать путем искусственного осеменения, усыновления или как-то еще. Как правило, им в этом отказывают. Между тем, как показывают многочисленные исследования, ни стиль их материнства, ни его результаты в принципе не отличаются оттого, что происходит в обычных разнополых или в неполных, «материнских» семьях. Индивидуальные особенности женщины значительно важнее ее сексуальной ориентации.

Разумеется, матери-лесбиянки и их дети имеют свои специфические трудности. Первая проблема - как восполнить недостающее ребенку мужское влияние - также остро стоит в любой неполной семье и решается (или не решается) точно так же. Между прочим, в России без отцов растут 14 миллионов детей.

Вторая проблема - должна ли женщина рассказать о своей сексуальной ориентации детям, смогут ли они понять и принять ее, как эта информация повлияет на их отношения со сверстниками и т. д.? Если она решит все скрывать, их семейная жизнь будет основана на лжи. Судя по литературным данным, дети многое способны принять, но их заботит, что об этом скажут, если узнают, их школьные друзья. В российских условиях, где человеческой информации об однополой любви практически нет - газеты пишут главным образом об экзотическом сексе - такие ситуации особенно трагичны, вынуждая женщин скрываться и лицемерить.

Важный фактор «голубой» жизни - старение. Для гея личная жизнь имеет большее значение, чем для «натурального» мужчины, сплошь и рядом живущего преимущественно работой, и он болезненнее реагирует на признаки старения, особенно если его привлекают молодые люди.

В гетеросексуальном мире структура и динамика гендерных ролей мало меняется с возрастом. Юноша учится ухаживать за женщинами и они отвечают ему взаимностью. С возрастом, когда он утратит свое юношеское очарование, накопленный опыт помогает ему оставаться на плаву, компенсируя утрату молодости социальными достижениями зрелого возраста. То же и в сексе. Образно говоря, мужчина всегда «сверху», а возрастное ослабление потенции компенсируется и часто перекрывается приобретенными умениями. К тому же у него есть своя законная жена, принимающая его без особенных претензий.

В отличие от этого, многим геям приходится с возрастом переучиваться. Привлекательный юноша привыкает к оказываемым ему знакам внимания, он не столько ухаживает, сколько является объектом ухаживания. С возрастом, если его привлекают более молодые мужчины, ухаживать, добиваться расположения приходится ему. При этом стареющему гею нередко приходится менять и свою сексуальную технику, а диапазон выбора резко суживается. Иногда его единственными партнерами становятся проституты (хаслеры), а главными «сексуальными» органами - рот, глаза и собственные руки.

Герой повести Эндрю Холлерана «Красота мужчин» спрашивает старого Эрни, который постоянно дежурит у общественного туалета, почему он не пойдет в баню или в бассейн, где тепло и много красивых молодых тел. - «Потому что я лучше выгляжу одетым, чем раздетым… Одетый я - всего лишь рот».

В «натуральном» мире девушки тоже предпочитают молодых и длинноногих, но женские предпочтения все-таки либеральнее. Поскольку женщина не идентифицируется со своим мужем или поклонником, она видит не только минусы, но и плюсы зрелого возраста.

Молодые геи, за редкими исключениями, нарциссичны и эгоцентричны, старость их не просто не интересует, а пугает. Глядя на старика - а чем моложе человек, тем расширительнее он понимает старость, - юноша невольно думает: «неужели и я стану таким же?» - и в панике отворачивается.

Американские геевские общины в последние годы стали проявлять заботу о пожилых людях (это не только гуманно, но и выгодно - одинокие старые геи охотно участвуют в благотворительных мероприятиях и нередко завещают общине свое имущество) и стараются воспитывать в этом духе молодежь. «Эйджизм» (ageism), жизненная философия, абсолютизирующая возраст и создающая нереалистический и жестокий культ юности, считается таким же политически некорректным, как сексизм. Но как бы ни была успешна эта социальная политика (американцы, как и мы, гораздо больше говорят и обещают, чем делают), она не может сломать возрастных психологических барьеров.

Разумеется, не стоит преувеличивать. Хотя при любой сексуальной ориентации быть молодым, красивым и богатым лучше, чем старым, уродливым и бедным, стереотипные представления о несчастных, одиноких и сексуально обездоленных старых гомиках не выдерживают критической проверки. Подавляющее большинство американских геев между 40 и 70 годами оставались сексуально активными и были удовлетворены качеством своей сексуальной жизни. Главные факторы их психического благополучия - те же, что у их гетеросексуальных ровесников: психологическое принятие себя, материальное благосостояние, хорошее здоровье и отсутствие одиночества. Однако тем, кто не сумел найти или потерял спутника жизни, приходится плохо.

Знаменитый гарвардский психолог Роджер Браун сорок лет прожил со своим ровесником литературоведом Альбертом Гилмэном. Их роман начался в студенческие годы с обычного туалетного секса, затем они поселились вместе и, несмотря на глубокое несходство характеров, не могли жить друг без друга. Эпизодические связи со случайными молодыми людьми не подрывали их отношений. Но в 1989 г. Альберт умер и 65-летний Роджер остался один.

В Гарварде популярного профессора окружали красивые молодые люди, его студенты и аспиранты, в некоторых из них он влюблялся, но эти чувства не могли быть взаимными и оставались платоническими. Объявление «Культурный 66-летний мужчина ищет 20-летнего юношу для летних развлечений» в этой среде звучало бы комично. Оставался коммерческий секс. Фирма «Мальчики из мечты» присылала старому профессору самых элегантных «мальчиков по вызову». Но Брауну был нужен не столько секс, сколько любовь, а ее за деньги не купишь. Браун платил своим любимцам большие деньги, делал дорогие подарки, приобщал к культуре, возил с собой в Европу, и эти молодые люди по-своему привязывались к нему, но они оставались ему внутренне чужими. После пяти лет мучительных разочарований Браун решил отказаться от тщетных поисков человеческого тепла, но жить без надежды на любовь не мог и вскоре после опубликования своей исповеди покончил с собой.

Только ли гомосексуальность тому причиной? Конечно, нет. Это и старость, и болезни, и прекращение любимой работы. С этими проблемами сталкиваются люди любой сексуальной ориентации, но наличие семьи, детей и внуков смягчает личные невзгоды и позволяет жить отраженной жизнью близких. У одиноких геев, как и у обычных старых холостяков, этого утешения нет.

«Когда нет самого важного, все становится неважным, и все неважное становится важным, и любое может стать смертельным».

Лидия Гинзбург

Зато лесбиянки переживают старость легче. На посторонний взгляд, обделенные детьми и незамужние лесбиянки кажутся более одинокими, чем обычные женщины (вспомним мрачный образ старой лесбиянки, нарисованный Мариной Цветаевой). Но не у всех гетеросексуальных женщин есть дети, не все лесбиянки бездетны и не все дети приносят матерям радость. Некоторые «сексуально благонадежные» пожилые женщины находят себя не столько в роли матерей и бабушек, сколько в труде и общественной деятельности.

Если же иметь в виду любовные отношения, то лесбиянки уверяют, что они находятся даже в выигрышном положении по сравнению с гетеросексуальными женщинами и гомосексуальными мужчинами.

Из-за разных темпов старения мужчин и женщин, в браке часто возникают сексуальные дисгармонии, когда поблекшее тело жены уже не возбуждает стареющую плоть мужа, заставляя искать утешений на стороне. Пожилой женщине последовать этому примеру сложно. Многие мужчины и женщины отказываются от чувственных радостей задолго до исчерпания своих психофизиологических ресурсов.

Лесбиянкам в этом отношении легче. Хотя уровень их сексуальной активности ниже, чем у мужчин, у них нет и ее резкого падения с возрастом. Молодые «фем» ищут в старших подругах не столько красоту и сексуальную потенцию, сколько жизненный опыт, энергию, уверенность в себе. Властные и сильные женщины бальзаковского возраста имеют в этой среде своеобразную харизму, которой у них не было бы в другой среде.

Каковы взаимоотношения геев с женщинами? Если верить стереотипу, «голубые» мужчины ненавидят и боятся женщин, избегают общения с ними и т. д. В действительности все не так. Геи избегают сексуальных связей с женщинами не столько потому, что женские гениталии вызывают у них отвращение (его испытывают сравнительно немногие), сколько потому, что женское тело их не возбуждает и доставляет им меньше удовольствия. Во всем остальном геи прекрасно ладят с женщинам, психологически у них много общего.

«Обычная женщина, которая должна быть около вас, это влюбленная женщина, которая все про вас от вас знает и вы можете с ней переглянуться по поводу юного красивого и глупого телефониста; мальчика-певца; мальчика-прохожего; мальчика из бюро услуг по ремонту холодильников. И как вы не переглянетесь с НАТУРАЛЬНЫМ своим ровесником. Которому надо переглядываться с другом по поводу проходящих женщин-лошадок».

Евгений Харитонов

Многие женщины, в свою очередь, симпатизируют геям.

Впрочем, не будем преувеличивать. «Голубым», как и обычным мужчинам, все-таки легче обсуждать свои интимные проблемы с людьми собственного пола, а те из них, кто не уверен в себе и вынужден постоянно доказывать себе и другим свою проблематичную маскулинность, даже самоутверждаются за счет женщин, изображая их неполноценными и второсортными существами (классический пример этого - знаменитая книга Отто Вейнингера «Пол и характер»). Столь же агрессивны сексуально обездоленные женщины, разочарованные мужским невниманием к себе и воспринимающие геев как соперников.

Отношения между геями и лесбиянками большей частью дружественные, они нередко вступают в фиктивные браки, а в общественной и деловой жизни пассивные и мягкие геи иногда уступают руководящие места энергичным и властным «бучам».

Однако это сотрудничество основано не столько на взаимной симпатии, сколько на наличии общих врагов.

«Дружба с геями имела много положительных сторон для меня. Во-первых, можно было не тратить время на всяческие ухищрения, уловки и даже не строить глазки, пытаясь заставить мужчину влюбиться (что всегда приятно каждой женщине). Во-вторых, с геями можно беседовать на абсолютно любые темы, даже те, при упоминании которых я краснею в разговоре с моим парнем. Хотя восприятие у геев все-таки в большинстве случаев мужское, понимают они тебя лучше, чем многие мужчины (если, конечно, вообще хотят понять). И, наконец, последнее преимущество. Имея друга-гея, вам никогда не придется выслушивать серьезные признания о том, что, оказывается, он давно в вас влюблен, но молчал об этом, дорожа вашей дружбой. Что нередко встречается, если девушка дружит с парнем-натуралом».

Из газеты «Наш мир»

Многие «голубые» мужчины состояли или состоят в гетеросексуальном браке. Зачем им это нужно? Некоторые в момент женитьбы еще не знали о своей «голубизне». Другие были романтически влюблены в будущую жену. Третьи, как Чайковский, надеялись с помощью женитьбы «вылечиться». Четвертые хотели приобрести прикрытие, избавиться от неприятных подозрений на свой счет. Пятые поступают по стереотипу - все женятся, значит и мне надо. Шестые уступают давлению родителей и других близких, которые не знали об особенности сына или недооценивали степень ее серьезности («женится - и все образуется»). Для многих главным мотивом женитьбы является желание иметь детей.

Могут ли такие браки быть счастливыми? Это зависит от нескольких причин. Бисексуальные мужчины могут одинаково искренне (хоть и по-разному) любить своих жен и своих любовников-мужчин и поддерживать с ними вполне удовлетворительные сексуальные отношения. В этом случае все зависит от взаимной договоренности и согласия супругов на «открытые» отношения. При исключительной гомосексуальности это невозможно, надежды с помощью брака покончить с «нездоровым влечением» практически никогда не оправдываются. Человек со слабым либидо еще может отказаться от сексуальной самореализации, но у более темпераментных мужчин это не получается. Подавленная или скрываемая гомосексуальность становится психологически даже более значимой. Страдающей стороной при этом, как правило, бывает женщина. Если муж заранее предупредил ее о своих склонностях или если сексуальная сторона брака не имеет для нее большого значения, их союз может быть обоюдно приемлемым, но если муж скрыл свою гомосексуальность - трагедия неизбежна.

автора Минухин Сальвадор

Польза семьи Сейчас семейные терапевты изменяют свою точку зрения и стараются обнаружить пользу, приносимую семьей и остающуюся почти невоспетой, - заботу, опеку, поддержку, которые помогают выжить в сложном мире. Это настолько неотъемлемая часть реальности, что ее

Из книги Техники семейной терапии автора Минухин Сальвадор

СЕМЬИ 1. Epigraph: Lewis Thomas, The Lives of a Cell: Notes of a Biology Watcher (New York: Bantam Books, 1974), p. 147.2. Salvador Minuchin, Bernise L.Rosman, and Lester Baker, Psychosomatic Families: Anorexia Nevrosa in Context (Cambridge: Harvard University Press, 1978), p.45.3. Albert Scheflen, "Family Cjmmunication and Social Connectedness in the Development of Schizophrenia", in Maurizio Andofi and Israel Zwerling, Dimensions in Family Therapy (New York: Guilford Press, 1980),

Из книги Воспитателю о сексологии автора Каган Виктор Ефимович

В семье и вне семьи Семья - первая среда полоролевой социализации. Оценка этого бесспорного факта сопряжена с целым рядом вопросов, в частности о роли отца и матери в воспитании мальчика и девочки, о полоролевом развитии при воспитании ребенка вне семьи. Специально эти

Из книги Семь смертных грехов родительства. Главные ошибки воспитания, которые могут повлиять на дальнейшую жизнь ребенка автора Рыженко Ирина

Две семьи Моя знакомая - врач направила ко мне на прием семью с девочкой 10 лет. Проблема у девочки - тики и гиперактивность. Я предложила прийти на прием всем составом семьи. В семье 3 человека: отец, мать - пожилая пара и дочь. Я попросила каждого члена семьи выбрать из

Из книги 7 настоящих историй. Как пережить развод автора Курпатов Андрей Владимирович

Две семьи Когда в стране женщин больше, чем мужчин, женщины конкурируют за представителей «сильной половины». Когда в стране мужчин больше, чем женщин, то в обществе складывается обратная ситуация. Это кажется каким-то абсолютно архаичным анахронизмом, но, что бы там кто

Из книги Как относиться к себе и к людям [Другая редакция] автора Козлов Николай Иванович

Две модели семьи Я буду содержать семью, если это не будет ко мне требованием. Но семью, где это будут с меня требовать, я содержать не буду. Из разговора, просто для размышлений Вам предлагаются на рассмотрение (и выбор!) две принципиально различные модели семьи. Условно

Из книги Философские сказки для обдумывающих житье или веселая книга о свободе и нравственности автора Козлов Николай Иванович

Две семьи У меня есть две знакомые семьи. В одной – постоянные ссоры, претензии, обиды и очень искренние сцены ревности. Костя иногда пьет, а когда-то Лиду и бьет. Но они не могут друг без друга жить, и, если Костя задерживается, Лида безумно переживает. А если, не дай Бог, с

Из книги Управление конфликтами автора Шейнов Виктор Павлович

«Устав» семьи Как правило, молодожены почти всегда исходят из иллюзорного предположения, что если они любят друг друга и стремятся быть вместе, то и представления о совместной жизни у них сходные.Наилучший способ преодолеть это заблуждение – постараться понять

Из книги Тайное значение денег автора Маданес Клаудио

Из книги Вы и ваша семья: Руководство по личностному росту автора Сатир Вирджиния

12. Смешанные семьи и семьи с одним родителем Примерно от 25 % до 35 % детей живут с приемными родителями. В основном это семьи, где настоящий родитель умер, или разведенные семьи, или родители ребенка так и не поженились. Когда ребенок попадает в такую ситуацию, он становится

Из книги Как избавиться от комплекса неполноценности автора Дайер Уэйн

Семьи с ориентацией на зависимость своих детей и семьи со ставкой на независимость В семьях, исповедующих независимость, стремление к самостоятельности воспринимается как естественный процесс, а не как вызов чьему-либо авторитету, и никогда не подчеркивается

Из книги Гены и семь смертных грехов автора Зорин Константин Вячеславович

Из книги Расскажите дочке, как... Откровенно о сокровенном автора Стельникова Офелия Мартиросовна

Из книги Общество: государственность и семья автора СССР Внутренний Предиктор

Пока в России семью представляют исключительно гетеросексуальной, реальность оказывается намного разнообразнее: ребёнок может расти с одним родителем, с двумя мамами или двумя папами - и в других, самых разных вариациях. Правда, в российских реалиях гомосексуальные семьи вынуждены оставаться на нелегальном положении: приходится соблюдать особую осторожность, а у гей-пар в принципе мало шансов стать отцами (право завести ребёнка с помощью вспомогательных репродуктивных технологий в одиночку есть только у женщин, а усыновление хоть и не запрещено для одиноких мужчин законом, на практике может обернуться дополнительными трудностями). Мы поговорили с ЛГБТ-родителями - российскими и зарубежными - и узнали, как они воспитывают детей.

Интервью: Елизавета Любавина

Хосе

Сын, 5 лет, дочери-близняшки, 4 года

Я всегда хотел иметь детей, а со временем к этому пришёл и мой муж Тим. Мы обратились к суррогатной матери - так у нас появился сын Эйвери. Генетически отцом мальчика стал Тим, и его очень вдохновил опыт отцовства. Когда младенцу было всего два месяца, муж подошёл ко мне и спросил: «Знаешь, о чем я думаю?» - после чего непринуждённо предложил завести ещё ребёнка. Я с радостью встретил эту идею, но когда суррогатная мама уже была беременна, Тим ушёл из жизни.

После смерти Тима я думал об аборте, но изменил решение. Много лет назад я потерял обоих родителей, Эйвери уже лишился отца. Я подумал, что если со мной что-то случится, сын останется совсем один. Передо мной встал и финансовый вопрос, но я решил, раз мои небогатые родители справились, то я тоже смогу. Хотя мы планировали одного ребёнка, врачи объяснили, что безопаснее перенести в матку суррогатной матери две оплодотворённые яйцеклетки, чтобы шансы удачного исхода были выше. Хотя двойня была маловероятна, у меня появились потрясающие близняшки - генетически они мои дочки.

Мне повезло - мне не пришлось проходить через тяжёлый и драматичный каминг-аут, но я всё-таки живу в Нью-Йорке, уникальном в своей открытости городе. К сожалению, в США есть множество мест, где такая открытость была бы невозможна. Здесь же в одном только квартале, где я живу, есть ещё восемь или девять геев-отцов. Я веду инстаграм , где постоянно использую хештег #gaydad или #gayfather, чтобы повышать видимость. Мои дети растут в инклюзивной среде. Всего раз сын спросил меня, что значит «гей» - он хотел узнать, может ли у него быть мама. Я ответил, что это невозможно, потому что «гей - это когда двое мужчин любят друг друга».

Когда я задумался о новых отношениях, мне казалось, что никто не захочет со мной встречаться, ведь у меня трое детей. Выяснилось, всё наоборот: оказывается, одинокая мать находится в менее удобном положении, нежели гей с детьми. Многие геи очень хотят детей, однако способы стать отцом - будь то усыновление или услуги суррогатной матери - стоят серьёзных денег. Так они скорее рады найти партнёра, у которого уже есть дети. Уже полгода я встречаюсь с классным парнем: он приехал из Аргентины, где геи не могут иметь детей. У него есть восемнадцатилетняя дочь, рождённая в гетеросексуальном браке - он долгое время следовал «нормам» и не мог быть собой, но в итоге развёлся и переехал в Нью-Йорк.

Даша

Сын, 2,5 года

К тому, чтобы завести ребёнка, мы пришли через год отношений. Мы остановились на искусственной инсеминации и начали думать о том, какого донора выбрать - анонимного или нет. Мы решили, что ребёнку лучше знать своего отца - так папой Акима стал наш знакомый из ЛГБТ-сообщества.

Никаких формальных контрактов мы не заключали, нас связывают только устные договорённости, принцип которых прост - мы всегда ищем компромисс и действуем по желанию обеих сторон. Мы с Варей приветствовали участие отца в жизни ребёнка, хотя ни к чему его не обязывали. Сейчас он играет роль «гостевого папы», вопросами воспитания занимаемся прежде всего мы с Варей. Как только мальчик заговорил, отец стал бывать у нас значительно чаще: видимо, ему понравилось слово «папочка». Мы не определились с наименованиями всех членов семьи: для нас важнее не то, как сын нас назовёт, а что он будет чувствовать.

Моя мама безумно любит внука, пусть и не до конца принимает нашу семью. Мама Вари изредка приезжает с подарками, но не более того. Долгое время отец ребёнка не решался рассказать родителям о сыне, как и об ориентации. Признание он сделал совсем недавно, его мама обрадовалась внуку и спокойно восприняла каминг-аут.

Я пришла к тому, что открытость при первом же контакте с незнакомым человеком невозможна: сначала ему нужно убедиться, что я такой же человек, а уже после этого я смогу говорить и о нашей семье. Мы не кричим об ориентации на каждом углу, но честно отвечаем на прямые вопросы. Долгое время мы с Варей работали вместе, но не афишировали отношения. Мы были единственными женщинами в коллективе. Я боялась, что коллеги окажутся гомофобными, но когда они узнали о моей беременности и отношениях, спокойно это приняли. Максимум позволили несколько топорных шуточек: «А Варя будет мамой или папой?» или «Ребёнка запишете как Акима Варьевича?».

Часто окружающие прекрасно понимают, что мы с Варей - семья, но никак это не комментируют. Вряд ли наши отношения - тайна для воспитателей в детском саду, но никакой реакции не было. Была и неприятная ситуация, когда коллега моей подруги сказала, что категорически не хочет видеть детей из однополых семей в классе сына. Но я думаю, что и она могла бы изменить своё мнение, будь мы знакомы лично. Думаю, что главное - взрастить в ребёнке уверенность: если он убеждён, что с его семьёй всё в порядке, он сможет ответить обидчику и не станет переживать из-за сплетен.

Ира

Дочь, 4,5 года

Мы с девушкой очень хотели детей. Решили найти отца среди знакомых: нам хотелось, чтобы ребёнок его знал. Прежде всего, мы стремились к безопасности: в нашей стране отец, пусть он и не живёт с ребёнком, может послужить хорошей защитой. Кроме того, я приветствую его участие в жизни дочери, хотя, конечно, мы ни на чём не настаивали.

В первую очередь я искала стабильности, было важно, чтобы человек мне импонировал. Отцом стал Паша, молодой человек моего друга - он хотел ребёнка и был готов участвовать в его жизни. Единственное условие, которое я тогда поставила: ребёнок будет записан на меня как на «мать-одиночку», но при необходимости Паша всегда сможет доказать отцовство. Он не возражал. Он ответственный папа, который ни разу не отказал мне в просьбе.

Вместе с ребятами мы отмечаем праздники, ходим друг к другу в гости, возим дочку к бабушке, Пашиной маме. Хотя у нас возникали проблемы со структурой семьи: сначала я хотела, чтобы у ребёнка был один папа и одна мама - для меня это сугубо вопрос безопасности. Полина, на тот момент моя девушка, наоборот, не боится общественного мнения; она настаивала, чтобы дочка называла мамой и её. Мы решили крестить девочку, чтобы Полина получила «официальный статус» мамы, хоть и крёстной. В детском саду меня периодически спрашивают, кто, кроме меня, забирает ребёнка, а крёстная мама или тётя - это очень правдоподобная версия.

Я стараюсь не афишировать романтическую жизнь - в отличие от Полины, мне это не близко. Я открыта в кругу друзей, где меня принимают. При этом от дочки я ничего не скрываю: я рассказывала ей про геев и лесбиянок, просто не называла самих понятий, чтобы она случайно не использовала их при посторонних.

После разрыва с партнёршей вопрос безопасности стоит не так остро: Полина продолжает заниматься воспитанием дочери, но мы уже не живём вместе. Я не исключаю возможность эмиграции, думала о Германии - уехать непросто, но в критической ситуации это может быть необходимо.

Паша

Дочь, 4,5 года

Я хотел стать отцом, поэтому когда девушки обратились ко мне, сразу согласился. В ЛГБТ-сообществе не бывает случайных детей: их появление всегда обсуждается и проговаривается. Конечно, все наши договорённости неофициальные: устно мы пришли к тому, что имеем равные права на общение с ребёнком, но моё участие остается добровольным. Я действительно хотел видеться с дочкой - Ира с Полиной взяли на себя основной объём воспитания, а мы с бойфрендом участвуем в её жизни как «папы выходного дня». Кроме того, у нас есть две бабушки и дедушка: моя мама и родители молодого человека были очень рады внучке, сейчас они помогают нам и общаются с обеими мамами - Ириной и Полиной.

Конечно, первый вопрос, который ты задаёшь друзьям, чьи дети уже подросли, - это вопрос о школе. По их опыту могу сказать, что проблем почти не возникает - только если у кого-то из детей в классе будут очень нетолерантные родители, которые начнут поднимать шум. Если ребёнок всё-таки сталкивается с конфликтами, главное не пустить ситуацию на самотёк, объяснить ему, что он любим, а семьи бывают разными. Несмотря на государственную гомофобию, интернет полон полезной информации на тему. Можно рассчитывать и на помощь компетентного психотерапевта - по крайней мере в крупных городах.

Спенсер

Два сына, 3 и 2 года

Я всегда хотел иметь детей, но долгое время думал, что это невозможно, потому что я гей. Услуги суррогатной матери доступны не всем: в Америке их стоимость начинается с пятидесяти двух тысяч долларов. Процесс усыновления через агентство тоже оказался для нас слишком дорогим. Когда в Юте легализовали однополые браки (в 2014 году. - Прим. ред. ), мы получили равные с гетеропарами права и смогли взять детей под опеку по государственной программе, а через два года - усыновить их.

Солт-Лейк-Сити - очень религиозное сообщество: в Юте первопроходцами были мормоны, религия для которых - основа идентичности. Каминг-аут дался мне нелегко: родители расстраивались и злились, что я «выбрал быть геем». Удивительно, конечно: хоть один человек захочет стать геем в той среде, где мы живём, особенно в России? Родителям потребовалось несколько лет, чтобы принять меня. Они долго и активно выступали против легализации однополых браков, но затем свыклись с тем, что мы с Дастином вместе - наверное, потому что хорошо его знали. Хотя они вряд ли будут когда-нибудь бороться за права ЛГБТ, но мы всё равно чувствуем их поддержку и любовь. История Дастина похожа на мою, его родителям потребовалось время.

Гей-отец - это редкое и непривычное для Юты явление. При этом нам очень важно быть максимально «нормальными» и дать нашим мальчикам такое же детство, как и у других. Пока ребята маленькие, им не приходится взаимодействовать с социальными институтами, но в будущем нас ждёт школа, и, вероятно, она будет государственной. Мы не хотим скрываться лишь потому, что кто-то сочтёт нас «неправильными». Надеемся, что всё будет в порядке.

Вероятно, когда ребята поймут, что их семья отличается, нас ждёт непростой разговор. Мы хотим, чтобы мальчикам не пришлось переживать кризис идентичности, и для этого им нужно знать, что их семья была такой с самого начала. Мы с мужем - узнаваемая в городе гей-пара. Известность нам принесло видео , где я делаю Дастину предложение: мы записали его для друзей, но те предложили выложить его на ютьюб. Мы быстро поняли, что нам совсем не нравится слава, но решили использовать её, чтобы поднять видимость ЛГБТ-сообщества, и завели инстаграм. Я осознал, что я гей, ещё в раннем детстве - мне было восемь лет, - но тогда не было социальных сетей, где я мог бы найти примеры для подражания. Многие подростки в Юте сейчас борются за право быть геем, и мне хочется, чтобы они знали, что они не одни.

Надин

Два сына, 11 лет и 4,5 года, дочь, 1 год

Первый ребёнок у меня появился в партнёрских отношениях: сначала родила моя девушка, а через год - я. Мы обе выбрали искусственную инсеминацию с анонимными донорами: не хотелось, чтобы у детей была связь с отцом. Ещё двоих детей я завела уже не в паре: вновь сделала искусственную инсеминацию и обратилась к тому же донору, чтобы дети были братьями и сёстрами.

Будучи парой, мы выстраивали модель семьи с двумя мамами: были уверены, что наши отношения должны быть абсолютно открытыми. Так мы существовали не только для детей, но и для внешнего мира, например в государственной поликлинике. Мы видели, как недоуменное выражение лица постепенно сменяется «Ок, не стану задавать лишних вопросов». Врачам это было даже удобно: пока одна мама слушает доктора, другая занимается ребёнком.

С девушкой мы расстались, после разрыва каждая осталась со своим биологическим ребёнком. Несмотря на трудности мы сумели сохранить семейные отношения - дети ни в чём не виноваты, разлучать их из-за наших разногласий недопустимо. Одно время, чтобы избежать конфликтов, мы просто молча приходили друг к другу, чтобы забрать или привести детей. После разрыва наша семейная политика поменялась, и мы решили отказаться от концепции двух мам - так ребёнку не нужно постоянно привыкать к новым «мамам», то есть нашим партнёршам. Сейчас мы видимся с бывшей девушкой гораздо реже, она эмигрировала в Германию.

Я считаю, что говорить «про это» с ребёнком надо поэтапно и ориентироваться на текущий уровень восприятия. Пока сын не задавал прямых вопросов, если такое случится - я отвечу. Мне кажется, что дети всё видят, а вопросами скорее подкрепляют свои догадки. Мое партнёрство он явно воспринимал как семейную жизнь, просто у него не было понятийного аппарата, чтобы его описать. И это легко объяснить - закон о «пропаганде» не даёт затрагивать тему ЛГБТ с детьми. Но каким бы ни было наше законодательство, нигде не написано, что детей гомосексуалов можно дразнить и тем более издеваться над ними. Мы вправе пресекать травлю, обращаясь за помощью к учителям и школьной администрации. Нельзя допускать, чтобы ребёнок скрывал проблемы или боялся рассказывать другим о маме.

Оля

Дочери, 10 и 11 лет

Мои дети появились в гетеросексуальном браке, я была в нём семь лет. Старшую я удочерила, а младшая - под опекой. Отец и сейчас участвует в жизни девочек и приезжает несколько раз в неделю. Я не разговаривала с детьми о своих отношениях: мне кажется, поднимать эту тему пока рано. Конечно, мы обсуждали, что я больше не живу с папой, но я не объясняла это тем, что начала встречаться с женщинами. В таком возрасте дети обычно не понимают, что можно говорить открыто, а что нет. Для девочек моя девушка - «мамина подруга».

Моя партнёрша не выполняет роль второго родителя: мы не так давно в отношениях и не спешим съезжаться. Впрочем, у меня нет никаких ожиданий: всё, чего я действительно хочу, - хорошее отношение к моим детям. Я готова принять детей партнёрши как своих, но не жду этого в ответ.

Вопросы, связанные с детьми, можно регулировать нотариальной доверенностью: она не даёт равных с родителем прав, но позволяет путешествовать с ребёнком или водить его к врачу. В целом для ЛГБТ-людей все семейные отношения держатся на честном слове: если один из партнёров после расставания захочет прекратить общение и забрать ребёнка с собой, второй не сможет на это повлиять. Вся ответственность фактически ложится на мать, записанную в документах.

Сейчас семейные праздники связаны для меня с ограничениями, я не могу пригласить свою девушку. Это очень обидно для нас обеих, но я не хочу лишать детей родственников, оттого что общество нас не принимает. Точно так же и я не могу прийти к родителям девушки: как только она пытается сказать о своих отношениях, они делают вид, что не слышат.

Конечно, я всегда могу представить свою партнёршу окружающим как троюродную сестру или подругу: близкое общение и даже сожительство двух женщин всё-таки привлекает меньше внимания, чем аналогичные истории у мужчин. Но это было бы нечестно по отношению к нам обеим. Сейчас я стараюсь не афишировать отношения, пока одна из дочерей под опекой, не хочу рисковать - опекунство строго контролируется.

Я говорила с детьми об удочерении, но просила не афишировать это в школе. Думаю, когда возникнет вопрос о семье, поступлю так же. При этом я хочу открыто говорить с ними, например объяснить, что такое социальные нормы: они меняются, и если сейчас наша семья в них не вписывается, это не значит, что так будет всегда.

Вика

Дочь, 7 лет, ждёт ещё одного ребёнка

Я не планировала рожать сама, поэтому остановилась на усыновлении. По опыту знакомых поняла, что это нестрашно. Юлю я удочерила, когда ей было шесть месяцев. Марина стала частью нашей семьи уже позже, когда дочке было три года. Сейчас мы ждём ещё одного ребёнка: через две недели у нас появится сын. Биологической мамой стала Марина. Мы остановились на искусственной инсеминации с анонимным донором. Выбрали коммерческий роддом, чтобы я могла присутствовать на родах.

Мы не сталкивались с особыми сложностями из-за ориентации - вероятно, из-за осмотрительности. Мы не посещаем государственную поликлинику и отводим ребёнка к врачам по ДМС - они не станут задавать лишних вопросов о семье. При этом дочь посещала государственный садик: периодически Марина забирала девочку, но воспитатели ни о чём не спрашивали - они рады уже тому, что ребёнка вообще забрали. Коллеги и дальние родственники ничего о нас не знают. Я официальный представитель ребёнка. Иногда Марина встречает Юлю после школы, но в этом нет ничего удивительного: сделать это может любой человек - няня, бабушка, тётя или подруга. Когда Марина путешествовала с Юлей, мы оформляли доверенность.

Юля уже спрашивала, как она родилась. Я отвечала, что другая женщина её родила, а потом отдала в специальный домик, где детки ждут родителей - там я её увидела и сразу захотела забрать к себе. Когда Юля спрашивает об отце или о родах, я объясняю, как появляются дети - рассказываю о сперматозоиде и яйцеклетке. К счастью, среди наших знакомых разные семьи, на их примере я показываю дочке разнообразие. Однажды Юля познакомилась с семьёй, где один из родителей совершил трансгендерный переход. У детей нет шаблонов восприятия, как у взрослых. Пока Юля не спрашивала, в каких мы с Мариной отношениях, но, судя по всему, она воспринимает мою девушку как часть семьи.

Нам очень помогает программа «Радужные семьи » ЛГБТ-группы «Выход»: мы обмениваемся опытом и поддерживаем друг друга. Она работает в Санкт-Петербурге, но программы для ЛГБТ-семей есть и в других городах. У всех семей - и гомо-, и гетеросексуальных - возникают одинаковые трудности. Прежде всего мы занимаемся вопросами развития, образования и здоровья. Вопрос ориентации отходит на второй план. Мне кажется важным развивать в ребёнке гибкость мышления, учить ничего не принимать на веру, не делить мир на чёрное и белое.

Усыновить ребёнка в любом государстве не так легко. Потенциальные родители должны соответствовать критериям, которые обеспечат безопасное и счастливое развитие приёмного ребёнка в новой семье. При этом дети из детского дома имеют гораздо больше шансов на усыновление в младенческом возрасте (при условии относительного здоровья). Такие высокие требования с двух сторон приводят к тому, что многие сироты так и остаются жить в приютах и детских домах.

Следует отметить, что много детей, живущих в гомосексуальных семьях, являются родными для одного из супругов. Дети остаются с мамой или папой после неудавшихся предыдущих отношений, или рождаются уже в гомосексуальном союзе при помощи искусственного оплодотворения.

Так, данные исследования однополых пар и их детей в Германии от 2008 года демонстрируют, что около 48% таких детей были рождены в гомосексуальной семье, а 44% составляют дети от предыдущего брака. При этом 89% гомосексуальных пар в Германии живут без детей, но многие из них стремятся усыновить ребёнка.

Эти же исследователи утверждают, что влияние родителей на ребёнка в таких семьях более позитивное, чем в гетеросексуальных. Так, гомосексуальные родители намного реже и неохотно проявляют жёсткие санкции к ребёнку, а атмосфера в таких семьях более мягкая и раскрепощённая, что позволяет детям свободно выражать себя.

Складывается впечатление, что и правда, нет разницы, гетеросексуальная у тебя семья, или гомосексуальная. При этом параллельно ведётся работа со школьными учителями и воспитателями в детских садах, чтобы обеспечит ребёнку однополой семьи благоприятные условия обучения. И хотя вопрос «Хорошо или плохо жить с гомосексуалистами» всё равно остаётся открытым, каждый взрослый человек может ответить для себя, что лучше – оставаться сиротой, или иметь приёмных родителей-гомосексуалов.

Наука или провокация?

Одно из наиболее скандальных исследований по данной тематике было проведено социологом Марком Регнерусом в США. Поиски ответов велись полтора года, и в 2012 году результаты были опубликованы в издании Social Science Research. Ученый утверждает, что перспектива быть ребёнком гомосексуальной пары выглядит небезопасно. Под давлением сторонников усыновления детей однополыми парами, результаты и методы исследования были подвергнуты тщательной проверке. Вскоре появились данные, свидетельствующие о том, что исследование Регнеруса было создано по заказу консервативного Уизерспунского института для манипуляции мением общественности.

В исследовании Регнеруса принимали участие 3 тысячи взрослых детей гомосексуальных пар. Но только двое из них воспитывались однополыми родителями в течение значительного периода жизни, оба - в семьях лесбиянок. Результат показал, что 25% из них болели ЗППП, 40% лояльно относятся к супружеской неверности, 24% думают о самоубийстве. Осознают свою гетеросексуальную ориентацию меньше 70%. Треть выходцев из семей гомосексуалистов и лесбиянок являются безработными, а около 65% из них жили на государственные пособия в своих родительских семьях. Вопрос, случаются ли депрессии и самоубийства, венерические заболевания и безработица у детей гетеросексуальных семей, остается риторическим. Все данные исследования открыты для возможности независимого анализа.

Вопрос усыновления детей гомосексуальными парами не может быть закрыт не только из-за существенного дефицита приемных родителей. Дети из детского дома, возможно, предпочтут быть усыновлёнными парой лесбиянок или геев, чем оставаться беспризорными сиротами. Во многих странах при усыновлении учитывают мнение ребёнка, если он уже достиг определённого «сознательного» возраста. Так или иначе, учитывая исследования независимых ученых и прислушиваясь к прогрессивным мнениям, со временем общество научится адекватно реагировать на подобные вопросы.

Наталья Трохимец

Одни говорят: лесбиянка не может дать ребёнку стандартную гетеросексуальную семью «папа — мама» и это усложнит детям гендерную самоидентификацию, ребёнок не сможет иметь «нормальную» ориентацию, будет психически травмирован. Другие вполне разумно возражают: а с папой-алкоголиком лучше?

Нормальных семей не бывает. Об этом не только Дуглас Коупленд в одноимённой книге написал. Их действительно не бывает, вне зависимости от сексуальной ориентации родителей и вообще состава семьи. Весь вопрос, как говорят психиатры, в отдалении от нормы и понимании того, что есть эта норма.

Меньше месяца назад сэру Элтону Джону отказали в усыновлении 14-месячного украинского мальчика Лёвы, который болен СПИДом. По украинским законам, приёмными родителями может стать только пара, состоящая в браке, а однополые браки в незалежной, как, впрочем, и в России, не признаются. «Поэтому для нас Элтон Джон — одинокий гражданин», — процитировали СМИ вердикт Павленко, министра Украины по делам семьи.

Иначе дело обстоит с «одинокими гражданками», которым закон никоим образом не воспрещает беременеть разными доступными путями и даже усыновлять ребёнка, не находясь в официальном браке («Частный корреспондент» уже писал о первой попытке двух московских лесбиянок узаконить свой брак).

Многие известные женщины, такие как Маша Гессен, в своих гомосексуальных семьях вполне успешно воспитывают детей. Но у звёзд всё немного иначе. А как дело обстоит в обычных лесби-семьях?

На вопросы «Частного корреспондента» ответили две московские лесби-мамы, которые воспитывают прелестную двухлетнюю дочку Яну. Её биологической маме Кате, которая называется «мамаКа», 23 года, второй маме, Ане ака «мамАня», 22 года.

— Как в семье двух лесбиянок может появиться ребёнок?
— Хотя официально однополых семей в России нет, на самом деле они есть и их много. Только в интернете общаются несколько сотен семей с детьми. Геев среди них очень мало, в основном речь идёт о парах из двух женщин.

Есть три основных пути их появления в лесби-семьях.

Часть детей остаётся после брака или отношений с мужчиной, но воспитывается уже в новой семье.

Если две девушки задумываются о ребёнке, уже живя вместе, то, как правило, они выбирают инсеминацию спермой донора, в репродуктивной клинике или самостоятельно.

Для этого они выбирают, кто будет рожать, и подбирают подходящего мужчину или пользуются банком спермы при клинике.

Третий способ — усыновление. В России нет усыновления однополыми парами, но ничто не мешает усыновить ребёнка одной из пары как матери-одиночке, а воспитывать ребёнка вдвоём. Пока этот способ не очень популярен, но примеры есть. Нашего второго ребёнка мы планируем именно усыновить.

— В психологии принято считать, что у ребёнка, вне зависимости от его пола, в детстве должен быть перед глазами образ женщины и мужчины (это не обязательно должен быть отец, может быть и дядя, и дедушка), глядя на которых ребёнок познаёт суть взаимоотношений и роли. Что вы об этом думаете? Нужен ли Янке «образ мужчины» и есть ли он? Есть ли для лесби-семей какие-то курсы/тренинги, на которых психологи помогают решать проблемы воспитания детей? Есть ли толк от этих курсов? Пользуетесь ли вы советами психологов?
— Вообще, среди сообщества нет единого мнения: кто-то считает, что безопаснее всего всё скрывать и не афишировать свой состав семьи, кто-то, как мы, наоборот, старается быть максимально открытыми. Разным типам семей нужны разные советы, и сделать какие-то универсальные курсы сложно. Тем не менее есть попытки их создать, если не ошибаюсь, в Санкт-Петербурге.

Мы не считаем, что образ мужчины именно обязателен, ведь модель отношений в семье ребёнок видит и так, а просто мужчины в жизни ребёнка всё равно будут: в школе, в кружках, среди родственников, в семьях у друзей, в книгах и кино. Тем не менее мы считаем, что ребёнку крайне важно знать о разнообразии мира. И мы стараемся общаться сами и будем очень рады общению дочки с самыми разными людьми и семьями, в том числе, конечно, и с гетеросексуальными. У нашей хорошей подруги есть муж и сын, ровесник Яны, мы часто встречаемся. Плюс у Яны есть дедушки.

— Возникают ли у вас какие-то проблемы с поликлиникой/садиком/нянями?
— Лично у нас проблем не было. Если есть уверенность в себе и готовность доброжелательно отвечать на вопросы, то обычно все какое-то время удивляются и охают, но потом не обращают внимания. Возможно, кому-то из этих людей что-то в нашей семье не нравится, но до тех пор, пока они свои недовольства не озвучивают, это их право.

— Можно ли юридически оформить «равноправие» мам по отношению к ребёнку? В свидетельстве о рождении записана, как я понимаю, только одна мама, да?
— По законам России пока никакого равноправия нет, сейчас юридически у ребёнка может быть только одна мать. Но недавно появился закон о том, что родитель может сам заблаговременно написать заявление и выбрать опекуна для ребёнка на случай своей смерти или тяжёлой болезни. Этот закон очень удобен для однополых пар, теперь у них есть гарантия того, что, если с биологической матерью случится что-то плохое, ребёнок останется со второй.

— Как распределяются ваши обязанности? Одна работает, а другая сидит с дочкой?
— Да. Когда Яна подрастёт, она, возможно, пойдёт в садик, тогда работать будем мы обе.

— Как воспринимают на детской площадке? Не бывало ли такого, чтобы родители внушали своим детям, что геем или лесбиянкой быть плохо?
— Если честно, мы понятия не имеем, как нас воспринимают на площадке и воспринимают ли как-то вообще. Мы мало общаемся там с другими родителями. Иногда мы гуляем по очереди, иногда все вместе. Яна называет мамами обеих, но я не знаю, замечал ли это кто-нибудь.

— Есть ли среди ваших друзей другие однополые семьи с детьми?
— У нас есть очень хорошие друзья, две девушки и две их дочки. К сожалению, они живут в другом городе, и поэтому мы редко видимся лично, в основном общаемся по интернету. Ещё есть много просто знакомых семей, тоже из самых разных городов.

— Как ваши родственники восприняли появление Янки? Что-то изменилось в лучшую сторону?
— С родственниками у нас всё нормально. Нет, бывает, конечно, и лучше, но и так, как есть, тоже неплохо. Родители всё про нас знают уже много лет, они не в восторге, но понимают, что это наша жизнь. Когда мы только начинали встречаться, мы были ещё подростками и наши родители считали, что всё это глупость и скоро пройдёт. С тех пор прошло уже пять лет, и они понимают, что всё серьёзно. Яна тоже помогает, обе бабушки очень её любят.

— Когда Яна вырастет и спросит, почему у других детей одна мама, а у неё — две, что вы ей скажете?
— Покажем, что семьи бывают разные. У кого-то есть только мама, у кого-то мама, папа и отчим, у кого-то полный комплект бабушек и дедушек, у кого-то бабушек нет, но есть трое братьев и сестёр. А у нас — вот так.

Представители сексуальных меньшинств обычно сами настаивают на том, что склонность к необычной сексуальной ориентации является врождённой и заставить человека быть таким, как все, или, наоборот, «не таким» практически невозможно.

Исходя из этого, не думаю, что есть основания бояться того, что мы однажды попадём в эру амазонок, когда роль мужчины будет сводиться только к производству «материала» для банка спермы. И через сто лет люди будут любить. Одни будут любить представителей противоположного пола, другие — своего. Но на конец света это всё равно не похоже. Мне кажется, человечество будет губить себя совсем другими путями.

Когда я готовилась к интервью, настроение у меня было несколько насторожённое. Всё же я бескомпромиссная гетеросексуалка, да ещё психиатров наслушалась. Но, пообщавшись с мамой Аней, я поняла, что их Янка действительно растёт счастливой. А уж каким счастливым будет ребёнок, которого Аня и Катя скоро заберут из детдома и дадут ему хорошую семью, — трудно представить.

У меня есть ответ на вопрос, какая семья для ребёнка «допустима». Это та семья, где все счастливы! Я знаю семью, где мама и папа были совершенно безразличны к своей дочке и её прекрасно воспитали бабушка и дедушка. Я знаю семьи, где отчим становился родным, а папа всегда оставался чужим. И ещё много разных историй.

Потому что нормальных семей не бывает. Но бывают счастливые.

Данные взяты с сайта http://www.chaskor.ru