Преподобный Серафим Саровский. Чудеса батюшки. Преподобный серафим саровский

Имя Серафима Саровского яркой звездой сияет среди многоликого сонма святых. Посвятив с юных лет себя служению Творцу, он жил только ради единственной цели - спасения души. Светлая память преподобному Отцу Православной Церкви совершается ежегодно 15 января и 1 августа.

Житие Чудотворца Серафима Саровского

Житие преподобного Серафима Саровского заслужило всенародное почитание и любовь православного люда: он всегда близок нашим душам и незримо пребывает с нами в страданиях, горестях, испытаниях.

Поэтому не встретить на Руси храма, где бы на иконостасе не пребывал лик Серафима.

Житие других православных святых:

Икона Серафима Саровского

Младенчество

Младенец Прохор явился на Свет Божий в 1754 году. Его отец служил купцом и занимался возведением зданий. В конце жизни он принял решение построить собор, но не дожил до завершения строительства. Мальчик остался со своей матушкой, она воспитала его и привила ребенку глубокую веру во Христа .

По кончине супруга, вдова продолжила строительство собора. Однажды она взяла с собой на стройку Прохора. Но он неожиданно оступился и упал с высокой колокольни. Мать бросилась вниз и нашла своего ребенка целым и невредимым. Таким образом Сам Творец сохранил жизнь и здоровье своему будущему светильнику.

Прохор обладал отличной памятью, ему легко давались науки. Подросток любил присутствовать на богослужениях, читал друзьям Жития и Евангелие. Как-то раз мальчик тяжело заболел, врачи не могли найти лекарства для его исцеления. Но в сонном видении Богородица пообещала излечить тяжкий недуг. Вскоре к семейной усадьбе прошел крестный ход с иконой «Знамение».

Мать вынесла болящего и приложила его к Лику Богородицы, после чего мальчик быстро пошел на поправку.

Начало служения Господу

С юных лет Прохор мечтал посвятить жизнь Спасителю и уйти в монастырь . Мать не препятствовала сыновьей воле и благословила на иночество распятием. Этот крест святой носил на груди всю свою жизнь.

Тогда же случилось видение: Пресвятая Богоматерь явилась в Божественном Свете и жезлом прикоснулась к боку больного - тотчас жидкость, находящаяся в избытке в теле Прохора, стала вытекать через образовавшееся отверстие. Юноша быстро выздоровел.

Павел Рыженко «Серафим Саровский»

Постриг

Прохор прожил как послушник в монастыре 8 лет, после чего сподобился принять иночество. В постриге ему было дано имя Серафим. Через год, наблюдая пламенную любовь юного инока ко Господу, игумен принял решение о возведении Серафима в сан иеродиакона.

Монах ежедневно служил в храме, а после службы непрестанно молился.

Ревностное служение инока было вознаграждено Всевышним: Серафим сподобился благодатных видений во время богослужений. Он неоднократно созерцал небесных Ангелов, которые сослужили монастырской братии.

А однажды во время службы, когда игумен навел орарь на молитвенников, его осенил золотистый луч. Серафим поднял взгляд и увидел Самого Спасителя, Он шествовал от храмовых дверей в сопровождении Небесных Сил Бесплотных. Преподобный замер от восхищения и восторга, он даже не смог сдвинуться с места.

После чудесного видения Серафим более ревностно стал относиться к служению: днем он что есть сил трудился в монастыре, а на ночь покидал родные стены и уходил в лес для моления.

Подвиг пустынножительства

В возрасте 39 лет преподобный был возведен в сан иеромонаха и был благословлен на проведение божественной литургии. Когда игумен обители отошел ко Господу, Серафим принял на себя подвиг пустынножительства (покойный отец Пахомий перед смертью благословил инока). Получив еще одно благословение у нового игумена, он удалился в глухой лес.

Но окончательно монастырь он не бросил, каждый субботний день к вечеру, перед началом всенощной, он возвращался в обитель и причащался Святых Христовых Таин.

Подвиги Серафима, которые он совершал во Имя Христово, были суровыми:

• его молитвенное правило совершалось по Уставу древних пустынножителей;
• он постоянно изучал Святое Евангелие, Новый Завет, усердно изучал богослужебную литературу;
• инок знал наизусть множество песнопений, а когда работал в лесу, то любил их напевать;
• он сам для себя добывал пропитание, работал на огороде;
• держал строгий пост , питался всего раз в сутки, в постные дни недели голодал.

Его скудный пищевой рацион в течение первых трех лет отшельничества составляли травы. Изредка его навещали такие же пустынники.

Слух о уединенном житии батюшки распространился за пределы монастыря и его стали часто навещать монахи и миряне. Каждому человеку требовались мудрые советы, ответы на вопросы и благословение на труды. Вскоре Серафим запретил посещение своей келии женщинам, а затем и всем остальным, потому что в очередном видении инок узрел, что Господу угодно полное безмолвие инока.

Круг общения святого сузился, теперь его могли посещать только дикие звери и птицы. Серафим любил подкармливать хлебом, который ему доставляли из монастырской хлебопекарни, диких медведей.

Икона Серафима Саровского

Искушения диавола

Высокие подвиги монаха вызвали неодобрение диавола. Он вздумал устрашить святого, дабы тот оставил безмолвие. Инок не поддавался нападкам темных сил, но сатана упорно продолжал искушение. Но Серафим, дабы отразить натиск вражий, принял на 1000 дней подвиг столпничества.

Но посрамленный верой преподобного, диавол надумал умертвить святого и наслал к нему грабителей, которые стали требовать от него деньги. Естественно, денег у него не было, за что разбойники жестоко избили инока и проломили ему голову топором. В безжизненном состоянии святой пролежал до утра, а очнувшись, из последних сил добрел до обители. Братия ужаснулась виду израненного подвижника. Восемь дней монастырские врачи вытаскивали Серафима «с того света», ведь полученные раны были несовместимы с жизнью.

Но исцеление было получено не от лекарей. Во сне ему явилась Царица Небесная и, коснувшись израненного чела, даровала здравие. Но спина преподобного осталась сгорбленной, поэтому ему приходилось ходить, опираясь на посох.

Около полугода монах провел в обители, и набравшись сил, вновь вернулся в лесную келью. В безмолвии он провел три года. Серафиму было предложено настоятелем и братией обители: посещать богослужения и причащаться, или вернуться в обитель. Серафим выбрал второе, потому что из-за увечья и преклонных лет ему было тяжело ходить из леса, в котором он совершал подвиг пустынножительства 15 лет, в монастырь.

Окончание земного пути

Вернувшись, к подвигу молчания он прибавил еще и затвор. Из своей келии монах никуда не выходил и никого не принимал.

За свои труды он сподобился от Господа дара чудотворения и был поставлен на служение людям в подвиге старчества. Сама Матерь Божия явилась во сне к Серафиму и повелела выйти из затвора, дабы принимать у себя просителей, молящих о наставлении, утешении, исцелении.

Теперь дверь келии старца была открыта для всех! Чудотворец созерцал человеческие сердца, исцелял прихожан молитвой, утешал ласковым словом.

В последние годы жизни Серафим особенно заботился о Дивеевской обители, которая являлась его детищем. Он был добрым отцом для сестер монастыря, окормлял обитель, а сестры обращались к старцу во всех трудностях.

За год до смерти отец Серафим сильно ослаб и для себя изготовил гроб. Он указал монахам место, где следует похоронить его тело. 1 января 1833 года старец в последний раз принял причастие, после чего благословил братию и каждому иноку раздал добрые пожелания, а на следующий день преставился ко Господу.

Его тело нашли бездыханным пред Ликом Богоматери.

Во время болезни в отрочестве

Святые мощи

70 лет после кончины богоносного старца люди приходили к его могиле за утешением в скорбях, помощью и исцелением от болезней. Святой еще не был канонизирован, но в его честь уже готовились престолы, составлялось житие, молитвы, писались иконы. И только в 1903 году старец иеромонах Серафим был причислен к Лику святых.

В день его рождения (19 июля) совершилось открытие его честных мощей . После революции они исчезли.

Второе их обретение совершилось лишь в 1991 году в Санкт-Петербурге, после чего они крестным ходом были препровождены в Троицкий Серафимо-Дивеевский монастырь.

Чудеса

Множество чудотворений связано с именем великого старца. По молитвам к блаженному Серафиму немые обретали голос, у слепых прозревали очи, калеки избавлялись от хромоты, парализованные могли двигать конечностями.

• 19-летняя девушка имела сведенные конечности, ее руки были плотно сжаты на груди. После посещения могилки Серафима и купания в источнике, освященном во имя богоносца, больная самостоятельно встала, ее руки и ноги расправились, она стала самостоятельно передвигаться.
• Крестьянку разбил 6 лет назад паралич. Ее, обездвиженную, привезли к роднику и трижды окунули в нем. Женщина полностью исцелилась.
• В Крестном ходе участвовали мать и ее глухонемая дочь. Впереди процессии хоругвеносцы несли Лик Богородицы и большую икону Серафима Саровского. Женщина приложила ребенка к образу святого и малышка тут же окликнула своим голоском мать.
• У могилки чудотворца прозрела молодая женщина, несколько лет назад полностью потерявшая зрение.

Известны случаи, когда люди исцелялись от сумасшествия, паралича, онкологии и прочих серьезных недугов. Все факты исцелений записаны в Летописи монастыря.

О чем молятся

В каждом доме на иконостасе должна стоять икона старца Серафима, он приносит удачу всем верующим во Христа.

Молитвы Серафиму Саровскому:

В чем помогает Чудотворец:

• исцеляет от болезней;
• молодым девушкам помогает встретить суженого;
• восстанавливает веру в Бога;
• возвращает в Церковь, отпавших от Нее;
• утихомиривает гордыню;
• помогает продвижению торговли и бизнеса.

Совет! А если испросить у великого чудотворца Серафима заступничества, то он обязательно поможет и повернет житие просителя к лучшему.

Посмотрите видео о Серафиме Саровском

Жизнеописание преподобного отца нашего Серафима Саровского чудотворца

Святой Серафим родился в городе Курске с 19 на 20 июля 1759 года. Ребенка нарекли Прохором в честь одного из 70 апостолов и 7 диаконов. Его родители, Исидор и Агафия Мошнины, принадлежали к купеческому сословию. Исидор Мошнин имел свои кирпичные заводы и занимался в качестве подрядчика строительством каменных зданий.

Серафим Саровский. Галерея икон.

Незадолго перед смертью он взялся построить по чертежу зодчего Растрелли новый каменный храм во имя преподобного Сергия, который как раз в год кончины преподобного Серафима стал Кафедральным собором Курской епархии. Когда нижняя церковь храма с престолом во имя святого Сергия была готова, отец тяжело заболел. Передав все состояние в руки супруги, Исидор Мошнин завещал ей завершить возведение храма, что она и исполнила.

Икона прп. Серафима Саровского с житием. Галерея икон.

Когда Прохору исполнилось семь лет, мать его Агафия, осматривая строение Курской Сергиевской церкви, взяла мальчика с собою на колокольню. Отстав от матери, Прохор сорвался с самого верха звонницы и упал на землю. Вне себя от горя Агафия сбежала с колокольни, ожидая увидеть сына разбившимся насмерть, но, к великому изумлению и радости, нашла его целым и невредимым.

Икона преподобного Серафима Саровского.

Со страницы Икона Серафима Саровского с частицей мощей преподобного книги Саратовский Свято-Алексиевский женский монастырь

Три года спустя он тяжело заболел, на выздоровление не оставалось надежд. Врачи отказались лечить его. В это время Прохору во сне явилась Пресвятая Богородица, обещая исцелить его. Мальчик тотчас проснулся и пересказал увиденное матери. На следующий день праздновалось прославление иконы Знамения Божьей Матери. По улице, где стоял дом вдовы Мошниной, двигался крестный ход. Ночью прошел дождь, и, чтобы избежать глубоких луж и грязи, крестный ход с чудотворным образом направился на соседнюю, мощеную улицу и избрал себе путь как раз через двор вдовы Мошниной.

Образ преп. Серафима Саровского, с кусочком гроба, «приготовленного им для себя». Храмовая икона храма Святого Серафима Саровского в Санкт-Петербурге.

Увидев входящих во двор с молитвенным пением на устах людей, а затем прямо под окнами чудотворную икону, несчастная мать подхватила умирающего Прохора на руки, спустилась с ним с крыльца и поднесла мальчика под осенение Матери Божьей. С этого часа Прохор начал быстро поправляться и вскоре исцелился; так исполнилось обещание Царицы Небесной.

Выучившись грамоте, Прохор полюбил чтение Священного Писания и душеполезных книг. Старший брат его, Алексей, занимался в Курске торговлей. Прохор также приучался к потомственному занятию в отцовской лавке. Он вставал раньше всех в доме и после домашней молитвы спешил в церковь к утреннему богослужению, а оттуда сразу отправлялся помогать брату.

Памятник преподобному Серафиму Саровскому, установленный за алтарем Рождественского собора Курской Коренной пустыни..

В то время жил в Курске некий, всеми почитаемый, юродивый. Прохор всем сердцем прилепился к нему. Юродивый также возлюбил отрока и часто беседовал с ним о благочестии и уединенной жизни, какую и сам вел среди горожан. Вскоре Прохор стал размышлять о монастырской жизни и наконец спросил у матери совета, не пойти ли ему в монастырь. Мать не только не испугалась его слов, не только не рассердилась, но с великой радостью восприняла эти слова. Агафия решила отпустить младшего сына: ведь с ней оставался старший сын, приумноживший отцовское достояние и отличавшийся несомненно большей склонностью к мирским занятиям, нежели Прохор. Прощаясь с сыном, Агафия благословила его медным крестом. Взяв с собою простой этот крест, Прохор сохранил его до конца дней своих, нося открыто на груди.

Сергиево-Казанский собор города Курска. Место падения с колокольни отрока Прохора, будущего Серафима Саровского.

Добрая слава о подвижнической жизни иноков Саровской пустыни, расположенной неподалеку от Арзамаса, где и настоятелем был курский уроженец игумен Пахомий, влекла Прохора к этому монастырю. Однако он решил идти прежде в Киев, чтобы в Печерской лавре получить отеческое наставление. Ему хотелось поклониться святым мощам Антония и Феодосия Печерских, первоначальников иночества на Руси.

Надпись на памятном камне: «На сем месте в 1761 году при постройке Храма с колокольни упал 7-летний отрок Прохор Мошнин (в будущем преп. Серафим Саровский), который помощию Божией остался здрав и невредим».

Придя в Киев и обойдя многих монахов, Прохор услышал, что невдалеке от лавры живет в затворе схимник по имени Досифей, имеющий дар прозорливости. Прийдя к нему, Прохор попросил у него отеческого совета. Старец Досифей благословил юношу, а в заключение сказал: «Гряди, чадо, в Саровскую обитель, место сие будет тебе во спасение, там и окончишь ты земное свое странствование». Беседа блаженного старца утвердила Прохора, и он отправился в путь.

Икона преподобного Серафима Саровского в храме Живоначальной Троицы в Листах города Москвы.

Общежительная Саровская пустынь была основана в 1706 году иеросхимонахом Иоанном, известным своими монашескими подвигами. Прохор Мошнин прибыл сюда 20 ноября 1778 года, накануне праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы. Строитель монастыря, старец Пахомий, с любовью принял юношу, определил его в число послушников. Первое послушание Прохор проходил под руководством монастырского казначея отца Иосифа. Он с точностью и глубоким смиренномудрием исполнял все указания старца, служа с любовью.

Серафим Саровский. Из статьи Шамордино, вышитые иконы монастыря.

Такое поведение не могло не обратить на Прохора внимание всех и приобрело ему расположение старцев Иосифа и Пахомия, коих он почитал как первых учителей своих и поминал до конца жизни. Тогда стали назначать Прохору кроме келейного и иные общежительные послушания: в пекарне, в столярной мастерской. Позже он был назначен будилыциком в обители: поднимал братию на рассвете к богослужению.

Года через два послушник Прохор тяжело заболел. Сначала думали, что он страдал водянкою: тело распухло, невозможно было двинуть ни рукой, ни ногой. В течение трех лет болезнь мучила его, полтора года Прохор провел в постели. Часто в тот период вспоминались слова Киево-Печерского схимника Досифея, предрекшего ему кончину в стенах Саровской обители. В эти месяцы открылось, как все в обители уважали и жалели молодого послушника; отец Иосиф часто сам служил у одра его. По просьбе болящего и по собственному усердию отслужил старец о здравии Прохора всенощное бдение и Божественную литургию, за которой больной был исповедан и причастился Святых Тайн.

В тот миг, когда отец Иосиф приблизился к нему со Святыми Дарами, в правом боку Прохора открылась продолговатая рана. Сквозь нее стала истекать водянистая жидкость, причинявшая ему столько страданий. Лишь на склоне дней отец Серафим рассказал ученикам, что в ту минуту ему предстала Матерь Божия с апостолом Иоанном Богословом и апостолом Петром и, указав на страждущего, сказала: «Сей нашего рода», а затем возложила руку на голову страдальца. Таким чудесным образом был вторично избавлен от смертельного недуга.

Прошло восемь лет со дня поступления Прохора в Саровскую пустынь. 13 августа 1786 года совершено было пострижение его в монашеский чин, при котором он получил новое имя Серафим, то есть, в переводе на русский, — Пламенный.

В том же году монах Серафим посвящен был в сан иеродиакона. Обязанности иеродиакона отец Серафим, храня чистоту души и тела, исполнял в течение семи лет. Иногда во время богослужения он видел в алтаре близ Престола облаченных в священнические одежды ангелов, сослужащих и поющих с братией. «Сердце мое, — вспоминал старец, — как воск, таяло от неизреченной радости такого лицезрения, и не помнил я ничего, что было со мною, а только помнил, как я входил в церковь и как после служения выходил из нее».

Рассказал он одному из собеседников незадолго пред кончиною и о таком его видении в бытность иеродиаконом:

«Случилось мне служить с отцом Пахомием и казначеем Иосифом во Святый Великий Четверг. Божественная Литургия началась в два часа пополудни, и по обыкновению — вечернею. После малого выхода и паремий возгласил я, убогий, у Святого Престола: «Господи, спаси благочестивыя и услышины», — и, вошедши в Царские врата, навел на предстоящих орарем 6 и возгласил: «И во веки веков». Тут озарил меня свет, как луч солнечный. Обратив глаза на сияние, я увидел Господа Бога нашего Иисуса Христа во образе человеческом, во славе, сияющего светлее солнца неизреченным светом и окруженного, как бы роем пчел, небесными силами: ангелами, архангелами, херувимами и серафимами. От западных церковных врат Он шел по воздуху, остановился против амвона и, воздвигши Свои руки, благословил молящихся. Затем Он вступил в икону, что близ Царских врат. Сердце мое возрадовалось тогда чисто, просветленно, в сладости любви ко Господу...»

От сего видения отец Серафим точно замер: не мог ни слова сказать, ни с места ступить. Многие это заметили, но, конечно, никто не понимал причины такого явления. Отца Серафима под руки ввели в алтарь, где он недвижно простоял до окончания богослужения. Он поспешил поведать о своем видении двум старцам — отцам Пахомию и Иосифу. Опытные в духовной жизни, они выслушали его и внушили ему, чтобы он не гордился.

После семи лет служения иеродиаконом отец Серафим был рукоположен во иеромонаха.

В этом сане он в течение долгих лет и продолжал священнослужение с удвоенной ревностью и любовью. Росла в нем проявлявшаяся еще в детстве потребность к уединенной жизни. Отец Серафим знал, что многие иноки, не довольствуясь общежительством, живут в лесу, в построенных ими уединенных кельях. Еще в начале пребывания в обители он получил от старцев благословение удаляться в лес для сокровенной молитвы. В своей келийке в лесу отец Серафим проводил почти половину своего времени. Став иеромонахом, он думал о том, чтобы совсем удалиться в пустынь. Пустынническая жизнь влекла его.

Сославшись на болезнь ног, лишившей его возможности совершать богослужения, он попросил у настоятеля разрешения удалиться в пустынь. Прозорливый старец дал ему отеческое благословение — как оказалось, последнее, полученное от него отцом Серафимом. Строитель Пахомий готовился к смерти, которая не замедлила вскоре прийти; на место его был назначен достойный преемник — старец отец Исайя. С его благословения, оплакав преставившегося ко Господу наставника и друга, иеромонах Серафим удалился на жительство в пустынную келию. Совершилось это 20 ноября 1794 года — ровно шестнадцать лет спустя после прихода отца Серафима в Саровскую обитель. Удивительнее всего, что в это самое время в далекой Молдавии почил старец Паисий Величковский, сделавший так много для возрождения монашества в России и связанный духовно с Саровской обителью.

Келия, в которой поселился отец Серафим, находилась в густом сосновом лесу, на берегу речки Саровки, верстах в пяти от монастыря. Это был маленький домик из одной комнатки с печкой и небольших сеней. Вокруг келий отец Серафим разбил огород, вскоре был заведен и пчельник. Холм, на котором стояла келия преподобного, находился в соседстве с двумя другими возвышениями, где также обитали в уединении, на расстоянии одной или двух верст друг от друга, отшельники Саровские. Место их поселения напоминало святую гору Афон, поэтому отец Серафим назвал свой пустынный холм «Горою Афонскою». Дал он в память святых мест названия излюбленным местам в окрестностях холма. Были там и Вифлеем, и река Иордан, и Гефсиманский сад, и Голгофа, и Вертоград, — словом, все так или иначе, связанное с земной жизнью и крестными страданиями Спасителя нашего Иисуса Христа.

В это время своего подвижничества отец Серафим носил одну и ту же простую одежду: на голове — поношенную камилавку, на теле — балахон из белого полотна, руки — в кожаных рукавицах, на ногах — кожаные бахилы, вроде чулок, поверх которых старец надевал лапти. На груди его всегда висел тот самый крест, которым некогда благословила его матушка, а через плечо — холщовая сумка, в которой подвижник держал при себе Евангелие.

В холодную пору старец заготавливал дрова, летом же возделывал огород, удобряя землю мохом, собранным на болотах. Имея хорошую память, он выучил наизусть множество церковных песнопений, которые распевал во время трудов. Случалось видеть его в огороде или на пчельнике, когда он, прервав работу, останавливался как вкопанный, лопата выпадала из рук: всей душою старец погружался в молитву. Никто не осмеливался нарушить тишины. Если же вне келий старец встречал в лесу кого-либо, то смиренно кланялся встречному и, не вступая в беседу, удалялся прочь. «От молчания еще никто не раскаивался», — говорил он впоследствии духовным чадам.

Видя усердное подвижничество преподобного, диавол, исконный враг всякого добра, вооружался против него и разными искушениями пытался напугать отца Серафима, чтобы заставить его покинуть лес. Однажды во время молитвы старец услышал звериный рев под окном, затем точно толпа народа начала с криками ломать дверь келий, выбили косяки и швырнули к ногам отшельника громадный комель дерева, который потом с трудом смогли вытащить восемь человек. По ночам, во время молитвы, старцу иногда казалось, что келия его разваливается и к нему рвутся страшные чудовища. Часто вдруг среди келий являлся гроб, из которого вставал мертвец. Старец не поддавался и только усерднее молился.

В лесу, на полпути от келий к монастырю, лежал необыкновенной величины камень. Вспомнив о трудном подвиге святых отцов, преподобный на исполинском камне, скрытно ото всех, по ночам, стоя на коленях и воздевая руки, молился: «Боже, милостив буди ми грешному». Эта молитва продолжалась тысячу суток, и лишь нестерпимые боли в ногах принудили старца оставить подвиг столпничества.

Незадолго до кончины старец поведал об этом подвиге некоторым ученикам. Один из слушателей в изумлении воскликнул, что это — свыше сил человеческих. Отец Серафим с улыбкою заметил: «Симеон Столпник сорок семь лет провел в этом подвиге, разве мои труды похожи ли хоть отчасти на его?» Монах спросил: «В этом подвиге конечно же ощутительна была помощь Божия?» — «Да, — отвечал старец. — Коли в сердце есть умиление, то и Бог бывает с нами!»

Как-то раз, спустя лет десять после начала пустынножительства отца Серафима, к его домику подошли три человека. Старец рубил дрова в лесу. Приступив к нему, крестьяне стали требовать у него денег, говоря: «К тебе ведь ходят мирские люди». Старец кротко объяснял: «Я ни у кого ничего не беру, и приходящие ко мне это знают». Тогда крестьяне кинулись на него. Обладая недюжинной силой и впридачу будучи вооружен топором, он, без сомнения, смог бы отбиться.

Но, вспомнив слова Спасителя: «Все взявшие меч, от меча и погибнут», спокойно преклонил колена, опустил на землю топор, скрестил руки на груди и сказал злодеям: «Делайте, что вам надобно». Один из злодеев подхватил с земли топор и ударил обухом старца по голове, так что у него изо рта и ушей хлынула кровь, и он без чувств упал ниц. Разбойники потащили старца к келий, избивая его. Увидев же, что он точно мертвый, бросили тело и ринулись в домик, надеясь найти там несметные богатства. В убогом жилище они все перебрали, пересмотрели, переколотили, разобрали печь, вскрыли пол — но ничего не нашли. Видели только святую икону Божьей Матери, да еще попалось им несколько картофелин.

Тогда неизъяснимый страх напал на крестьян, и они убежали. Старец меж тем очнулся и, проведши ночь в келий, на другой день еле-еле дошел до обители, как раз во время Божественной литургии. Вид его был ужасен. Братия спрашивали, что с ним случилось, старец ничего не отвечал, только просил пригласить к себе монастырского духовника и настоятеля. Им одним он рассказал все происшедшее.

Из-за этого несчастья отец Серафим вынужден был остаться в монастыре. Он с глубокой признательностью благодарил за попечение братии о себе, равно как и за усердие лечивших его врачей, призванных по сему случаю в обитель. В один из дней состоялся врачебный консилиум у постели больного. В ожидании настоятеля врачи советовались о лечении старца. Вдруг оповестили: «Отец настоятель идет!» — и в эту же самую минуту старец на краткое время уснул.

Он увидел Пречистую Деву в царских одеждах и сияющей порфире, окруженной славою и. Как и впервые, много лет назад, при смертельной болезни, видел он, как за Пресвятой Богородицей шли апостолы Иоанн и Петр; и вновь, как и тогда, указав перстом в сторону больного, Матерь Божия сказала, обращаясь равно к апостолам и ко всем, кто был в тот час в комнате: «Сей нашего рода».

Отец Серафим очнулся — ив тот же миг в его комнату вошел настоятель. К удивлению всех, больной, после стольких забот о нем, попросил не употреблять никакого лечения и предоставить его жизнь всецело Спасителю и Матери Божией — истинным и верным Врачам душ и телес наших. Настоятель согласился, и все, дивясь его крепости веры и терпению, вышли из комнаты. И чудное дело: он тотчас успокоился, а через несколько часов встал с постели. Вскоре начал понемногу ходить по келий, вечером подкрепился пищею. Из-за болезни старец провел в монастыре пять месяцев; когда же выздоровел, попросил настоятеля, отца Исайю, снова отпустить его в пустынь. Как ни велико было желание настоятеля и братии удержать отца Серафима, они уступили ему.

В 1806 году отец Исайя по старости лет уволился и, сложив с себя обязанности настоятеля, удалился на покой. Жребий пал на отца Серафима. Однако старец умолял братию не уговаривать его, а советовал избрать настоятелем тогдашнего казначея, отца Нифонта. Старец Исайя прожил еще год. Он не мог ходить пешком к отцу Серафиму, и братия обители возили бывшего своего настоятеля в пустынь на тележке. Отец Серафим радостно встречал и подолгу беседовал со своим духовным отцом. Кончина отца Исайи глубоко поразила отца Серафима.

Если к нему в пустынь приходили посетители — он не выходил. Случалось ли самому встретить кого в лесной чащобе — он падал лицом на землю и до тех пор не подымался, пока встретившийся не проходил мимо. На третьем году молчальничества он перестал посещать и обитель, даже по воскресным и праздничным дням. Один брат носил ему в пустынь пищу, особенно в зимнее время, когда у старца не было своих съестных запасов.

Входя в сени, брат, как заведено, произносил молитву, старец же, сказав про себя «Аминь», отворял дверь. Сложив руки на груди, он стоял на пороге келий безмолвно и недвижно: ни благословит пришедшего, ни даже взглянет на него. А тот, помолившись по обычаю, поклонившись старцу в ноги, полагал принесенную нехитрую снедь на лоток, на столе в сенях, и опять возвращался в монастырь.

Так продолжалось три года. «Когда мы в молчании пребываем, — объяснял это состояние старец многие годы спустя, — наш враг диавол ничего не успевает относительно потаенного сердца человека: сие же должно разуметь о молчании в разуме. Оно рождает в душе разные плоды духа. От уединения и молчания рождаются умиление и кротость: действие сей последней в нашем сердце можно уподобить тихой воде Силоамской, которая течет без шума и звука, как говорит о ней пророк Исайя... Плодом молчания бывает мир души. Молчание приближает человека к Богу и делает его как бы земным ангелом...»

Некоторые из монахов обители укоряли его: зачем он уединяется и немотствует, когда бы, пребывая с ними, мог назидать их словом и примером. Вспоминая об этих днях, старец прибегал к поучениям святых отцов: «Возлюби праздность безмолвия более, чем насыщение алчущих в мире, сказал святой Исаак Сирин. И святитель Григорий Богослов рек: прекрасно богословствовать для Бога, но лучше, если человек очищает душу свою для Бога!»

Настоятель, отец Нифонт, беспокоился, как бы отшельничество старца Серафима, переставшего приходить по воскресеньям в обитель для причащения за литургией Святых Тайн, не ввергло кого-нибудь в соблазн. Отец Нифонт созвал монастырский собор из старших иеромонахов и предложил вопрос о причащении отца Серафима. Собор решил: предложить отцу Серафиму, чтобы он, буде здрав и крепок ногами, приходил по-прежнему в монастырь по воскресным и праздничным дням к литургии, или, если ноги ему не служат и силы не позволяют, перешел жительствовать в монастырскую келию. Послали к нему брата, который обычно приносил старцу пищу. Отец Серафим, выслушав, отпустил его, как обычно, не сказав ни слова. Спустя неделю брат вновь передал отцу Серафиму решение монастырского собора. Тогда старец, впервые благословив его, вместе с ним отправился пешком в обитель.

После пятнадцатилетнего пребывания в пустыни отец Серафим, не заходя в свою келию, отправился прямо в больницу. Когда ударили в колокол, он явился на всенощное бдение в храм Успения Богородицы. На другой день, в праздник Святителя и Чудотворца Николая, отец Серафим пришел в больничную церковь к ранней литургии, за которой причастился Святых Тайн. По выходе же из церкви направился в. келию отца Нифонта и, получив от него благословение, поселился в прежней своей келий. К себе никого не впускал, сам никуда не выходил и не произносил ни слова.

В келий имелось лишь самое необходимое. Икона, пред которой всегда горела лампада, и обрубок пня, заменявший стул. На груди, под рубашкою, он носил на веревке пятивершковый железный крест, который назывался «веригами», скорее из-за его размеров. Но, собственно, вериг, как и власяницы, старец не носил. «Кто нас оскорбит словом или делом, а мы эти обиды снесем по-евангельски, — вот нам и вериги наши, вот и власяница, — говаривал старец. — Правда, многие из святых отцов носили и власяницу и железные вериги, но они делали это из любви Божией, для совершенного умерщвления плоти и страстей и для покорения их духу„. Мы же — еще младенцы, и страсти царствуют в нашем теле и противятся воле и закону Божию. Так что же будет в том, если мы наденем вериги, а будем спать, пить и есть, сколько душе хочется?»

Одежда на отце Серафиме была та же самая, что и в пустыни; питанием служили вода да рубленая белая капуста и толокно. Воду и пищу ему доставлял отец Павел, живущий по соседству. Постучавши в келию к старцу, он оставлял принесенное на пороге; затворник, накрывшись с головою куском полотна, преклонял колена и принимал таким образом пищу. В затворе, как и в пустыни, он постоянно совершал свое молитвенное правило и все ежедневные службы; в течение недели он прочитывал все Евангелия по порядку и деяния св. Апостолов.

В течение всех лет затвора отец Серафим каждое воскресенье, исполняя постановление монастырского собора, причащался Святых Тайн, приносимых прямо ему в келию из больничной церкви после ранней литургии. Чтобы ни на час не забывать о Страшном Суде, он велел сделать гроб и поставил его в сенях келий: здесь он часто со слезами молился, готовясь к исходу.

После пяти лет затвора старец решился ослабить его. Примерно с 1815 года дверь была постоянно открыта для всех, каждый мог его видеть, некоторые предлагали ему разные вопросы, но старец ответов никому не давал. Так прошло еще около года; наконец и печать молчания была снята. Случилось это таким промыслительным образом. Как-то приехала в Саров благочестивая чета, имевшая намерения помолиться в обители, а также испросить у святого старца благословения. Как старец узнал о их прибытии, неизвестно, только, не дожидаясь, когда они подойдут ко двери его келий, сам поспешил им навстречу. Благословил и, ко всеобщему изумлению, ласково заговорил с ними. Со следующего дня начали приходить к нему братия и миряне, и никому отец Серафим не отказывал в беседе и наставлении.

Жизнь его приняла новое направление: если прежде он заботился о спасении своей души, а забота о ближних состояла в горячих молитвах за весь мир, то теперь настала пора посвятить себя подвигу душеспасительного назидания паломников.

Вот молитвенное правило, которое преподобный Серафим дал тем, кто обременен домашними делами или иными заботами: «Восставши от сна, встав пред святыми иконами, прочитать надлежит молитву Господню: «Отче наш» — трижды, в честь Пресвятой Троицы; затем — Песнь Богородице: «Богородице Дево радуйся» — также трижды; и наконец — Символ Веры: «Верую во Единого Бога» — единожды. Во время же работы дома или в пути пусть каждый из вас читает тихо или про себя: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», или кратко: «Господи, помилуй». От обеда до ужина: «Пресвятая Богородица, спаси мя грешного». Наконец, отходя ко сну, опять прочитайте утреннее правило, после чего, оградив себя крестным знамением, спите с миром...»

Поясняя достоинства этого правила, отец Серафим говорил: «Держась его, можно достигнуть меры христианского совершенства: означенные три молитвы — основание христианской жизни. Первая — дана Самим Господом, она есть Его заповедание нам и образец всех молитв. Вторая — принесена с неба Архангелом Гавриилом в приветствие Девы Марии. Символ же — вкратце содержит в себе все спасительные положения православной веры».

К нему приходило много знатных и совсем простых людей, прося у него не только советов, но и помощи. Супруга управляющего селом Елизарьевым Ардатовского уезда рассказывала, как муж ее жестоко занемог и, зная ее преданность отцу Серафиму, послал просить его святых молитв. Женщина по прибытии в Саров узнала, что батюшка никого не принимает. Она, уже не надеясь ни на что, стояла в толпе других богомольцев, желающих видеть старца, как вдруг дверь его келий отворилась — и преподобный, став на пороге, не обращая внимания на толпу, обратился прямо к ней: «Дочь Агриппина, иди ко мне скорее».

Когда она, пробравшись в толпе, подошла к старцу, он, предупреждая какие-либо слова ее, дал ей святой воды, антидора, благословенного вина и несколько сухарей и, благословив, сказал: «Вот, скорее вези это мужу». Потом, взяв ее руку, положил к себе на плечо и, дав осязать веревки, на которых висел тяжелый железный крест, ласково сказал: «Дочь моя, сперва тяжело носить это, ачныне уже не в тягость. Спеши к мужу и помни мою тягость. Прощай». Благословив ее, он опять удалился к себе, ни с кем не вступив в разговор. Жена устремилась домой и по приезде нашла супруга при смерти, он уже потерял дар речи и впадал в беспамятство.

Едва она дала ему вина с антидором, а затем — святой воды, присланных отцом Серафимом, больной открыл глаза и с кроткой улыбкою внятно сказал: «Прости меня, отче, в последний раз получаю от тебя благословение». Подозвав детей, он благословил каждого, затем — супругу и мирно отошел ко Господу.

Княгиня Колончакова рассказывала о прозорливости старца. Брат ее, военный, не извещал о себе более четырех лет. Приехав в Саровскую пустынь, она решила спросить у иеромонаха Серафима, о котором слышала много дивного, что ей предпринять. Еще не успела она принять благословение старца, поприветствовав его у порога келий, где он жил, как услышала тихие и ласковые слова: «Не горюй много, ибо во всяком роде есть траур». Княгиня сильно удивилась услышанному и начала рассказывать о брате, пропавшем без вести, но тот, выслушав ее до конца, ответил: «Вот и не могу тебе не сказать, чтоб поминала брата за упокой». Вскоре она получила из полка, где служил брат, извещение о том, что его уже нет на свете.

Один крестьянин, у которого пропала лошадь — единственная кормилица его большого семейства, прибежал в обитель в совершенном отчаянии и, бросившись в ноги отцу Серафиму, горько плакал: «Батюшка, я теперь совсем нищий, не знаю, что скажу дома!» Отец Серафим взял в руки его голову и, ласково приложив к своей, тихо сказал: «Огради себя молчанием, — подвижник-молчальник, он часто советовал это приходящим к нему в скорбях, — с верою поспеши в соседнее село. Там свороти с дороги вправо, пройди задами четыре дома; увидишь калиточку — войди в нее, отвяжи свою лошадь от колоды и веди ее так же молча домой».

Принимая у себя всех, старец, однако же, никуда из келий не выходил и, снявши с себя печать молчания, не оставил затвора. Так прошло еще пятнадцать лет. Наконец он решился выйти из затвора и, не покидая монастыря, посещать свою пустынь и трудиться в ней для спасения себя и ближних.

Старец посещал иногда прежнюю свою ке-лию в так называемой «дальней пустыни» и молился в ней. Как-то в декабре 1825 года пришли к нему две жившие тогда в монастырской гостинице сестры Дивеевской женской обители. Едва ударили к заутрене, отец Серафим направился в лес и велел монахиням Параскеве и Марии идти с ним. Дорогою они миновали источник, именуемый «Богословский», а впоследствии названный «Серафимовым». Батюшка сказал сопровождавшим сестрам, что сам источник им был не раз обустроен и вычищен. Наконец пришли в дальнюю пустынь. Здесь преподобный, встав пред Распятием, которое висело на стене, сестер поставил по правую и по левую руку от себя, подал им по зажженной свече и около часа молился. Погасили свечи, молча вышли из келий и дотемна занимались чисткою погреба близ келий; затем вернулись в обитель. Спустя годы сестры Мария и Параскева догадывались, что батюшка Серафим в дальней пустыни молился вместе с ними о Дивеевской женской обители.

Дивеевская община, располагавшаяся в двенадцати верстах от Сарова, в те дни насчитывала около сорока сестер. Попечительство о ней оказывали покойные старцы Пахомий и Исайя, теперь же, по обещанию, данному своим духовным наставникам, близкое участие в ней принимал преподобный Серафим. Многие из сестер обители направлялись туда по его благословению. По совету старца она была вскоре разделена на две части.

9 декабря 1826 года, спустя ровно год после памятной молитвы старца, были впервые привезены на лошадях бревна к месту, избранному отцом Серафимом для нового поселения сестер Дивеевских. Следующей весною начали строить мельницу, а 7 июля, накануне празднования иконы Казанской Божией Матери, мельница уже работала. Старец сам отобрал сестер из Дивеевской общины.

Старица Дивеевской обители матушка Матрона рассказывала о следующем чудесном обстоятельстве: вскоре после пострига она, по слабости здоровья и вражескому искушению, пришла в такое смущение и уныние, что решила тихо бежать из обители, без благословения и спросу. Без сомнения, говорила она, отец Серафим провидел ее помысел, потому что вдруг прислал за нею.

Исполняя это приказание, она отправилась в Саров и всю дорогу проплакала. Пришедши к келий преподобного, она сотворила, по обычаю, молитву, а старец, сказав: «Аминь», встретил ее на пороге. Взяв ее за обе руки, он подвел Матрону к иконе Матери Божией Умиление со словами: «Царица Небесная утешит тебя». Приложившись к иконе, Матрона почувствовала необыкновенную радость — утомление и болезненность точно рукой сняло. «Теперь, — сказал отец Серафим, — иди в гостиницу, а завтра приди меня навестить в дальнюю пустынь». — «Батюшка, — возразила молодая черница, — я боюсь идти одна через лес». — «А ты, матушка, — с улыбкою отвечал преподобный, — иди, иди, а сама во весь голос читай: «Господи помилуй». — И сам несколько раз пропел молитвенное прошение.

Наутро, положив полсотни поклонов, как велел старец, мать Матрона отправилась в путь. Шла она легко и скоро достигла дальней пустыни старца; однако здесь ожидало ее сильное потрясение. Старец сидел на колоде перед келией и кормил хлебом медведя. «Я так и обмерла, — рассказывала старица Матрона своим сестрам, — и, в голос закричав: «Батюшка, смерть моя!», без чувств упала. Отец Серафим, услышав мой голос, легонько ударил медведя и махнул ему рукою. Медведь, как разумный, тотчас пошел в ту сторону, куда ему махнул отец Серафим, в густой лес...»

Сам же старец, подойдя к лежащей на земле, сказал: «Нет, матушка, это не смерть; смерть от тебя далеко; а это — радость» — и, подняв ее и поставив на ноги, повел К келий. Не успели они присесть, как медведь вновь вышел из чащи, подошел к преподобному и лег у самых ног. Мать Матрона поначалу испытывала прежний трепет, но, видя, как отец Серафим обращается с лютым зверем, точно с кроткой овечкой, помалу пришла в себя. Особенно запомнилось ей тогда лицо преподобного: «Было оно радостно и светло, как у ангела». Видя монахиню успокоившейся и даже рискнувшей покормить медведя хлебом из сумы старца, преподобный сказал ей: «Помнишь ли, у преподобного Герасима 18 на Иордане лев служил, а у убогого Серафима медведь служит. Вот, матушка, и звери нас слушают, а ты унываешь! А о чем нам унывать?»

Тогда мать Матрона в простоте сказала: «Батюшка, а если его увидят сестры? Они ведь умрут от страха!» — «Нет, — отвечал старец Божий, — сестры его не увидят». — «А кто-нибудь другой если его увидит и заколет? Мне, батюшка, жаль его!» — «Нет, не заколет, кроме тебя, его никто не увидит». Молодая монахиня подумала, как рассказать сестрам об этом чуде, — и преподобный Серафим отвечал ей на эти ее мысли: «Никому, матушка, прежде одиннадцати лет после моей смерти не поверяй этого, а тогда воля Божия откроет, кому сказать». Так и вышло: ровно через одиннадцать лет, заповеданных старцем, матушка Матрона пришла к иконописцу Ефимию Васильеву и увидела, что тот рисует портрет батюшки Серафима, воскликнула: «Тут бы по всему прилично было написать отца-то Серафима с медведем!» — «Отчего же это?» — удивился Ефимий; и вот тогда она рассказала ему об этом дивном событии.

Как-то жительница Курской губернии, приведенная в крайнее отчаянье беспутством мужа, просила у отца Серафима благословения поступить в Дивеевскую общину. «Нет, матушка,— отвечал старец,— поживи пока с мужем, а когда он умрет, потрудись для своей церкви лет с десять просвирнею, тогда и мужа-то избавишь от муки». Опечаленная женщина упорствовала в просьбах: «Еще неизвестно, батюшка, кто из нас двоих раньше умрет». — «Нет, матушка,— покачал головою отец Серафим.— Муж твой годика через три умрет, а тебе еще Бог судит пожить...» Умерший через три года оставил после себя большой долг, который за него выплатила вдова и тем, надо полагать, избавила его от муки вечной. После сего она почти десять лет была просвирнею в двух церквах, проходя это послушание с усердием, а затем действительно вступила в Дивеевскую общину.

Крестьянская девочка, Нижегородской губернии, деревни Погибловой, на свадьбе своего брата внезапно упала. В течение двух лет она была совершенно недвижима, на Светлый Праздник Пасхи Христовой привезена была в Саров и подведена к келье отца Серафима, благословлявшего в тот час народ. Старец взял ее за руку, ввел в келию, возложил обе руки ей на голову, потом помазал ее елеем из лампады — и с тех пор она выздоровела. Когда ей исполнилось семнадцать лет, она поступила в Дивеевскую обитель.

До 1829 года живущие на мельнице сестры ходили к богослужению в храм Казанской Божией Матери. Но в том же году, 6 августа, на месте, указанном отцом Серафимом, освящен был престол во имя Рождества Христова, в верхнем этаже возведенной там новой каменной двухэтажной церкви; а год спустя — престол в нижней церкви, в честь Рождества Богородицы. Так преподобный Серафим способствовал молитвами и трудами становлению новой, особой, отдельной от Дивеевской общины, так называемой Серафимо-Дивеевской женской обители.

В монастыре старец оставался по воскресным и праздничным дням; в будни уходил в лес в ближнюю пустынь, возвращаясь в Саровскую обитель лишь для ночлега. Со дня окончания его затвора число посетителей постоянно увеличивалось. Ослабевшему старцу тяжело было принимать и выслушивать огромное количество людей.

Отец Серафим с самого начала поселения в ближней пустыни причащался Святых Тайн в своей келий, как и во время затвора. Некоторых это стало соблазнять: а причащается ли он вообще? Старец же просто избегал огромного числа посетителей, принять которых было ему не по силам. Однако же для предотвращения соблазна, от епархиального архиерея последовал указ, чтобы отец Серафим сам приходил в церковь для приобщения Святых Тайн. Услышав о распоряжении, старец принял решение епископа со смирением.

Те, кто видел старца, возвращающегося в воскресенье после Божественной литургии в свою келию, помнят, как он шел в мантии, епитрахили и поручах. Шествие его затруднялось и надолго растягивалось из-за обилия народа, окружавшего его. Но он все это время пути от храма до келий ни с кем не говорил, никого не благословлял. Лишь придя в келию, он принимал всех, благословлял, а страждущим предлагал душеспасительное слово.

Кто бы ни приходил к нему — бедняк или богач, в каком бы греховном состоянии ни находилась совесть пришедшего, он всех лобызал с умилением, всем кланялся до земли и, благословляя, сам целовал руки даже у непосвященных людей. «Радость моя! Сокровище мое! Христос воскрес!» — такими словами он приветствовал приходящих к нему. Никого не обличал жестокими укорами, ни на кого не возлагал тяжелого бремени. А если и говорил иным обличения, то кротко, растворяя слово свое смирением и любовию...

Приехал как-то в Саров полюбоваться окрестностями и монастырскими строениями заслуженный генерал. Он собрался было уезжать, удовлетворив охоту к посещению достопримечательностей, когда встреченный им в обители старый знакомец предложил зайти к старцу Серафиму. Надменный генерал с нежеланием уступил. Едва вступили они в келию, старец, выйдя к ним навстречу, поклонился генералу в ноги. Спутник его сразу вышел, а генерал остался для беседы с отцом Серафимом. Через полчаса он выведен был старцем из келий, как малое дитя: лицо его было залито слезами, он продолжал горько плакать.

На нем не было ни фуражки, ни орденов—их вынес следом отец Серафим. Придя в себя, генерал сказал, что он многое повидал, прошел всю Европу, но в первый раз столкнулся с таким смирением и кротостью и никогда не предполагал в ком-либо подобной прозорливости. Старец раскрыл пред ним всю его жизнь до тайных подробностей, а когда ордена, отшпилясь, упали с мундира, отец Серафим заметил: «Вот, ты носишь их незаслуженно».

У некоей женщины рождались дети, но все они умирали на первом году жизни. Бедная мать отправилась с последнею, только что рожденною дочерью, в Саровскую обитель. Когда она поднесла малютку к отцу Серафиму, прося помолиться о ней, святой подвижник положил руку на головку дитяти и с большой теплотою сказал несчастной матери: «Утешайтесь ею». И действительно, девочка осталась жива, меж тем как те, которые родились после нее, преставились во младенчестве.

Как-то пришла в Саров из Пензы благочестивая вдова диакона по имени Евдокия. Среди множества народа ожидала она старца подле крыльца. Отец Серафим, шедший из церкви, поднялся было на крыльцо и принялся благословлять по порядку всех стоящих близ него, но вдруг, обернувшись к Евдокии, воскликнул: «Поди сюда поскорее, Евдокия!» Изумленная тем, что святой отец назвал ее по имени, никогда прежде не видев в лицо, она поспешила к нему. Отец Серафим благословил ее, а затем дал кусочек антидора и сказал: «Тебе надобно поспешить домой, чтобы застать сына». Поспешив в Пензу, вдова в самом деле едва застала сына своего дома: в ее отсутствие начальство Пензенской духовной семинарии назначило сына студентом Киевской академии и намеревалось скорее отправить его в Киев.

Много сохранилось рассказов об исцелениях благодаря молитвам отца Серафима. В сентябре 1831 года прибыл в Саров помещик Симбирской и Нижегородской губерний господин Мотовилов, На следующий день и еще через день он беседовал со старцем в его келий и получил исцеление, в котором нуждался, так как был совершенно болен: страдал сильными ревматическими болями, расслаблением всего тела и многочисленными язвами. На третий день был привезен к отцу Серафиму в ближнюю его пустыньку. Пятеро человек поднесли несчастного к старцу, беседующему с народом на берегу речки Саровки.

«На просьбу мою помочь мне, — позже вспоминал в своих записках Мотовилов,— отец Серафим сказал: «Да ведь я не доктор; к докторам надобно относиться, когда хотят лечиться от болезней каких-нибудь»... На это больной говорил, что не видит никакой иной надежды на исцеление, кроме только лишь благодати Божией. Но будучи грешен и не имея дерзновения сам ко Господу, просит у отца Серафима его святых молитв. На это старец спросил: «А веруете ли вы в Господа Иисуса Христа, что Он есть Богочеловек, и в Пречистую Божию Матерь, что Она есть Приснодева?»

Получивши утвердительный ответ, старец спросил: «А веруешь ли, что Господь, как прежде исцелял мгновенно одним прикосновением или словом Своим все недуги, бывшие в людях, так и ныне может легко и мгновенно исцелять требующих Его помощи?» И вновь получив твердый положительный ответ, старец заключил: «А коли веруете, то вы здоровы уже!» — «Нет,— отрицал больной, — как же я здоров, если меня держат на руках?» — «Вы совершенно, всем телом вашим окончательно здоровы теперь!» — И с этими словами старец приказал поставить его на ноги, а сам взял за плечи, приказал: «Крепче стойте, тверже утверждайтесь на земле: вот так, не робейте — вы совершенно здравы теперь!» И, сопровождая ободряющими словами, он велел вначале твердо встать на земле, а затем и самостоятельно пойти, показывая только что расслабленному, что он и в самом деле исцелен Господом».

За год и десять месяцев до кончины, в день Благовещения 1831 года, преподобный Серафим вновь сподобился посещения Богоматери. Об этом вспоминала старица Дивеевской общины Евпраксия. «Батюшка за два дня приказал мне придти к этому дню. Когда я пришла, батюшка объявил: «Нам будет видение Божией Матери»—и, наклонив меня ниц, прикрыл своею мантией и читал надо мною по книге. Потом поднял меня и сказал: «Ну, теперь держись за меня и не убойся». В то же время сделался шум, подобный шуму леса от большого ветра. Когда оный утих, послышалось пение... Потом дверь в келию сама собою отворилась, и благоухание наполнило келию, похожее, но лучше росного ладану. Батюшка стоял на коленях, воздев руки к небу. Я испугалась. Батюшка встал и сказал: «Не убойся, чадо: ниспосылается нам от Бога милость. Вот Преславная, Пречистая, Владычица наша Богородица грядет к нам!»

В то же мгновение келию, подобно золотистому свету, наполнила процессия. Впереди шли два ангела, держащие в руках только что расцветшие ветви; за ними, в белых священнических ризах,— святые Иоанн Предтеча и Иоанн Богослов; следом шла Богоматерь—в точности как Она пишется на образе Всех Скорбящих Радости, в зеленом платье, в переливающейся всеми цветами мантии, в епитрахили и поручах, с высокою короной на главе, украшенной алмазными крестами, волосы Ее были распущены по плечам и стекали почти до пояса...

За Нею следовали двенадцать дев—святых мучениц и преподобных: Варвара и Екатерина, Фекла и Марина, Ирина и Евпраксия, Пелагия и Дорофея, Макрина и Иустина, Иулиания и Анисия. «Пресвятая Дева,— повествует далее старица,—много говорила отцу Серафиму такого, что мне не дано было слышать; а вот что слышала: «Не оставь дев Моих Дивеевских». Отец Серафим отвечал: «О Владычице, я собираю их, но сам собою не могу их управить».— «Я тебе,— говорила Царица Небесная,— во всем помогу, любимиче мой...» И еще говорила она о насельницах Дивеевских и обращалась прямо к матери Евпраксии, призывая поучиться любви и твердости веры у предстоящих Ей дев; а в конце снова обратилась к преподобному старцу: «Скоро, любимиче мой, будешь с нами»—и благословила его. Простились с ним и святые отцы, благословляя его, а девы—прощались, целуясь с ним рука в руку. И едва простились они — в одно мгновение стали невидимы.

Видение же это продолжалось не один час. «Вот, матушка,— придя в себя, обратился старец к свидетельнице благодатного посещения,—мне таким образом в двенадцатый раз было явление от Бога, и тебя Бог сподобил,—вот какой радости достигли! Есть нам на чем веру и надежду иметь ко Господу...»

Впоследствии, когда и другие сестры Диве-евской общины посещали батюшку Серафима в его келий, он всегда, указывая на икону Божией Матери, повторял им в утешение: «Поручаю и оставляю вас на попечение сей Царице Небесной».

За полгода до смерти он принялся прощаться со многими, говоря: «Мы не увидимся более». Когда у него просили благословения приехать в Саров на Великий пост, старец отвечал: «Тогда двери мои затворятся», а некоторым и прямо: «Вы меня не увидите». Стало заметно, как жизнь в нем угасает. Только дух его по-прежнему, и еще более прежнего, бодрствовал. «Жизнь моя сокрушается,— говорил он в те дни некоторым между братии.— Духом я как бы сейчас родился, телом же — мертв».

Месяца за четыре до смерти старец еще раз увиделся с преосвященным Арсением, епископом Тамбовским. Когда они расставались у келий, отец Серафим, приняв от владыки последнее благословение, опустился на колени и, как ни старался преосвященный Арсений поднять его, так оставался, пока тот не скрылся из виду. В ту же ночь старец принес келейнику преосвященного небольшой сосуд церковного вина и сказал:

— Отдай это владыке от Серафима грешного.

Совсем незадолго до кончины отец Серафим исцелил от слепоты четырехлетнюю девочку, окропив ей глаза водою из своего лесного источника. Это было последнее чудо исцеления, явленное преподобным при его жизни; а сколько их совершилось после его кончины — о том мы здесь не имеем возможности поведать...

За неделю до своей кончины, в праздник Рождества Христова, отец Серафим пришел к Божественной литургии, которую совершал игумен Нифонт. Причастившись Святых Тайн, он не поспешил к себе, как обыкновенно, но остался и долго беседовал с настоятелем, прося его о многом — особенно о попечительстве над младшими из братии. Напоминал он и о том, чтобы его по кончине положили в том самом гробу, который много лет стоял в сенях его келий. Вернувшись к себе, старец вручил провожавшему его до дверей монаху Иакову финифтяной образок с изображением посещения преподобного Сергия Божией Матерью. «Сей образ наденьте на меня, когда умру, и с ним положите меня в могилу»,—попросил он.

1 января 1833 года, в воскресенье, отец Серафим пришел в последний раз в больничную церковь во имя святых Зосимы и Савватия Соловецких, ко всем иконам поставил свечи и приложился, чего прежде не замечали за ним; потом причастился Святых Христовых Тайн. По окончанию литургии он прощался со всеми братиями, целуя каждого и говоря: «Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте: нынешний день нам венцы готовятся». Простившись со всеми, приложился к кресту и к образу Божией Матери и вышел из церкви.

Старец, уходя из монастыря в пустынь, оставлял обычно в своей келий горящие свечи. Живший по соседству брат Павел не раз замечал ему, что от зажженных свеч может случиться пожар, на что старец отвечал: «Пока я жив, пожара не будет; когда же умру, то и кончина моя откроется пожаром».

В тот день, 1 января, отец Павел заметил, как старец Серафим раза три выходил на то место, которое было им указано для погребения, и подолгу смотрел в землю. Вечером же отец Павел слышал, как старец пел пасхальные песни: «Воскресение Христово видевшие», «Светися, светися, Новый Иерусалиме», «О Пасха велия, велия и священнейшая Христе».

Рано поутру отец Павел, выходя из своей келий к ранней литургии, почувствовал запах дыма. Призвав на помощь другого брата и выбив запертую дверь, они увидели келию старца, заполненную дымом. Огня не было, только тлели некоторые вещи — книги и что-то из одежды. На дворе было темно, старца из-за сумерек и дыма, застилавшего всю келию, не было видно. Принесли зажженную свечу.

Отец Серафим, в белом балахоне, скрестив на груди руки, стоял на коленях пред иконою Божией Матери. Думали, что он спит. Стали будить — и лишь тогда поняли, что он мертв. Иноки подняли тело старца и положили во гроб. Гроб был сразу же поставлен в соборном храме.

Весть о смерти отца Серафима быстро разнеслась повсюду. В особенности разлука с ним была тяжела для Дивеевских сестер, потерявших своего духовного попечителя. Их плач был тем безутешнее, что отец Серафим, до конца полагаясь на заступничество Матери Божией, не оставил наставника. В продолжение восьми суток гроб с телом преподобного старца стоял в Успенском соборе. Саровская пустынь в самый день погребения наполнена была десятками тысяч народа, притекшего из окрестных губерний. Гроб опустили по правую сторону от алтаря. Впоследствии на этом месте был воздвигнут памятник.

При гробе старца постоянно совершалось заупокойное богослужение, а после прославления Преподобного в январе 1903 года — молебны о здравии. До наших дней преподобный Серафим остается наиболее чтимым после преподобного Сергия Радонежского русским святым. Св. мощи его, бесследно исчезнувшие после революции 1917 года, в канун Рождества 1991-го были вновь чудесно обретены и торжественно перенесены в возрожденную незадолго перед тем Дивеевскую женскую обитель. Так, по слову Пресвятой Богородицы, и по смерти своей преподобный Серафим не оставил сестер Дивеевских.

Притекающие к мощам святого старца верующие России обращаются к нему с молитвами, получая поддержку и утешение.

В Курске ищут честные останки родителей Преподобного Серафима.

Много святых связанно с древним Курском. Преподобный Феодосий Киево-Печерский вырос в нем, преподобный Исаакий (Антимонов) Оптинский был родом из этих мест, приезжали в Курск и святой праведный Иоанн Кронштадский, и Царь Николай Второй. А имя преподобного Серафима Саровского высечено на камне, что установлен рядом с величественной колокольней Сергиево-Казанского кафедрального собора: «С этой колокольни упал отрок Прохор Машин». И чудесным образом остался цел и невредим. Прохор, будущий великий старец Серафим, родился в Курске 19 июля (1 августа н. ст.) в 1758 г. в семье купцов Исидора Ивановича и Агафьи Фотиевны Машниных.

О курском периоде жизни преподобного Серафима Саровского известно очень мало. Настоятельница Свято-Троицкого Курского женского монастыря монахиня Серафима полагает, что дом родителей Прохора находился рядом с обителью, и первые духовные впечатления будущего Саровского подвижника связаны именно с этим монастырем. Уже в XX столетии, в то страшное лихолетье, которое предсказывал преподобный, на пепелище Свято-Троицкого монастыря маленькая девочка Аня нашла обгорелую дощечку и принесла ее домой, на дрова. Отец пытался расколоть доску топором, но не смог: на дощечке лишь появились зарубки от топора. Тогда ее целиком бросили в печь, но огонь в печи тут же погас. В 70-е годы на обгоревшей доске понемногу проявился лик преподобного Серафима. В ноябре 2000 г. Анна Ильинична Мальцева (та самая девочка Аня) передала икону Свято-Троицкому монастырю…
В возрасте около десяти лет (уже после падения с колокольни строящегося собора) Прохор тяжко заболел. На его выздоровление не надеялись. Мальчик увидел во сне Богородицу, Которая обещала ему исцеление, он рассказал сон матери. Вскоре из Знаменского монастыря в Коренную пустынь отправился крестный ход с иконой Божией Матери «Знамение» Курской Коренной. Застигнутое сильным ливнем шествие свернуло во двор Машниных. Агафья Фотиевна поднесла болящего Прохора к образу, после чего отрок стал быстро поправляться. Из Курска же вместе с пятью товарищами из почтенных купеческих семейств в 1775 году Прохор Машнин отправился в Киев, где получил благословение старца Досифея на монашество.
Из Киева Прохор не ушел в Саров, как его друзья, но жил в родном городе больше двух лет, хотя мать еще перед уходом в Киев благословила его на постриг.
Он ждал окончания святого дела своей семьи, конца строительства и освящение Сергиево-Казанского собора. Он не хотел уходить не помолившись в новом храме. Этот храм и сам Прохор стали теми сокровищами, которые отдал Богу недолгий род Машниных. Постройку собора начинали преуспевающие подрядчики и купцы, после окончания строительства превратившиеся в беднеющих мещан. По ходу дела Машнины утрачивали вкус к стяжанию капитала и обретали смысл жизни в стяжании Духа Святого.
В 1748 году (согласно ревизским сказкам) в Ильинском приходе г. Курска проживали братья Антон и Сидор, сыновья Ивана Мошнина. Сидор Иванович писал уже не Мошнин, а Машнин, так же писались потом и его жена, и их дети и внуки. Женой Исидора Ивановича стала Агафья, Фатеева дочь (ее отец, Фатей Завозгряев, был из старинного курского посадского рода), дети их - Параскева, Алексей и Прохор. Когда Прохору было два года, скончался его отец. Об этом в книге Ильинской (приходской его церкви, близ которой возносится в небо Сергиево-Казанский собор), 1760 года, 10 мая записано: «Купец Исидор Иванов, сын Машнин, 43 лет; погребение отправлял священник Петр Калмыков с причтом».

По разному сложились судьбы двух братьев - Прохора (Серафима) и Алексея Машниных. Один выбрал монашескую стезю и стал всероссийским молитвенником и чудотворцем. Другой остался в Курске - покоил старость своей матери Агафьи, видимо, продолжал купеческое дело своего рода. Но связь двух братьев не прервалась: в свой приезд в Курск для сбора пожертвований на Саровский монастырь батюшка Серафим встречался со своим братом и предсказал ему следующее: «Знай, когда я умру, то и твоя кончина вскоре последует». Все так и случилось: после смерти преподобного Серафима в январе 1833 года, через несколько месяцев умер и его брат Алексей. Но до этого ему в Курск пришел из Сарова вместе с вестью о смерти брата-подвижника его прижизненный портрет - тот самый, что сейчас хранится в Сергиево-Казанском соборе г. Курска.
После смерти мужа с 1760 по 1778 годы Агафья Фотиевна одна продолжала подряд и руководила строительством Сергиево-Казанского собора. На его месте раньше стоял скромный деревянный храм преподобного Сергия, входивший в Ильинский приход. В 1751 году Сергиевский храм сгорел. На пепелище была обретена чудом уцелевшая в огне Казанская икона Божией Матери. На строительство городского собора на месте сгоревшей церкви были собраны большие средства, проект был заказан кому-то из учеников известного архитектора Растрелли в Санкт-Петербурге.
Место под закладку собора в 1752 году освятил Преосвященный Иоасаф, епископов Белгородский, прославленный в лике святых через несколько лет после канонизации преподобного Серафима.
Исидор и Агафья Машнины пользовались уважением и доверием своих земляков. О матери Серафима Саровского сохранилось предание, что она отличалась особенным благочестием, без которого, конечно, невозможно было завершить то грандиозное начинание, которое навсегда вписало ее род в историю России. Но до нас не дошло вообще никаких сведений ни о характере, ни о жизни этой замечательной строительницы и подвижницы. Не удалось собрать их и приезжавшему в середине XIX века в Курск Н.А. Мотовилову, «служке» преподобного Серафима. Что делать! Курск рождает гениев и святых, но почти не помнит о них. С тех пор мало что изменилось…
Агафья Фотиевна почила в Бозе в 1800 году, о чем в книге Ахтырской церкви, в приходе которой жили тогда Мошнины, сделана запись: «… 1800 год февраля 29 числа, вдова мещанка Агафья, Фатеева дочь, Сидорова жена, Машнина, 72 лет, погребение отправлял священник Василий Псарев с причтом».
Все. Нить истории обрывается.
Что дальше? Почему до сих пор не найдены утраченные в XX веке могилы родителей Саровского чудотворца? И где они?
Конечно же, в Курске. Но все дальнейшее в этом рассказе - только предположение, более или менее достоверное. Вероятно, Исидор Машнин был похоронен в центре города, на своем Ильинском приходском кладбище. Теперь от него не осталось следа. Рядом с Ильинским храмом высится здание областного УЗД и, конечно же, его окрестности давно перерыты. Между этим зданием и Свято-Троицким женским монастырем монахиня Серафима показался мне крест, образовавшись естественным образом на одном из деревьев и как бы склонившийся к месту погребения Исидора Машнина. Может, это и так. Может, и была здесь когда-то его могила… Ахтырское кладбище, на котором, вероятнее всего, хоронили мать преподобного, тоже не сохранилось. Где же тогда искать?
Хочется верить, в советские годы, еще до войны, когда закрывали и ломали приходские кладбища в самом центре Курска, благочестивые люди не допустили поругания останков родителей Серафима Саровского и перенесли их на более отдаленное, действующее Никитское кладбище, сохранившееся по сей день. Изначально они вряд ли были там погребены. Само Никитское кладбище было образованно Указом Правительствующего Сената лишь спустя 10 лет после смерти Исидора Мошнина. Да и в 1800 году священник Ахтырской церкви «с причтом» вряд ли хоронил бы вдову Агафью на «чужом» Никитском погосте. Зачем, если имелось свое, Ахтырское… «Каждый поп знай свой приход», - это неписаное правило действует и теперь, сложилось оно давно, что исключения из него делались крайне редко.

Никаких документов, подтверждающих, что родители Серафима Саровского перезахоронены у южной стены Никитского храма, нет. Но есть свидетельства прихожан и ктиторов этой церкви.
Анна Александровна Филипенко, 1922 года рождения, певчая Никитского храма сообщает о том, что ныне покойная схимонахиня Иоасафа (в миру Елизавета Тихоновна Зикеева) жила в городе Курске напротив Ахтырского храма. Как ее родители, так и она сама знали о том, что захоронений отца и матери преподобного Серафима у Ахтырского храма не было. Они твердо были уверенны, что Исидор и Агафья похоронены у Никитскского храма. Летом 1979 года схимонахиня Иоасафа показала Анне место захоронения Исидора и Агафьи «и предупредила меня, чтобы я никогда не проходила мимо этого места, не поклонившись родителям преподобного». Анна помнит и маленькие еле заметные холмики на могилах у южной стены, которые в 80-е годы оказались закатаны под асфальт по распоряжению настоятеля Никитского храма.
Очевидно, что любая версия захоронения нуждается в проверке. Архивные данные очень скудные и давно исчерпаны еще известным историком Церкви протоиереем Львом Лебедевым, который изучал этот вопрос в 80-е годы. В те годы Православные могли пользоваться исключительно архивными документами и собственными предположениями. Теперь пора начинать раскопки. Многие в Курске считают, что в этом случае Господь по молитвам Батюшки Серафима непременно даст знамение верным - и проверять кости на ДНК не придется. Ведь приближается 100-летие прославления преподобного Серафима. Информацию о возможном месте захоронения Исидора и Агафьи с глубоким интересом восприняла этой весной игуменья Сергия, настоятельница Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря. Сейчас Дивеевские сестры молятся о том, чтобы Господь открыл мощи новых святых, давших миру великого чудотворца. Известно желание игуменьи Сергии построить часовню на месте захоронения родителей преподобного Серафима. Но Курское Епархиальное управление пока медлит. Раскопки не начаты. На месте предполагаемого захоронения родителей преподобного Серафима разбросаны кучи песка и щебня. Никто пока не торопится их убирать. Это тем более странно, что в Курской епархии вообще нет обретенных мощей, несмотря на то, что так много святых имен связано с древним Курском… Будут ли обретены мощи родителей преподобного Серафима - покажет время. Но то, что дали жизнь великому праведнику и чудотворцу люди праведные, заслужившие народное почитание и прославленные у Бога - несомненно.

Евгений Муравлев, г. Курск

Фото Дмитрия Фомичева

На снимках: Прижизненный портрет преподобного Серафима Саровского; Стена Сергиево-Казанского кафедрального собора г. Курска; Место предполагаемого захоронения родителей преподобного Серафима Саровского у южной стены Никитской церкви г. Курска.

05.07.2002

Святой православной церкви.

в миру Прохор Исидорович Мошнин

Серафим Саровский (в миру Прохор Исидорович Мошнин, в некоторых источниках - Машнин) - иеромонах Саровского монастыря, основатель и покровитель Дивеевской женской обители. Прославлен Российской церковью в 1903 году в лике преподобных по инициативе императора Николая II. Великий подвижник Русской Церкви и один из наиболее почитаемых монахов в её истории.

Жизнеописание преподобного Серафима Саровского

Родился в городе Курске, в семье богатого именитого купца Исидора Мошнина и его жены Агафии. Очень рано потерял отца. В возрасте 7 лет упал с колокольни строящегося Сергиево-Казанского собора на месте сгоревшего ранее храма Преподобного Сергия Радонежского, но остался невредим. В юном возрасте Прохор тяжело заболел. Во время болезни он увидел во сне Богородицу, пообещавшую его исцелить. Сон оказался правдивым: во время Крестного хода мимо его дома пронесли икону Знамения Пресвятой Богородицы, и мать вынесла Прохора, чтобы тот приложился к иконе, после чего он выздоровел.

В 1776 году совершил паломничество в Киев в Киево-Печерскую лавру, где старица Досифея благословила и указала ему место, где он должен был принять послушание и постриг - мужской монастырь Саровская пустынь в Тамбовской губернии. В 1778 году стал послушником у старца Иосифа в этом монастыре. В 1786 году принял монашество (Малая схима) и имя Серафим, был посвящён в иеродиаконы, в 1793 году рукоположен в иеромонахи.

В 1794 году, имея склонность к уединению, стал жить в лесу в келье в пяти километрах от монастыря. В качестве аскетических подвигов и упражнений носил одну и ту же одежду зимой и летом, сам добывал себе пропитание в лесу, мало спал, строго постился, перечитывал священные книги (Евангелия, святоотеческого писания), ежедневно подолгу молился. Около кельи Серафим развёл огород и устроил пчельник.

Ряд фактов жития Серафима весьма примечателен. На протяжении нескольких лет аскет питался только травой снытью. Позднее тысячу дней и тысячу ночей Серафим провел в подвиге столпничества на каменном валуне. Некоторые из приходивших к нему за духовным советом видели огромного медведя, которого преподобный кормил хлебом с рук. Из более драматичных событий известен случай с разбойниками. Согласно житию, некие разбойники, узнав, что к Серафиму часто приходят богатые посетители, решили ограбить его келью. Застав его в лесу во время ежедневной молитвы, они избили его и обухом топора проломили ему голову, причём святой не сопротивлялся, несмотря на то, что был в то время молодым и сильным человеком. В его келье разбойники ничего для себя не нашли и удалились. Преподобный чудом вернулся к жизни, однако после этого случая навсегда остался сильно сгорбленным. Позже эти люди были пойманы и опознаны, но отец Серафим простил их; по его требованию они были оставлены без наказания.

В 1807 году преподобный принял на себя иноческий подвиг молчания, старался ни с кем не встречаться и не общаться. В 1810 году он возвратился в монастырь, но ушёл в затвор (уединение в постоянной молитве) до 1825 года. После окончания затвора принимал многих посетителей из монашествующих и мирян, имея, как сказано в житии, дар прозорливости и исцеления от болезней. Его посещали также знатные люди, в том числе царь Александр I. Ко всем приходящим к нему обращался словами «Радость моя!», в любое время года приветствовал словами «Христос воскресе!». Был основателем и постоянным покровителем Дивеевской женской обители. Скончался 2 января 1833 года в своей келье в Саровском монастыре во время коленопреклоненной молитвы.

11 января 1903 года комиссия под председательством митрополита Московского Владимира (Богоявленского), включавшая и архимандрита Серафима (Чичагова), произвела освидетельствование останков Серафима Мошнина. Результаты освидетельствования излагались в секретном всеподданнейшем докладе, которые, однако, вскоре стали широко известны читающей публике. Поскольку существовали ожидания «нетленности» мощей, каковой обнаружено не было, митрополиту Петербургскому Антонию (Вадковскому) пришлось выступить с заявлением в «Новом Времени» и в «Прибавлениях к Церковным Ведомостям», где он констатировал факт сохранности «остова» Саровского старца и выразил мнение, что наличие нетленных мощей не обязательно для прославления.

Преподобный Серафим широко почитается в среде православных верующих и в настоящее время. Неоднократно сообщалось о чудесах и исцелениях у его мощей, а также о явлениях его людям.

Автор статьи: сайт 2016-06-26

Тайна имени oculus.ru

Серафим - огненный ангел (древнееврейское).
Как сказано в священных книгах Серафимы (а также Херувимы и Престолы), ближе всего предстоят Престолу Бога. Они сходят на землю в образе молний или огненных столбов и вихрей. Они воспламеняют, зажигают Божественную любовь в сердцах людей. Серафимы были явлены ветхозаветному пророку Исайе в образе живых шестикрылых небесных существ, окружавших Престол Бога. Двумя крылами они закрывали лицо свое от непереносимого даже Ангелами сияния Божественного света, двумя - ноги свои, а двумя детали.
Красивое, но сегодня редкое имя.
Зодиак имени : Козерог.
Планета : Сатурн.
Цвет имени : желтый.
Камень-талисман : янтарь.
Благоприятное растение : фикус, флокс.
Покровитель имени : зимородок.
Счастливый день : суббота.
Счастливое время года : зима.
Основные черты : обаяние, объективность.

ИМЕНИНЫ, СВЯТЫЕ ПОКРОВИТЕЛИ

Серафим Саровский , преподобный, 15 (2) января.
Серафим , святой священномученик, 17 (4) декабря. Серафим был епископом Фанартийским, за веру Христову был замучен турками в 1601 году.

НАРОДНЫЕ ПРИМЕТЫ, ОБЫЧАИ

Если на преподобного Серафима, 15 января, туман, жди урожая.
Вьюга в Серафимов вечер обещает большой урожай орехов.
Звездная ночь - добрый знак: Серафимы овевают землю своими светлыми крылами.

ИМЯ И ХАРАКТЕР

Серафим очень подвижный, жизнерадостный ребенок, буквально излучает дружелюбие и уверен, что к нему относятся также. Окружен большим количеством друзей, неутомим в играх. В редкие часы покоя любит вырезать фигурки из бумаги, склеивать модели из готовых деталей. Обожает слушать музыку, с удовольствием учится играть на музыкальных инструментах. Легко и хорошо учится в школе, у него хорошая память, яркое развитое! воображение.

Взрослый Серафим - обаятельный человек, объективный, справедливый, глубоко убежден, что необходима стоять на страже этих ценностей. Внутренний мир Серафима богат и разнообразен. Он широко мыслящий, изобретательный, инициативный человек. Внешне сдержан, кажется даже холодным, но душевное тепло дарит всем нуждающимся. Интенсивная внутренняя жизнь Серафима дает возможность выбрать творческую профессию - музыканта, актера, архитектора. Кроме того, он может работать врачом, адвокатом, педагогом.

Серафим любит успех, с большим удовольствием принимает отличия и награды, они стимулируют его к дальнейшей творческой деятельности. Неудачи переживает тяжело, на какое-то время замыкается в себе, но вскоре находит силы начать все сначала.

Дружелюбие, удовольствие делать людей счастливыми распространяется и на семейную жизнь Серафима. Не сразу он находит свою половинку, может быть уже неоднократно женат, но тем более ценит ту, с которой ему будет радостно и спокойно дома, почти так же, как с мамой. И ей тоже будет с ним хорошо и спокойно.

Отчество : Серафимович, Серафимовна.

ИМЯ В ИСТОРИИ И ИСКУССТВЕ

Серафим Саровский (1754-1833) - великий святой Русской земли. Родился в купеческой благочестивой семье. Еще в отрочестве он принял решение уйти в монастырь. По благословению старца Киево-Печерской Лавры Досифея, местом своих подвигов он избрал Саровскую пустынь, недалеко от Арзамаса. Здесь, после многих лет уединенной жизни, неусыпной молитвы и ревностных монашеских трудов - тысячедневный подвиг столпничества, пятилетнее затворничество - сподобился особых благодатных даров - прозорливости и чудотворений.

Милосердие Серафима Саровского было глубочайшим и нелицемерным. Как духовный врач, он исцелял души множества приходивших к нему верующих кротким словом, наставлением, а главное - исходившей от него любовью. Ко всем он обращался трогательно: "радость моя". Его жизнь была исполнена слов, сказанных им самим одному из монахов обители: "Радость моя, молю тебя, стяжи дух смирен, и тогда тысячи спасутся около тебя". Даже его обличения были растворены кротостью. Дар пророчества позволял преподобному видеть сокровенные помыслы человеческого сердца, знать прошлое и будущее. Господь сподобил Серафима Саровского великим даром: ему явилась Божья Матерь, которую он глубоко почитал всю жизнь.

Преподобный Серафим отошел к Господу, стоя у себя в келье на коленях перед иконой Умиления Божьей Матери, во время молитвы...

В 1903 году, при деятельном участии императора Николая II, он был причислен к лику святых. Ныне мощи преподобного Серафима Саровского покоятся в основанном им Дивеевском женском монастыре Нижегородской епархии.