Критерии гендерного исследования. Современные проблемы науки и образования. — То есть возможно такое неравенство, которое можно вскрыть, но при этом оставить

Глава 1 Феминизм как социокультурная основа тендерных исследований.

1.1 Развитие феминизма как социально-политического движения в странах Европы и Америки.

1.2 Распространение практик и теорий феминизма в России.

Глава 2 Становление проблематики тендерных исследований.

2.1 Способы конструирования тендера в евро-американской науке XX века.

2.2 Институциализация тендерных исследований.

2.3 Региональная специфика современных тендерных исследований России.

Глава 3 Современные тендерные исследования культуры.

3.1 Тендерная проблематика в различных областях научного знания.

3.3 Проблема тендерной методологии в науках о культуре.

3.4 Тендерная проблематика в современных культурологических исследованиях.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Гендерные исследования в науках о культуре: теоретико-методологический аспект»

Актуальность темы исследования определяется необходимостью серьезной научной рефлексии методологических оснований тендерных исследований современной культуры.

Социальные, экономические и политические преобразования, произошедшие в течение XIX - XX вв., внесли значительные изменения в полоролевые взаимоотношения во всех областях культуры, обусловили появление женщин в профессиональной и образовательной сферах, возникновение новых форм брака, изменение статуса женщины в обществе, трансформацию социокультурных стереотипов маскулинности и феминности. Актуализация интереса к полу с очевидностью проявляется и в сфере частной жизни, и в искусстве, и в науке.

Изучение взаимоотношений мужчин и женщин, различия социальных ролей, идентичности и сексуальности привело к возникновению тендерных исследований, в рамках которых изыскатели дифференцируют понятия «пол» и «тендер». Понимание тендера как социального статуса и системы отношений, на основании которой общество делится по признаку пола в рамках определенной культуры, позволило применить тендерный подход к исследованию различных форм и явлений культуры.

Научный интерес к тендерным различиям связан со значительными изменениями, происходящими в современной культуре, трансформацией ролей мужчины и женщины на современном этапе развития общества; проблемы социального пола являются сегодня исключительно актуальными.

Тендерные исследования, находящиеся в процессе институциализации, в настоящее время являются одним из перспективных направлений российских гуманитарных наук. Развитие тендерных исследований на современном этапе рассматривается в качестве условия демократизации и гуманизации как общества, так и института науки. Являясь по своей природе интегративным направлением современного социального знания, заимствуя исследовательские приемы социологии, политологии, психологии, лингвистики, литературоведения и других наук, тендерные исследования дают возможность по-иному взглянуть на известные культурные факты, способствуют более полной и точной их интерпретации с учетом тендерной специфики.

В современной науке тендерный подход к анализу социальных и культурных явлений и процессов используется очень широко. В ходе тендерных исследований чаще всего рассматриваются роли, нормы, ценности, черты характера, которые общество предписывает женщинам и мужчинам через системы социализации, разделения труда, культурные ценности и символы для того, чтобы охарактеризовать традиционную тендерную асимметрию и иерархию власти.

Понятие о том, что тендер включает социокультурное разделение между мужчинами и женщинами, устоялось в различных культурных практиках, которые, инкорпорируясь в повседневную жизнь, укрепляют мнение о естественности главенствующего положения мужчины в культуре и социуме. Использование тендерного подхода применительно к исследованию культуры помогает обнаружению и анализу иерархического разделения между мужчинами и женщинами, прочно вошедшего в современную жизнь и укоренившегося в социальных институтах. Применение тендерного подхода в науках о культуре (культурологии, антропологии, истории и др.) также позволяет изучить установки, стереотипы, формы дискриминации, предрассудки, социальное восприятие, связанные с понятиями мужского и женского.

Настоящая диссертационная работа, с одной стороны, находится в русле современной тендерной проблематики, с другой - с учетом современного состояния тендерных исследований, должна наметить перспективы, характер и методологию исследований конкретных форм культуры.

Степень научной разработанности проблемы. Цель и задачи диссертационного исследования определили обращение к источникам и источниковедческой литературе: к монографиям, научным статьям, посвященным исследованию тендера в области социально-гуманитарных наук, включающих в себя историю, социологию, психологию и психоанализ, лингвистику, этнологию и антропологию, литературоведение, дисциплины философского цикла, политологию, экономику, культурологию; к исследованиям в области тендерной методологии и тендерного анализа в различных областях российской науки; к материалам, свидетельствующим о деятельности региональных центров тендерных исследований в России. Кроме того, с целью изучения истории тендерных исследований в работе использованы архивные документы, декреты, указы, материалы съездов.

Социально-гуманитарные науки явились наиболее благоприятной сферой для развития тендерных исследований.

Проблема пола всегда была широко представлена в российской исторической науке, несмотря на то, что тендерные исследования вошли в неё несколько позже, чем в другие дисциплины гуманитарного цикла. Российских историков интересовали вопросы, связанные с положением женщины в социуме и её участием в общественных движениях и благотворительной деятельности, изменением статуса и положения женщины в российском обществе, замужеством и разводом в жизни горожанки, эмансипацией женщины и её экономической независимостью, жизнью русской крестьянки, женским счастьем, межконфессиональными браками, появлением «женских исследований» в отечественной историографии (С.Г. Айвазова, Н. Бошковска, В.А. Веременко, Л.Н. Денисова, Н.В. Досина, Н.Л. Пушкарева, О.Д. Шемякина).

Инкорпорирование тендерного подхода в социологию представлено в работах, показывающих социокультурный аспект процессов половой социализации, моделей маскулинности и феминности и исследующих такие тендерные характеристики личности, как тендерная идентичность, стереотипы и установки, связанные с типичными моделями поведения обоих полов (Э. Гидденс, Н. Смелзер, С. Бем, М. Киммел, Е.А. Здравомыслова, И.С. Клецина, И.С. Кон, A.A. Темкина).

Центральную роль в исследовании женской психологии сыграл психоанализ. Труды 3. Фрейда оказали большое влияние на всю культуру в целом и подтвердили стереотипное представление о женщине как о «неполноценном человеке». Теоретическое обоснование полового диморфизма, исследование процессов формирования установок, изучение психологии лидерства, а также психофизиологии мужчины и женщины представлено в работах Б.Г. Ананьева, В.Е. Кагана, Е.П. Ильина, Т.В. Бендас.

Исследованию «женского языка» на уровне текста литературных произведений и выявлению женской литературной традиции, изучению женских образов в литературе и феномена «женского чтения» посвящены труды O.P. Демидовой, H.JI. Пушкаревой, С.Р. Охотниковой, К. Бинсвангер.

Легитимация тендерного подхода и тендерных исследований позволяет использовать категорию «гендер» для переосмысления дисциплин философского цикла (C.B. Рассадин, И.А. Жеребкина, Г.А. Брандт, O.A. Воронина, A.A. Костикова).

В рамках российских и зарубежных тендерных исследований существуют работы, посвященные участию женщин в политическом процессе на уровне государства, на уровне мировой политики, роли женщин-лидеров в политических структурах; подобные исследования восполняют пробелы в академической политологии (С.Г. Айвазова, Е.А. Здравомыслова, A.A. Темкина, Г.Г. Силласте).

Одной из основных тем тендерных исследований становится изучение вопроса, связанного с изменением социально-экономического статуса женщин в условиях рыночных реформ, а также с разделением домашнего труда, с выявлением дискриминации женщин в профессиональной сфере (Дж. С. Милль, М. Киммел, Н.М. Римашевская, С.Ю. Рощин, Р.П. Колосова).

Применение тендерного подхода в культурологии позволяет изучить культуру различных эпох, включая современную, с точки зрения «феминного» и «маскулинного», рассмотреть тендерные субкультуры, выявить андрогинную природу живописи, исследовать тендерные отношения в национальном сообществе, а также другие аспекты культуры (А.Р. Усманова, Т.А. Клименкова, Е.В. Тараканова, К.С. Шаров).

Необходимо отметить работы, обращенные к разработке методологии тендерного подхода в различных сферах науки. Зарубежные ученые первыми обратили внимание на существование проблемы неравенства полов и предложили практические рекомендации по методике внедрения тендерного подхода в исследование различных сфер жизни1. Изучение опыта зарубежных ученых в области тендерных исследований также позволило российским исследователям применить тендерный подход к анализу различных областей и сфер науки (С.Г. Айвазова, A.B. Белова, JT.C. Ржаницына, A.B. Смирнова, J1.B. Штылева).

В сфере культурологической науки предпринята попытка выявить методологию тендерного анализа в области самих тендерных исследований, эксплицировать возможность использования «тендера» для анализа культурных изменений социальной направленности, однако на практике это выразилось лишь в постановке тендерной проблематики, в разработке теоретического инструментария, в обозначении методологических проблем, связанных с использованием тендерного подхода к исследованию явлений культуры (H.A. Усачева, Т.А. Чебанюк).

Одну из основных ролей в разработке теории и методологии тендерных исследований в России играют научные изыскания, проводимые на базе центров гендерных исследований. Центры тендерных исследований изначально создавались с целью объединить усилия исследователей,

1 Практическое руководство по внедрению тендерного подхода. Методология. Обзор по секторам. Сборник примеров из практик / под ред. Астриды Ниеманис. - Братислава, 2007. - Ч. 1; Пособие по тендерному анализу [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.owl.ru/canadian/gender analysis/index.htm# 1; Тендерный анализ: руководство по разработке стратегии. Практическое пособие / под ред. Н. Шведовой. Министерство по делам женщин Канады [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.owl.ru/win/books/easygender/add 1 .html ведущих индивидуальную работу в русле тендерной проблематики. Организация данных центров позволила ученым не только установить связи, но и проводить комплексные исследовательские и образовательные проекты, организовывать летние школы и вести просветительскую работу. Спектр вопросов, решаемых центрами, очень разнообразен: развитие тендерного образования2, проведение тендерной экспертизы законодательства и социальной политики государства3, семейные проблемы4, изучение тендерной проблематики в области социологии и социальной теории5,

6 1 история женского движения, проблемы насилия. Несмотря на большое количество работ, созданных в русле тендерных исследований, следует отметить неравное соотношение между многочисленными работами, посвященными анализу тендерных аспектов отдельных явлений культуры, описанию частных методик исследований, и работами, где было бы осуществлено теоретическое осмысление и обобщение целей и задач тендерного анализа, специфики методологии тендерных исследований, статуса и перспектив современных тендерных исследований, в том числе, в сфере культурологии.

Настоящее диссертационное исследование призвано отчасти заполнить этот пробел.

2 Московский центр тендерных исследований [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.gender.ru/: Ивановский центр тендерных исследований http://icgs.ru/: Тверской центр женской истории и тендерных исследований http://www.tvergenderstudies.ru/: Центр тендерных исследований Волгоградского государственного педагогического университета [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://vspu.ru/centr-gendernyh-issledovanii: Ставропольский государственный университет [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.stavsu.ru/

3 Московский центр тендерных исследований http://www.gender.ru/; Карельский центр тендерных исследований http://urfak.petrsu.ru/

4 Центр этногендерных исследований [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.iea.ras.ru/: Европейский университет в Санкт-Петербурге http://www.eu.spb.ru/; КНАГТУ [Электронный ресурс] -Режим доступа: http://www.knastu.ru/; Самарский центр тендерных исследований http://samaragender.narod.ru/].

5 Центр тендерных исследований Саратовского государственного технического университета Ь1Кр:/Л5Ш-socwork.narod.ru/gendresearch.htm: Центр тендерных исследований Саратовского государственного технического университета http://www.altstu.ru/structure/unit/cgiigo/

6 Тюменский центр тендерных исследований http://fiipn.utmn.ru/; Центр этногендерных исследований http://www.iea.ras.ru/

7 Карельский центр тендерных исследований http://urfak.petrsu.ru/; Центр этногендерных исследований [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.iea.ras.ru/

Таким образом, объектом исследования выступают науки о культуре, предметом исследования - тендерный подход в исследованиях культуры.

Цель исследования - выявить специфику тендерного подхода в исследованиях культуры, выявить эвристическую и методологическую ценность тендерного подхода в науках о культуре.

В соответствии с целью сформулированы основные задачи исследования:

Обратившись к истории «женского вопроса» в культуре Европы, Америки и России, обобщить, систематизировать и проблематизировать материал по истории тендерных исследований в современной науке;

Изучить становление и современное состояние гендерной проблематики в западной и российской гуманитаристике;

Рассмотреть «классические» концепции тендерных исследований, выявить их место в становлении гендерного подхода в современных исследованиях культуры;

Рассмотреть содержание понятийного аппарата тендерных исследований: базовых категорий «гендер», «тендерные исследования», «гендерная система», «тендерная идентичность», «феминность», «маскулинность» и др. в западной и российской гуманитаристике;

Исследовать специфику тендерных исследований в регионах России;

Обобщить и систематизировать материал по применению гендерного подхода в науках: истории, философии, лингвистике, социологии, психологии, культурологии;

Выявить специфику гендерного подхода в культурологии;

Обозначить возможность и перспективы применения гендерного подхода к анализу культуры.

Решение этих задач предполагает и постановку более узких научных проблем, нашедших свое отражение в структуре и содержании работы.

Теоретико-методологические основы исследования.

Поставленные в работе задачи решались с использованием общенаучных методов исследования: описательного, сравнительно-исторического и типологического, дающих возможность рассмотреть в синхроническом и диахроническом аспектах историю развития «женского вопроса» в странах Европы, США и России, выявить её закономерности, обобщить материал по тендерным исследованиям и применению тендерного подхода в различных науках (истории, философии, лингвистике, социологии, психологии, культурологии), систематизировать изученные источники, научную литературу, выявить региональную специфику тендерных исследований в России, а также специфику тендерного подхода в культурологии.

Методологическую и теоретическую основу исследования составили работы отечественных (С.Г. Айвазова, О.М. Здравомыслова, Е.П. Ильин, И.С. Кон, И.С. Клецина, Н.Л. Пушкарева и др.) и зарубежных ученых (М. Мид, С. Бем, 3. Фрейд, Р. Столлер, М. Киммелл, С. де Бовуар, Б. Фридан, Э. Гидденс, К. Уэст и др.), разрабатывающих проблемы пола в психологии, педагогике, социологии, истории, антропологии и других наук.

Научная новизна работы обусловлена:

Обращением к актуальной теоретико-методологической проблеме современной гуманитарной науки;

Оригинальностью поставленных задач;

Обращением к оригинальным англоязычным источникам;

Новым уровнем анализа и обобщения уже имеющихся научных данных об объекте и предмете исследования;

Раскрытием специфики тендерного подхода в современных исследованиях культуры.

Положения, выносимые на защиту:

В формировании проблематики тендерных исследований, устойчивого интереса к тендерной теме в различных сферах научного знания, расширении тендерных исследований до междисциплинарной области исследования значимую роль сыграли как женские движения, так и движения за права различных социальных и этнических групп, сексуальных меньшинств;

Актуальность тендерных исследований в различных областях научного знания обусловлена, в первую очередь современными социально-культурными изменениями, необходимостью анализа и учета этих изменений, без чего невозможно принятие практических решений в области политики, экономики, образования;

В рамках тендерных исследований как междисциплинарного научного знания формируется среда, благоприятствующая синтезу универсальных методов и приемов, сложившихся в других науках, для более полного изучения явлений культуры. Таким образом, гендерный подход является не столько специфическим исследовательским методом, сколько стратегией, комплексом приемов и процедур, используемых в науке с целью изучения принципов организации жизни и деятельности людей;

Специфика современных российских женских и гендерных исследований обусловлена тем, что: 1) до 1980-х гг. изучение женской темы предписывалось государством и велось в рамках существующей идеологии, унифицирующей половые различия, 2) становление и институциализация гендерных исследований в России начинается с опозданием на 20 лет и проходит по образцу институциализации гендерных исследований на Западе и во многом благодаря финансовой поддержке ряда западных фондов, женских политических и социальных организаций европейских стран и Америки; проблематизация их часто заимствована;

Пик популярности гендерных исследований в России пришелся на 2004-2005 гг., в связи с социокультурными трансформациями и активным внедрением в российскую культуру инокультурных элементов. Снижение интереса к гендерной проблематике происходит в 2006 г. и обусловлено укорененностью традиционных гендерных ролей в современной русской культуре, отсутствием внутренней готовности и потребности в реформировании гендерных стереотипов и поведенческих практик (особенно в регионах), что проявляется и в патерналистских ожиданиях российского человека по отношению к государству.

Теоретическая и практическая значимость. Теоретическая значимость данного исследования заключается в уточнении методологии тендерных исследований (в том числе, в культурологии), в полноте рассматриваемых материалов, в анализе специфики национальной и региональной проблематики тендерных исследований, в анализе и систематизации разрозненного материала, касающегося специфики тендерных исследований в различных областях научного знания.

Практическая ценность исследования состоит, в первую очередь, в том, что полученные результаты могут быть использованы в вузовской практике при подготовке спецкурсов и курсов лекций по культурологии, мировой и отечественной культуре, на семинарских занятиях по указанным дисциплинам, в курсовых и дипломных работах студентов.

Кроме того, результаты исследования возможно учитывать при формировании городской, региональной и государственной культурной политики, при прогнозировании результатов экономических и социокультурных реформ.

Апробация исследования. По теме диссертации опубликовано 14 статей, в том числе в изданиях, входящих в перечень ВАК РФ.

Результаты и выводы исследования изложены на международных, всероссийских и вузовских конференциях: «Мужское и мужественное в современной культуре» (г. Санкт-Петербург, 2009 г.), «Гендерное образование в подготовке учителя» (г. Томск 2007 г., 2008 г.); «Актуальные проблемы современной науки и образования» (г. Уфа, 2010 г.), «Запад, Восток, Россия: литература и культура на пороге XXI века» (г. Хабаровск, 2009 г.),«Дальний Восток: динамика ценностных ориентаций» (Комсомольск-на-Амуре, 2008 г.), «Семиотическое пространство Дальнего Востока» (г. Комсомольск-на-Амуре, 2009 г.), «Дальний Восток: сохранение человеческого потенциала и повышение качества жизни населения: материалы международной научно-практической конференции» (г. Комсомольск-на-Амуре, 2011 г.), 39-я и 41-я научно-технические конференции аспирантов и студентов «Научно-техническое творчество студентов и аспирантов» (г. Комсомольск-на-Амуре, 2009 г., 2011 г.); представлены на XII краевом конкурсе молодых ученых (г. Хабаровск, 2010 г.).

Структура исследования: диссертация состоит из Введения, трех глав (включающих в себя 9 параграфов), Заключения, Списка использованных литературных и интернет-источников (222 наименования), Приложений. Общий объем работы составляет 196 страниц.

Заключение диссертации по теме «Теория и история культуры», Латина, Светлана Викторовна

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Обратившись к истории феминизма в культуре Европы, США, а также России, рассмотрев материал по истории западных и российских тендерных исследований мы пришли к выводу о том, что женские движения, а также движения за права различных социальных и этнических групп, сексуальных меньшинств сыграли значимую роль в формировании проблематики тендерных исследований и устойчивого интереса к тендерной теме в различных сферах научного знания, расширении тендерных исследований до междисциплинарной области исследования. Западный феминизм явился толчком для распространения практик и теорий феминизма в России (однако женское движение не носило массового характера и не имело чётко обозначенных этапов) и обозначил его специфику, проявившуюся в ограниченных («скромных») амбициях женщин: стремлению к большей социальной активности, а не к равноправию полов.

В России специфика становления и институциализации современных женских и тендерных исследований заключается в том, что возникновение и развитие новой научной отрасли происходило по западному образцу, т.е. многие российские ученые ставили перед собой такие же исследовательские задачи, что и их коллеги на Западе, работавшие в направлении «women"s studies». Одной из причин вторичности проблематики российских исследований, многочисленных заимствований, и даже калькирования, оказывается зависимость исследователя от поддержки западных благотворительных фондов, финансировавших значительное число тендерных проектов в России. В качестве другой причины рассматривается отечественная традиция изучения «женской темы»: научные изыскания контролировались в советское время государством и велись в рамках идеологии, унифицирующей половые различия. Появление тендерных исследований позволило изучать не только проблемы феминности, но также маскулинности и сексуальности, включая опыт меньшинств.

Обобщив материал по применению тендерного подхода в социально-гуманитарных науках, нами было выявлено, что актуальность тендерных исследований в различных областях научного знания связана, в первую очередь, с современными социально-культурными изменениями, обусловившими появление женщин во многих сферах и актуализировавшими интерес к полу, с необходимостью анализа и учета этих изменений для принятия практических решений в области политики, экономики, образования.

Социокультурные трансформации и активное вхождение в российскую культуру тендерной науки явились причиной популярности тендерных исследований в начале 2000-х гг. (см. Приложение А). Снижение интереса к тендерной проблематике, произошедшее после 2005 г., было обусловлено изменениями, произошедшими в научной, политической и социальной сферах (в т.ч. снижение финансирования науки государством и западными благотворительными организациями, реформы в сфере образования и др.). Среди культурных факторов, не способствующих развитию тендерных исследований выделяем следующие: укорененность традиционных тендерных ролей в современной русской культуре, отсутствие внутренней готовности и потребности в реформировании тендерных стереотипов и поведенческих практик.

Изучив становление и современное состояние тендерной проблематики в западной и российской гуманитаристике, мы пришли к выводу о том, что тендерные исследования, являясь междисциплинарным научным знанием, формируют среду, благоприятствующую синтезу универсальных методов и приемов, сложившихся в других науках, для более полного изучения явлений культуры, что дает возможность рассматривать тендерный подход не столько специфическим исследовательским методом, сколько стратегией, комплексом приемов и процедур, используемых в науке с целью изучения принципов организации жизни и деятельности людей.

Масштаб и количество исследований по тендерной тематике с очевидностью указывают на то, что к сегодняшнему дню тендерный подход прочно укоренился в науке и помогает не просто описать разницу в статусах, ролях, установках, стереотипах и иных аспектах жизни мужчин и женщин, но проанализировать власть и доминирование, утверждаемые в обществе через тендерные роли и отношения.

Систематическое применение тендерного подхода в культурологических исследованиях существенно дополнило бы наше представление о культуре. Являясь социально-культурным конструктом, тендер детерминирует феминность и маскулинность как культурно обусловленные категории; применение тендерного подхода к исследованию культуры позволит более детально изучить существующую в формах культуры тендерную асимметрию, которая являясь одним из факторов формирования культуры, андроцентричной по своей природе, определяет творческий процесс и восприятие форм культуры. Восприятие культуры, таким образом, основывается на дифференциации по признаку пола.

Проведенное исследование открывает перспективу дальнейших изысканий по тендерной проблематике, а программное использование тендерного подхода, в свою очередь, помогло бы выявить различное соотношение «мужского» и «женского» в культуре разных эпох и этносов, увидеть полоролевые стереотипы, характерные для той или иной культуры, проанализировать специфику форм культуры, связанных с тендерными стереотипами.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

(gender studies) - это сравнительно молодая междисциплинарная программа, нацеленная на изучение гендерной идентичности. Если в российских вузах данную дисциплину можно встретить как профильную или как предмет по выбору на факультетах социологии, психологии или политологии, то в североамериканских или европейских высших учебных заведениях она все чаще стала встречаться как отдельная магистерская или PhD-программа. Чем же так привлекательно данное направление и что именно здесь можно исследовать?

Что такое gender studies?

На сегодняшний день большинство ученых считает, что понятие «гендер» (gender) отлично от понятия «пола» (sex). Впервые об этом заговорил американский психоаналитик Роберт Столлер, который утверждал, что изучение пола является предметной областью биологии и физиологии, а анализ гендера должен быть рассмотрен как предметная область исследований в психологии, социологии и других гуманитарных направлениях. Так как гендерные роли не определяются генами, т.е. не являются врожденными, к 70-80-м годам прошлого века, одновременно с нарастанием «второй волны» феминизма в и странах Западной Европы, назрела необходимость исследовать этот социально-культурный феномен отдельно и более детально. Многие считают гендерные исследования феминистским проектом, однако, это не совсем так. В целом, включают в себя не только женские, но и мужские исследования (women’s/men’s studies), а также исследования, связанные с половой и гендерной принадлежностью. Да, здесь предлагается изучить историю и развитие феминистского движения, но еще узнать все о маскулинности и фемининности, равенстве и равноправиии даже проанализировать женские образы в фильмах Хичкока. Специалисты в области гендерных исследований активно дебатируют об эксплуатации женской сексуальности в рекламе, о навязывании гендерных ролей обществом, о дискриминации по половому признаку, а также поднимают другие не менее актуальные вопросы.

Недавно на сайте ЮНИСЕФ была опубликована довольно интересная статья Кортни Янг «10 things women’s studies taught me», в которой девушка, получившая две степени в области женских исследований, делится десятью важными суждениями, к которым она пришла благодаря этой программе. Например, она утверждает, что обучение на данном направлении помогло ей понять важность собственного мнения и умения его отстаивать. «Женские исследования открыли для меня множество способовдостижения равноправия в современном обществе», - пишет Кортни.

О стереотипах

На программах или курсах по гендерным исследованиям наблюдается сильная диспропорция: на них обучается подавляющее количество девушек и совсем небольшое количество парней (или они отсутствуют вовсе). В 2012 году в из 85 студентов, поступивших на магистерскую программу «гендерные исследования», было только 8 парней. В независимой американской студенческой газете The GW Hatchetтакже сообщается, что совсем немного парней решаются посещать курсы женских исследований. Обычно в классе присутствует 1-2 смельчака. Однако как пишет TheGuardian, парни не выбирают для обучения данную программу не из-за отсутствия интереса к ней. Часть студентов полагает, что практически все представители мужского пола, посещающие курсы по гендерным исследованиям, являются членами ЛГБТ-сообщества, другие испытывают определенный страх перед феминизмом. Есть также такие студенты, которые считают гендерные исследования несерьезными, говоря о том, что нужно бороться за права женщин, но совсем не обязательно углубляться в эту тему.

К сожалению, как мы видим, эта научная область не лишена стереотипов. Но стоит отметить, что многие курсы по читают именно мужчины, и любой новый специалист-мужчина в этой сфере особо ценен. Студенты мужского пола не испытывают давления во время обучения со стороны девушек и не воспринимаются как типичные представители патриархального мира.

Перспективы трудоустройства

Возможности обладателей степени в сфере гендерных исследований практически безграничны. Как правило, эти специалисты знакомы с информацией о современных социальных проблемах, обладают развитым критическим мышлением и имеют широкий взгляд на мир.По статистике, около половины всех европейских студентов, завершивших обучение на магистерской программе «гендерные исследования», в течение 6 месяцев находят работу. Примерно 20% решают продолжить свое обучение, чтобы получить степень . Остальные студенты начинают заниматься волонтерством, устраиваются на работу на неполный рабочий день или же находят для себя иные занятия.

Недавние выпускники активно занимаются исследовательской деятельностью, т.к. потребность в изучении гендерных вопросов существенно растет. Зачастую недавние магистры или аспиранты строят карьеру в неправительственных организациях, политических партиях и фондах. Выпускникиоказывают помощь жертвам домашнего или сексуального насилия, борются за права меньшинств и занимаются преподаванием различных гуманитарных дисциплин. Безусловно, это далеко не весь перечень возможностей.

Где изучать gender studies?

В целом, на сегодняшний день можно найти массу магистерских и PhD-программ по гендерным исследованиям в университетах США, Канады и Великобритании. Здесь они представлены практически в каждом крупном вузе. В этих странах изучением гендера занимаются давно и достаточно успешно. Для примера:

(Нидерланды, Утрехт)

Образование в Утрехтском университетев области гендерных исследований - это сочетание теоретических знаний и практики (стажировка занимает 25% образовательного процесса). Здесь читаются такие интересные курсы как «феминистские подходы к искусству», «постколониальные трансформации в обществе» или «власть в эпоху цифровых технологий». Есть возможность получить стипендию.

(Норвегия, Осло)

Университет Осло является одним из ведущих университетов Скандинавии и всей Европы. Структура программы состоит из теоретических курсов о феминизме, равноправии и самостоятельной работы над своим проектом. Двухгодичная программа по гендерным исследованиям в этом университете предполагает обучение в течение семестра в вузе-партнере. Иностранные студенты могут выбрать элективный курс норвежского языка.

(Ирландия, Дублин)

Университетский колледж Дублина - это крупнейшее высшее учебное заведение Ирландии. Магистерская программа предполагает изучение общества с позиции гендерной теории, а также знакомит с методами достижение социальной и экономической справедливости в мире. В рамках данной программы можно выбрать курсы о маскулинности и об истории феминистского движения.

Гендерные исследования стали неотъемлемой частью большинства социальных и гуманитарных наук. Помимо соответствующих факультетов в университетах, открываются научно-исследовательские центры, ведущие разработки гендерной проблематики. Если в России данная дисциплина еще находится на стадии становления, то на Западе она уже бурно развивается и с каждым годом привлекает большое количество абитуриентов, несмотря на преследующие ее стереотипы.

Гендерные исследования в России

Xоткина Зоя Александровна, кандидат экономических наук

Институт социально- экономических проблем народонаселения РАН, лаборатория гендерных исследований

Жанр этой статьи может быть определен как исследовательское эссе, поскольку она написана на основании осмысления личного опыта активного участия во многих делах и событиях, происходивших в российском женском движении и гендерных исследованиях в последней декаде XX века. В статье предпринята попытка сделать ретроспективный обзор процесса становления и институализации гендерных исследований как нового направления российской гуманитаристики.

Термин «гендер» впервые был введен в научный оборот на Западе в конце 60-х годов для анализа социальных отношений и преодоления наивных суждений о том, что биологические различия являются определяющими для поведения и социальных ролей мужчин и женщин в обществе. Развитие гендерной теории и результаты исследований, основанных на гендерном подходе, постепенно привели к осознанию того, что рассматривать любую социальную проблему (неважно, чего она касается - истории или культуры, политики или экономики, психологии или социологии) без учета гендерной составляющей, мягко говоря, неполно и односторонне.

Принято считать, что гендерные исследования начали развиваться в России в конце 80-х - начале 90-х годов, когда стали возникать первые феминистские группы и независимые женские организации, а в журналах появились первые публикации и переводы статей по гендерной проблематике. Опубликованная в 1989 году в журнале «Коммунист» статья А. Посадской, Н. Римашевской и Н. Захаровой «Как мы решали женский вопрос» стала своего рода программным документом начальной стадии нового направления в науке и общественном женском движении, которое позже, в 1994 году, с легкой руки английских издателей книги «Women in Russia», было названо «Новой эрой феминизма в России».

У историков принято датировать исторические события по упоминанию о них в письменных источниках. Если посмотреть на историю возникновения и развития гендерных исследований в России (бывшем СССР) с этих позиций, то «отсчет времени» следует начать с 1990 года, когда в рамках Академии наук, в Институте социально-экономических проблем народонаселения была создана лаборатория, в официальном названии которой впервые был использован термин «гендер». Позднее это научное подразделение стало более известно как Московский центр гендерных исследований (МЦГИ). Поэтому 2000 год можно считать юбилейным - сегодня российским гендерным исследованиям десять лет. С исторической точки зрения, десять лет, конечно, совсем небольшой срок, но для нашей страны и науки это были годы колоссальных перемен, связанных, в том числе, с зарождением и развитием новых демократических институтов, одним из которых по праву можно считать гендерные исследования.

Юбилеи невольно настраивают на воспоминания, желание как-то подытожить пройденный путь или хотя бы «остановиться-оглянуться». Именно это я и попытаюсь сделать в данной статье. Я отдаю себе отчет, что мое видение и реконструкция истории развития и институализации российских гендерных исследований могут отличаться от других позиций, но данный текст и не претендует на «истину в последней инстанции», поскольку эта тема еще ждет своих исследователей. Я же выступаю здесь, скорее, в роли летописца.

Появление новых научных парадигм и теорий, как правило, вызвано необходимостью переосмысления изменившейся действительности, когда старые категории и методы изучения общественных явлений оказываются уже малопригодными. Основные причины и факторы, обусловившие начало гендерных исследований в России, были связаны как с социальными изменениями в российском обществе, так и с развитием самой гуманитарной науки и поэтому условно могут быть подразделены на две категории: социальные и академические. О взаимосвязи гендерных исследований с такими социальными трансформациями общества, как кардинальная перестройка общественных и экономических отношений в стране, изменившими контекст положения и статуса женщин в российском обществе, а также с возникновением независимого женского движения, было сказано и написано уже немало. Реже говорилось о роли существенных перемен в области российских общественных наук, вызванных появлением и развитием новых/альтернативных теоретических направлений и концепций, а также возможностями критики андроцентристских и позитивистских подходов в науке.

Не останавливаясь подробно на этих факторах, хотелось бы лишь отметить, что рождение нового научного направления, каковым безусловно являются гендерные исследования, происходило на фоне существенного сокращения численности занятых в научной сфере. По данным Министерства науки РФ, общая численность исследователей за последнюю декаду XX века сократилась в России более чем вдвое и составила в 1998 году лишь 42, 7% от уровня 1990 года. Данный период в истории отечественной науки нельзя оценить однозначно: с одной стороны, это время активной «утечки мозгов», когда академическая наука была поставлена на грань выживания и значительная часть исследователей вынуждена или уехать из страны, или сменить характер деятельности. Но, с другой стороны, именно в этот период происходило освобождение российской науки от многих догматических и идеологических оков, что привело к возникновению и бурному развитию новых для России научных направлений, школ и дисциплин, а также междисциплинарных исследований, таких как политология, культурология, социальная антропология, гендерные исследования и другие.

Эти изменения в российской науке имели, можно сказать, революционный характер. Условно их можно назвать процессом «гуманитаризации и демократизации» российской науки, поскольку они отражают переориентацию науки с преимущественного обслуживания милитаристских и идеологических запросов/заказов авторитарного государства на теоретические и эмпирические исследования, связанные с возникновением и развитием демократических институтов и гражданского общества в России. Не последнюю роль в этом процессе сыграли такие внешние факторы, как расширение контактов с зарубежными коллегами и деятельность зарубежных и российских научных фондов, направленная на поддержку исследований, информационных и коммуникативных каналов и технологий, а также финансовую помощь исследователям (индивидуальные гранты, выделяемые на конкурсной основе).

Несмотря на сравнительно непродолжительную, всего лишь десятилетнюю историю российских гендерных исследований, можно говорить о четырех этапах становления и развития этого научного направления. И хотя такое деление является весьма условным, оно помогает более четко понять своеобразие задач, решаемых в разные периоды развития российских гендерных исследований.

Первый этап может быть охарактеризован как период внедрения новой научной парадигмы, когда энтузиазма первооткрывателей отечественных гендерных исследований было больше, чем теоретических знаний и практического опыта. Этот этап продолжался с конца 80-х до 1992 года, и его основные задачи имели, скорее, организационный и просветительский, чем исследовательский характер.

В ноябре 1990 года в Москве прошла первая международная конференция по гендерным исследованиям, организованная ЮНЕСКО. И хотя с основными научными докладами на ней выступили западные ученые, в тематике сообщений российских ученых на секциях уже чувствовалась необходимость и возможность новых научных подходов к изучению статуса и положения женщин и мужчин в обществе. Здесь уместно отметить, что гендерные исследования традиционно достаточно тесно связаны с женским движением и нацелены не только на производство знаний, но и на социальные изменения в обществе.

В 1991 и 1992 годах были организованы и проведены Первый и Второй независимые женские форумы в Дубне. Кроме практических задач, направленных на создание сети новых женских организаций, на форумах были широко представлены новая научная парадигма и первые результаты гендерных исследований, уже проведенных к тому времени в некоторых российских городах (Таганрог, Набережные Челны, Москва).

В среде нарождавшегося независимого женского движения феминистские идеи гендерных исследований встречали позитивный отклик, чего нельзя сказать об отношении к этим теориям в академических и образовательных кругах. В то время было достаточно сложно опубликовать статью по гендерной тематике в научном или публицистическом журнале. Хотя в журналах «Общественные науки и современность» и «Социологические исследования» в 1991 и 1992 годах появились соответствующие рубрики, но это были, скорее, исключения из общего правила. Ярким примером негативного отношения к гендерной проблематике в тот период может служить история издания книги «Women in Russia», написанной в 1991 году учеными и активистками женского движения, большинство из которых были организаторами Первого независимого женского форума. Никто в России не хотел издавать эту книгу, нам говорили:

«Кому сегодня интересно читать про женские проблемы? Эту книгу не будут покупать». В результате самая первая книга российских ученых-феминисток о проблемах женщин в бурно трансформирующемся российском обществе была издана только на Западе и только на английском языке. Трудности внедрения в российскую науку и общественные институты новых терминов, понятий и подходов, связанных с гендерной тематикой и методологией, были наиболее сложными проблемами первого этапа.

Второй этап может быть охарактеризован как период институализации российских гендерных исследований, который наиболее активно начался в 1993-1995 годах. Это было время роста числа гендерных центров и официальной регистрации как новых, так и ранее созданных научных коллективов и организаций. В эти годы были официально зарегистрированы Московский и Петербургский гендерные центры, открылись и начали работать Карельский, Ивановский и другие гендерные центры. Процессу институализации способствовало появление законодательства РФ об общественных организациях и объединениях, а также начало активной работы в России западных благотворительных фондов.

Кроме того, этот период отмечен активной подготовкой к четвертой Всемирной конференции по положению женщин в Пекине, что задавало «тон» дискуссиям на конференциях и семинарах того времени, которые в большей мере были посвящены социально-политической, а не научной тематике. С воплощением в жизнь Пекинских стратегий связано введение в 1996 году в соответствии с решением Министерства образования РФ в программу некоторых российских вузов новой учебной дисциплины - феминологии.

Создание вузовских программ по феминологии несколько сродни истории возрождения М. Горбачевым женсоветов в 1985 году. Насаждавшиеся по приказу «сверху» и те и другие пройдут трудный и болезненный путь адаптации к современным реалиям и требованиям времени. И хотя с 1998 года программа стала называться «Феминология и гендерные исследования», изменение названия было лишь первым шагом. Понадобились годы трудного и не всегда успешного диалога, чтобы два научных направления - феминология и гендерные исследования - смогли начать конструктивно взаимодействовать, несмотря на то, что по ряду теоретико-методологических аспектов их позиции по-прежнему несколько различаются.

Сейчас это кажется странным, но научная работа в гендерных центрах разных городов проходила почти изолированно, ни обмена идеями и опытом, ни совместных программ в тот период практически не было. Мы чаще встречались и вели дискуссии с западными коллегами, чем друг с другом. Данные опроса, проведенного нами на конференции 1996 года, показали, что треть публикаций, подготовленных российскими гендерными исследователями в первой половине 90-х годов, вышли на Западе, а не в России. Информационный голод, связанный с недостатком научных публикаций на русском языке и основанных на отечественном материале, а также недостаток живого общения ученых и преподавателей были наиболее острыми проблемами второго этапа.

Третий этап - консолидация ученых и преподавателей российских гендерных исследований - приходится на 1996-1998 годы. Первым шагом на пути к налаживанию более тесных научных контактов и связей между гендерными исследователями из России и стран СНГ была научная конференция, организованная МЦГИ в январе 1996 года "Тендерные исследования в России: проблемы взаимодействия и перспективы развития». На ней российские ученые впервые собрались для обсуждения институциональных, методологических, социальных и других проблем, связанных с гендерными/женскими исследованиями и их преподаванием в российской высшей школе. На конференции ученые и преподаватели из России и Украины обсуждали важные для всех собравшихся вопросы становления и развития гендерных исследований в постсоветском пространстве, а также атмосферы, сложившейся вокруг них не только в академических и университетских кругах, но и в женском движении.

Важную роль в обмене опытом и идеями, а также в обсуждении результатов научных исследований и проблем преподавания гендерных исследований в университетах, сыграл научно-образовательный проект Российские летние школы по женским и гендерным исследованиям (РЛШГИ), который в 1996-1998 годах реализовывался МЦГИ и университетами из российских регионов при финансовой поддержке Фонда Форда. С 1997 года, по» нашему примеру, летние школы начали проводиться также в Форосе Харьковским центром гендерных исследований.

За три года в Российских летних школах побывало около 200 ученых, преподавателей университетов и аспирантов, вовлеченных в профессиональную работу в сфере гендерных исследований. Новизна идеи научно-образовательного проекта РЛШГИ заключалась в том, что эта программа была направлена не только на обмен опытом и передачу знаний по гендерной проблематике, но и на процесс познания «мира, себя, друг друга, науки, методологии» через призму гендерного подхода, а демократическая форма коллективного диалога позволяла исследователям, которые собирались в летних гендерных школах, выходить на новый уровень творческого сознания и мышления.

Третий этап был, вероятно, наиболее важным и ответственным периодом, с которого начинается развитие собственно «российских» гендерных исследований, поскольку в это время произошел своего рода прорыв в новое качество сразу по двум направлениям. С одной стороны, проект летних школ дал мощный импульс для качественно нового этапа развития женских и гендерных исследований в России, суть которого состояла в переходе от работы в отдельных исследовательских и преподавательских коллективах к взаимодействию и сотрудничеству ученых и преподавателей из разных городов и университетов. С другой - летние школы своевременно создали благоприятные условия для глубокого и всестороннего обсуждения теоретических проблем нового научного направления. Этот период совпал по времени со своеобразной «стадией зеркала» российских гендерных исследований, когда для нас наиболее остро встал вопрос самоидентификации и рефлексивного осмысления собственного опыта, необходимости выработки своего российского гендерного дискурса, теории и методологии гендерных исследований, основанных на учете многообразия «опытов» российских женщин и особенностях российских гендерных отношений.

Важным итогом процессов, происходивших на этом этапе, который условно обозначен нами как этап консолидации, явилось создание информационной Сети, которая объединила гендерных ученых и преподавателей России и стран СНГ и по сей день позволяет обмениваться информацией, создавать совместные проекты, приглашать преподавателей для чтения лекций в университеты разных городов.

Четвертый этап развития российских гендерных исследований начался в последние два года этого столетия и, вероятно, все еще продолжается. Характерной особенностью этого этапа является активизация работы, направленной на легитимацию и более широкое распространение гендерного образования в российских университетах.

Несмотря на проблемы, связанные с тем, что гендерные исследования - междисциплинарные по своей природе - трудно вписываются в рамки учебных программ университетов, построенных по дисциплинарному принципу, развитие гендерного образования набирает темпы. Уже сейчас во многих российских вузах читаются специализированные учебные гендерные курсы или эта тематика включена в общие учебные программы по социологии, антропологии, философии, лингвистике, истории, психологии и др. В качестве иллюстрации здесь можно назвать некоторые авторские учебные курсы: «Гендерные теории в современном мире: междисциплинарный подход» (О. Воронина, МГУ им. М. В. Ломоносова-Московская школа социальных и экономических наук); «Гендерные практики и гендерные стереотипы» (Т. Барчунова, Новосибирский государственный университет); «Природа женщины как философская проблема» (Г. Брандт, Уральский государственный технический университет); «Психология гендерных отношений» (И. Клецина, Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена); «Женщина и СМИ» (Н. Ажгихина, МГУ им. М. В. Ломоносова); «Русская философия женственности XI-XX веков» (О. Рябов, Ивановский государственный университет); "Тендерные аспекты экономического поведения» (Е. Мезенцева, Высшая школа экономики); «Элементы гендерного анализа в литературе и лингвистике» (Т. Гречушникова, Тверской государственный университет); «Российские гендерные отношения и качественные методы в гендерных исследованиях» (Е. Здравомыслова и А. Т мкина, Европейский университет в СанктПетербурге) и др.

На эти же годы приходится настоящий бум публикаций по гендерной тематике. Как говорится в поговорке, «русские медленно запрягают, но быстро ездят». Сегодня уже нет проблем с публикациями - гендерная тематика принята нашими издателями и даже становится популярной. Проблематика книг и статей, изданных в последние годы, свидетельствует о том, что гендерный подход позволил российским ученым открыть не только новые темы, но и по-новому взглянуть на уже знакомые проблемы. Об этом свидетельствуют и содержание, и название статей, которые хотелось бы здесь привести в качестве примера: «Гендерный подход к отечественной истории» (Н. Пушкар ва); «Общество сквозь призму гендерных представлений» (О. Здравомыслова); «Постмодернистский исход феминизма» (А. Костикова); «Феминистская критика семейных теорий» (Т. Гурко); «Видимость мужественности» (С. Ушакин); «Гендерный фактор в воспроизводстве человеческого капитала» (И. Калабихина); «Женщины в российских органах власти» (Е. Кочкина); «Этические аспекты феминизма и эмансипации» (О. Доманов); «Теоретический дискурс семьи и сексуальности» (Е. Ярская-Смирнова); «Феминистская эпистемология» (А. Т мкина) и др. А содержание сборников и монографий последних лет свидетельствует о достаточной научной зрелости и глубине российских гендерных исследований. Перечислим хотя бы некоторые из них: С. Айвазова «Русские женщины в лабиринте равноправия» (РИК Русанова. М., 1998); «Права женщин в России» (МЦГИ. М., 1998);

«Потолок пола» (под ред. Т. Барчуновой. Новосибирск, 1998); «Женщина. Гендер. Культура» (под ред. 3. Хоткиной, Н. Пушкар вой и Е. Трофимовой. МЦГИ-ИСЭПН. М., 1999); Н. Римашевская, Д. Ваной, М. Малышева, Е. Мещеркина и др. «Окно в русскую частную жизнь» (Academia. M., 1999) и т. п.

К сожалению, в России (в отличие от Украины, где в Харькове уже второй год выходит журнал "Тендерные исследования») пока не налажено регулярное издание отечественного гендерного журнала, хотя в последние годы такие попытки предпринимались в Санкт-Петербурге, где вышел в свет первый номер и готовится следующий выпуск "Тендерных тетрадей».

Таким образом, несмотря на значительные трудности и проблемы, которых особенно много было на первых шагах развития гендерных исследований, за десять лет они смогли институализироваться как новое направление российской гуманитаристики, которое получило определенное признание в академической и образовательной сферах. Отражением чего является, например, факт, что уже сегодня в России защищаются дипломы и диссертации по гендерной тематике, и начался нормальный процесс воспроизводства данного научного направления, когда в российских университетах российские преподаватели готовят студентов и аспирантов как специалистов по российским гендерным исследованиям. Еще совсем недавно, в середине 90-х годов, об этом можно было только мечтать.

Оглядываясь на путь, пройденный российскими учеными и преподавателями, вовлеченными и увлеченными гендерными исследованиями, можно без ложной скромности сказать, что нам удалось за десять лет сделать немало: наработать свой российский феминистский дискурс и внедрить его как в научный оборот, так и в официальные правительственные документы; научиться самим и научить новое поколение аспирантов и студентов использовать в исследованиях современную методологию и методы гендерных исследований; опубликовать около сотни книг и тысячи научных и публицистических статей по гендерной тематике и тем самым изменить отношение к гендерным исследованиям в научных, издательских и общественных кругах. За десять лет «география» гендерных исследований значительно расширилась, и сегодня гендерные исследования проводятся и преподаются более чем в 60-ти городах России и стран СНГ.

И хотя нам еще многое предстоит узнать и сделать, самые первые и самые трудные шаги уже позади. Гендерные исследования все еще остаются достаточно «экзотическим» и маргинальным сегментом научного пейзажа, а этап их внедрения в учебные программы российской высшей школы еще не завершился. Нашу основную перспективу я вижу в переходе от чтения авторских гендерных спецкурсов к широкому внедрению данной дисциплины на большинстве факультетов и кафедр российских университетов. И, судя по живому интересу, который проявляют студенты университетов разных городов к курсам по гендерной тематике, эта перспектива представляется вполне оптимистической.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://invest.antax.ru/

В 1958 работавший в университете Калифорнии (Лос-Анжелес, США) психоаналитик Роберт Столлер ввел в науку термин «гендер» (социальные проявления принадлежности к полу или «социальный пол»). В 1963 он выступил на конгрессе психоаналитиков в Стокгольме, сделав доклад о понятии социополового (или – как он назвал его – гендерного) самоосознания. Его концепция строилась на разделении «биологического» и «культурного»: изучение пола (англ. – sex ), считал Р.Столер, является предметной областью биологии и физиологии, а анализ гендера (англ. – gender ) – может быть рассмотрен как предметная область исследований психологов и социологов, анализа культурно-исторических явлений. Предложение Р.Столлера о разведении биологической и культурной составляющих в изучении вопросов, связанных с полом, и дало толчок формированию особого направления в современном гуманитарном знании – гендерным исследованиям.

Благодаря их появлению и развитию пол в социальной теории рассматривается как инструмент социальной детерминации и стратификации (наравне с классом, этносом, конфессией, культурой), а актуальные социальные проблемы – власть, насилие, самосознание, свобода – предстают как проблемы, связанные с принадлежностью к определенному полу. Проблемы сущности человека, смысла и предназначения получили благодаря гендерным исследованиям гендерное измерение, представ как связанные с социально-половыми (гендерными) ролями каждого индивида и существующей в любом обществе иерархии и дискриминации по признаку пола.

Женские исследования

Женские исследования (women"s studies) – начальный этап гендерных исследований (70-е годы).Ощутимый рост интереса к «женской теме» в современном гуманитарном знании относится к концу 60-х. Социально-политический контекст появления женских исследований был создан либералистскими идеями (эмансипации, равенства, автономии, прогресса), нашедшими отражение в (1) молодежных движениях конца 1960-х и революции «новых левых», (2) сексуальной революции, от последствий которой женщины выиграли более мужчин и (3) связанной с сексуальной революцией «второй волной» феминизма.

Теоретический анализ отношений полов был востребован изменившимися (по сравнению с 19 в. и «первой волной» движения) целями феминисток: от борьбы за равенство прав, которое оказалось уже зафиксированным в законах многих стран, они перешли к борьбе за равенство возможностей для женщин, от «феминизма равенства» к «феминизму различий», требованию признать «особость» женского социального опыта. Главной целью «шестидесятниц» 20 в. стало создание свободной, автономной женской личности.

Споры о том, достижима ли такая цель, втянули в исследования «женской темы» генетиков, психологов, антропологов, этнологов, философов, историков, социологов, филологов. Вместе с возникновением в 1970 во Франции «Движения за освобождение женщины» там были основаны и первые феминистские журналы. Аналогичный процесс начался и в США, где в короткие сроки добились больших тиражей журналы «Signs», «Feminist Studies», «Women"s Studies Quarterly». Взлет неофеминизма появлиял на интеллектуальную сферу: ученые в Европе и США стали избирать объектом своих изысканий женщину – в семье, на производстве, в системах права и образования, в науке, политике, литературе и искусстве. Первый спецкурс по истории «женского движения» был прочитан в Сиэтле в 1965. В конце 60-х спецкурсы «о женщинах» читались также в Вашингтоне, Портлэнде, Ричмонде, Сакраменто. В 1969 исследовательница из Корнелльского университета Шейла Тобиас предложила обобщающее название для этих спцкурсов – Female Studies. В 1970 возглавленная ею команда преподавателей социальных наук (психологов, социологов, историков) прочла в указанном университете междисциплинарный курс «Женская персональность» («Female Personality»), на который записалось и сдало зачетный экзамен более 400 человек. Одновременно, в том же 1970, в университете Сан-Диего была учреждена своя «женская» программа обучения студентов; та же Ш.Тобиас организовала там специальное издание «Female Studies», которое взялось за публикацию программ курсов, списков литературы и было нацелено на обмен опытом между преподавателями, увлеченными женской темой. В том же 1970 в Балтиморе Флоренс Хоу и Полом Лоутером было учреждено издательство «Feminist Press», сыгравшее немалую роль в пропаганде научного знания о взаимоотношениях полов.

К концу 60-х – началу 70-х в рамках многих традиционных академических дисциплин уже в десятках университетов США и Европы появилось «изучение женщин». Историки возвращали несправедливо забытые имена тех, кто внес вклад в развитие культуры, литературоведы рассматривали своеобразие образного и речевого стиля женщин-писательниц, педагоги ставили вопрос об особенностях воспитания мальчиков и девочек, психологи обращались к ранее известным, но несколько подзабытым классическим трудам по женской психологии, социологи пытались показать неодинаковость социальных ролей мужчин и женщин и вытекающие из нее демографические последствия. Термин «гендер» в их работах соотносился лишь с женским опытом и употреблялся тогда, когда речь шла о социальных, культурных, психологических аспектах «женского» в сравнении с «мужским», при описании норм, стереотипов, социальных ролей, типичных для женщин.

Исследования, которые именовались «гендерными» и были опубликованы в 70-е, были «женскими исследованиями» и велись они женщинами-учеными, стоявшими на феминистских позициях. Те же самые исследования в 70-е могли также называться:

«женскими исследованиями» («Female Studies»), что казалось ученым-феминисткам слишком биологизированным;

«феминистскими исследованиями» («Feminist Studies»), что отвергалось многими по причине идеологизированности (т.к. не все желающие примкнуть к новому направлению числили себя феминист(к)ами);

«изучением женщин» («Women"s Studies»), что считалось не слишком политкорректным, так как подчеркивало «объектность» женщины или женщин как предмета изучения;

«женскими исследованиями» («Women Studies») – так определялись исследования любой проблемы, написанной на «женскую тему», и (!) чаще всего самими женщинами.

В 1975, объявленном ООН «Всемирным годом женщины», американская исследовательница Нин Коч (Nynne Koch) сконструировала термин «феминология», получивший распространение в России. Под нею стали понимать междисциплинарную отрасль научного знания, изучающую совокупность проблем, связанных с социально-экономическим и политическим положением женщины в обществе, эволюцией ее социального статуса и функциональных ролей.

Главными отличиями «женских исследований» или «феминологии» как научного направления от всех предшествующих штудий, касающихся социально-половых ролей, этнографии, психологии и социологии пола, были: (1) ориентация на критику наук, ранее не «видевших» женщин; (2) нацеленность на критику общества и потому связанность с женским движением; (3) развитие на пересечении научных дисциплин в форме междисциплинарной исследовательской практики.

Говоря о главных достижениях гендерных исследований на их первом, феминологическом этапе, нужно подчеркнуть, что они: (1) ввели фактор различия полов в традиционный социальный, в том числе социально-стратификационный анализ; (2) возвратили женские имена социальному знанию – истории, философии, литературоведению, психологии; (3) заставили признать, что социальное знание, ранее считавшееся «полным» и «универсальным» для всех без различия пола, таковым не является, поскольку традиционные теории познания преуменьшали значение главных в женском опыте и женских жизнях областей знания, были слишком рационалистическими; (4) обосновали историчность двух взаимодополняющих социальных сфер – публичной-«мужской» и частной-«женской» и равную значимость частной сферы для функционирования общества; (5) разрушили многие проявления мужского мифотворчества (о равной значимости для обоих полов крупных социальных потрясений – например, Французской буржуазной революции 1789 (см. также ВЕЛИКАЯ ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ), о неспособности женщин создать гениальное произведение – выяснилось, что каноны гениальности созданы также мужчинами и т.д.) и заставили обсуждать предположение о том, что историческое время, проживаемое женской половиной человечества, протекает не в тех же ритмах», что «мужское»; (6) создали предпосылки для перехода от анализа больших структур и социальных общностей к антропологически-ориентированным социальным наукам, интересующимся жизнью отдельных людей; (7) поставили вопрос о разных научных стилях – объективистском, «мужском» и эмоционально-богатом, «женском» – написания исследований; (8) ввели гендерное измерение в социально-экономическую историю, пополнившуюся такими темами, как «феминизация бедности», «фемининность безработицы», «политэкономия домашнего труда», «история женского домашнего труда», заставив признать категорию «пол» одним из структурообразующих экономических принципов; (9) выявили особое понимание темы «женской работы » как неоплачиваемого женского труда (рождение детей, воспитание их, труд по поддержанию в доме чистоты, приготовлению пищи, стирке, глажке, уходу за больными и немощными), бывшего всегда, во все эпохи почти незаметным или умышленно не замечаемым. (10) Проанализировав прошлое и настоящее т.наз. «женских профессий» (воспитательницы, учительницы, гувернантки, поварихи, прачки, гладильщицы, прядильщицы, ткачихи, медсестры, социальной работницы), исследовательницы женщин показали, что эти профессии сложились и воспроизводятся как продолжение гендерных ролей, приписанных женщинам социальными и культурными нормами. (11) Как итог – «женские исследования» вовлекли в феминистское движение массу женщин, в том числе женщин из числа ученых. Они пришли в новую область знания со сложившимся житейским и научным опытом, который позволял им превращать «личное» вначале в «профессиональное», а затем и в «политическое». (Лозунг Р.Унгер «Личное – это политическое!» – лозунг феминизма «второй волны»).

На данном (раннем, феминологическом) этапе гендерные исследования были научным движением без центра и лидера, без общего, единого стиля и целей. Развивавшие их приверженцы знали одно: они не хотели быть похожими на представителей «мужской» науки, полной конкуренции, стремления к лидерству и выстраиванию иерархий. Чтобы избежать всего этого и добиться большего единения, феминологи предлагали совместно подписываться на научные журналы, проводили свои занятия в комнатах, где можно поставить стулья в форме круга, практиковали ведение дневников размышлений (объявляя опыт каждой интересным всем), при общении использовали только обращение по имени (оставив мужскому сообществу именование по фамилии; впоследствии во имя равенства они призвали и имена писать со строчных букв). Феминологи 70-х увлекались созданием малых творческих групп и коллективов, небольших совместных проектов, едва ли не первыми стали практиковать интерактивность в преподавании – постоянный обмен мнениями профессоров со студентами во время лекций, интеллектуально и эмоционально вовлекающих обе стороны в процесс обучения. Отказ от принципов лидерства, иерахий и дисциплинарности не имел аналогов в мировой истории науки, поэтому ни одно из ее направлений и образовательных стратегий не изменили настолько системы академического образования и обучения (особенно в США), как это удалось женским и гендерным исследованиям.

Несмотря на очевидные успехи – и в содержании, и в методах получения нового знания – традиционная наука восприняла скептически возникновение «женских исследований». Непризнание и насмешки в адрес «женоведов» (феминологов) предопределили возникновение духа кастовости университетских и академических объединений, изучавших женскую тему. Феминологи 70-х оказались вытесненными из своих дисциплин на обочину «большой науки», в своеобразное гетто, образовав евро-американскую субкультуру или «сестринство» исследовательниц, хорошо знавших и поддерживавших друг друга на конференциях, в переписке, но мало замечаемых коллегами по профессиям.

Вторая стадия развития гендерных исследований

Вторая стадия развития гендерных исследований : признание «женских исследований», возникновение «мужских» (андрологии) – 1980-е годы. За включение «женских исследований» в систему высшего образования раньше других стали выступать исследовательницы и преподаватели американских университетов, где знания о женщинах интенсивно вводились в традиционно преподаваемые дисциплины уже с 70-х. Там широко обсуждались явления дискриминации женщин в публичной сфере, в том числе в науке, а также в сфере частной, анализировались предубеждения против них (гендерные предрассудки), существующие в обществе и, в частности, во властных и образовательных структурах, отразившиеся в литературе и т.п. Особенно жаркие споры вызывал междисциплинарный характер «женских исследований», ставящий под вопрос их самостоятельный статус – ведь они претендовали на ранг независимой дисциплины, а не просто «раздела» в рамках дициплин уже существующих. Не совсем был ясен и ответ на вопрос, специалистов какого профиля должны выпускать факультеты «женских исследований».

Междисциплинарность направления, равно как многосторонность исследовательского объекта («женщины»), взрывавшие границы между отраслями знания, были главным препятствием для создания отделений Women"s studies в университетах Европы. Они оставались более консервативными и скованными традициями, нежели американские, и в них «женские исследования» могли лишь временно объединять единомышленниц в рамках «проекта» или «лаборатории», не претендуя на равноправный статус с факультетами.

Довольно быстро – несмотря на все стремления к единству – обнаружились разногласия и среди самих феминологов. Одни исследовательницы видели в «women studies» часть женского движения; другие – считали их неидеологизированным и неполитизированным именно научным направлением. В этих разногласиях коренилось зарождавшееся в те годы расхождение между феминистками-практиками и исследовательницами-теоретиками, которых первые упрекали в удаленности от конкретных проблем сегодняшнего дня, а закрытости «в башне из слоновой кости». Их оппонентки, сторонницы (как они заявляли) большей объективности и меньшей политизированности, выступили против дальнейшего обособления «женских исследований» от традиционной науки. Многим из них стало ясно, что простого «добавления» женских имен, механического включения в исследования данных о женщинах недостаточно для того, чтобы изменить представления о роли женщин в целом, убедить в различности социального опыта представителей разных полов.

«Женские исследования» ширились, число их приверженцев множилось. Все чаще заявлявшие о своей независимости и непохожести на иные науки и принципы их преподавания, «женские исследования» активно пропагандировали свои новые подходы к обучению, делая акцент на критике всех форм доминирования и призывая коллег-мужчин к сотрудничеству и терпимости.

Под непосредственным воздействием «женских исследований» возникли в те годы «мужские исследования» (Men"s Studies) или социальная андрология. Добиваясь научного признания, они прошли те же стадии неприятия и насмешек, что и исследования женские. Андрология или «мужские исследования» были, в известной степени, ответом на усиление феминистского движения и стремление приверженцев «исследований женщин» многосторонне (но с позиций женского опыта!) изучить взаимоотношения полов. Среди причин появления социальной андрологии можно также назвать переосмысление мужской гендерной роли, ее ограниченности, и стремление разрушить полоролевые стереотипы – темы, обозначившиеся в общественных обсуждениях на волне развертывания сексуальной революции и успехов операций по смене пола.

Возникшее десятилетием позже «второй волны» феминизма – то есть в 70-е годы 20 в. – мужское «освободительное» движение (в США его представляют «Национальная организация меняющихся мужчин», «Национальная организация мужчин против сексизма») стало со своей стороны бороться за широкий выбор стилей жизни, за более широкий (нежели заданный стереотипами) спектр эмоциональных проявлений для мужчин. Подобно тому, как феминистки и примкнувшие в «женским исследованиям» исследовательницы пытались разгадать «мистику женственности», социальные андрологии задались задачей разгадать «загадку мужественности». «Мужские исследования» пытались выявить основные этапы становления концепций мужественности, возможные кризисы и девиации, особенности способов, механизмов, каналов формирования института пола, в данном случае – пола мужского и предложить возможные варианты преодоления жесткости мужской гендерной роли (в частности – через так называемое «новое родительство», в рамках которого оба родителя активно участвуют в воспитании).

Довольно быстро «мужские исследования» в истории и социологии оказались востребованы не только академическим знанием, но вышеперечисленными организациями, которые показали себя такими же борцами с гендерными предрассудками и привилегиями, как и феминистки, защитниками прав геев, бисексуалов, транссексуалов, лесбиянок.

В течение десятилетия идеи «мужского освобождения» получили распространение в Австралии и Англии, отчасти в Европе, но там – в отличие от США – мужское движение не превратилось в политическую силу. Тем не менее, как направление научных исследований андрология утвердилась и там. Особый вес, в частности, в Европе получила «история мужчин» – как дисциплина, занимающаяся изучением прошлого мужчин (по аналогии и как реакция на «историю женщин»). «История мужчин» начала развиваться с начала 80-х, практически одновременно с социологией маскулинности, сосредоточившись на том, как и почему внутренняя и внешняя политика, военное дело, дипломатия были в прошлом и остаются в настоящем мужскими сферами действия.

«Исследователи женщин» и «исследователи мужчин» на этом этапе развития гендерных исследований добились многого.

(1) Прежде всего, «исследователи женщин» сумели реабилитировать феминизм как политику, в основе которой лежит принцип свободы выбора; они заставили общество признать феминистскую идею личностного становления женщины как основы ее эмансипации и эмансипации общества от стереотипов. (2) Благодаря «женским исследованиям» возникли «мужские исследования», и их приверженцы увидели общность своих целей с феминистками. (3) Вместе со специалистами в области социальной андрологии, социальные феминологи и андрологии 80-х активно участвовали в переориентации социального знания от изучения крупных социальных общностей и групп к изучению отдельных людей (т.е. участвовали в т.наз. «антропологическом повороте» современного социального знания); (4) Идя навстречу друг другу с разных «полюсов», феминологи и андрологи сумели придать гендерный ракурс биографическому и автобиографическому методам, обратив внимание на несходство мужской и женской индивидуальной и коллективной памяти, особенностей фиксации и осмысления увиденного и примеченного. (3) Их исследования способствовали росту значимости качественных методов в социологии, «устной истории» в науках о прошлом и этнологии, благодаря чему в круг изучаемых вопросов оказались введены такие темы как, например, сексуальная автобиография, инвалидность, «нетипичность». (4) Феминологи и андрологи поставили как особую научную проблему исследование тела и телесности социальными науками в ее гендерном аспекте. (5) Через анализ властных отношений, отношений господства мужчин и подчинения женщин, был показан механизм и пути превращения индивидов (женщин и мужчин) из «героев» общества и истории в их «жертв».

Размышляя о взаимодействии понятий «мужественности» и «женственности», андрологи и феминологи практически одновременно пришли к выводу о необходимости координации своих исследований и направлений работы. К концу 80-х в науке появилась тенденция именовать все исследования, касающиеся вопросов пола, гендерными – какого бы содержания они ни были и с какой бы теоретической платформы они ни писались. Понятие «гендерные исследования» оказалось более конформным и приемлемым для научного сообщества, нежели термин «женские исследования». Гендерологами оказались согласны именовать себя и некоторые мужчины, которые не нашли в себе в прошлом мужества назваться специалистами в области «женских исследований», а тем более феминистами. Для значительного количества исследователей термин «гендерный» оказался, следовательно, удобным прикрытием («терминологическим зонтиком»), выражающим «политическую нейтральность и академическую респектабельность» (Дж.Скотт).

Третья стадия развития гендерных исследований.

Третья стадия развития гендерных исследований: объединения и размежеваний (конец 1980-х – конец 90-х годов) . От анализа патриархата и свойственных ему политик подавления и дискриминации (женщин, сексуальных меньшинств) гендерологи 80-х сочли возможным перейти к анализу гендерных систем – то есть выявлять и анализировать разные аспекты социальности и культуры в их гендерном измерении. Новая концепция «гендера» перестала связывать его исключительно с женским опытом. Под гендером стали пониматься система отношений, которая является основой стратификации общества по признаку пола.

На этом этапе гендерные исследования – объединив «мужские исследования» и «женские исследования» – стали признанной частью учебных программ в сотнях вузов (600 колледжей в 34 штатах) и самостоятельными факультетами в 30 американских университетах. В США развернули свое действие более 130 программ поствузовского образования по линии «женских и гендерных исследований» – на них готовят магистров, возникла докторантура для получения звания PhD (соответствует российскому званию «кандидата наук»).

Однако перспективы объединительных тенденций в гендерных исследованиях радовали далеко не всех их приверженцев. В частности, уже в конце 80-х многие из работ, написанных на основе гендерного подхода к анализу социальных явлений, подверглись критике за нечувствительность к расовым различиям (поскольку исследователи обращались в основном к проблемам белых образованных европейских и американских женщин среднего класса). Эта тенденция была связана с усилением позиций «цветного феминизма». С другой, несколько неожиданной стороны, гендерные исследования стали объектом порицания за скатывание к гетеросексизму (акцентирование гетеросексуальных отношений как «нормальных» и малое внимание к социальному опыту геев и лесбиянок, который перестал рассматриваться как «отклоняющийся», но стал оцениваться как «другой, тоже нормальный»).

Развернувшиеся дебаты совпали с новым этапом в развитии мирового социального знания – этапом разочарования в структуралистских и модернистских концепциях, господствовавших до начала 90-х.

Вместо попыток находить и анализировать социальные истоки гендерной асимметрии и дискриминации (которые ранее осмыслялись на основе концепций структурного функционализма и социального конструктивизма), гендерологи задались задачей создания метатеории, раскрывающей отношений между Наукой, Властью и Гендером. Для этого им необходимо было убедить пересмотреть многие привычные представления и научно-доказанные «истины», в частности усомниться в самой возможности создания «абсолютно объективного», свободного от пристрастий и субъективной заинтересованности, научного исследования. Обсуждая эти вопросы, гендерологи 80-х так и не пришли к единому мнению о том, можно ли считать себя примкнувшим к данному направлению научного знания, не разделяя феминистских идей и феминистской идеологии. При этом убежденные феминистки выступали на этом этапе с резкой критикой так называемой «ложной теории гендера» (прикрывающей обычные исследования полового диморфизма и привежденность биологическому детерминизму с его теорией половых ролей), а вместе с ним – многих примкнувших к гендерным исследованиям ученых, не разделявших и не разделяющих феминистских взглядов. Дискуссии и споры привели, во-первых, к большей поляризации позиций радикальных и либеральных феминисток. Во-вторых, расхождения между сторонницами «феминизма равенства» (сходства мужского и женского типов субъективности) и «феминизма различий», (или, как чаще пишут сами гендерологи, «различений » между мужским и женским типами субъективности и идентичности) развели по разным сторонам американскую науку и науку европейскую, особенно – французскую. Среди американских гендерологов больше сторонников феминизма равенства (хотя в США можно отыскать представительниц всех течений в феминизме), а среди европейских – больше сторонниц феминизма различий.

Четвертая стадия.

Четвертая стадия: гендерные исследования в эпоху глобализации (конец 90-х годов – настоящее время) . В последнее время гендерные исследования стали признанным направлением развития гуманитарного знания не только в США и Западной Европе, но и в странах Африки, Азии, Восточной Европы, России, на постсоветском пространстве. Это связано с ростом внимания к проблемам женщин, имеющим международный характер. Регулярные международные летние и зимние «школы», «институты», конференции, конгрессы, проводимые при поддержке женских организаций, собирают сотни слушателей. Образовательные программы приобрели глобальную ориентацию, в особенности те из них, которые ориентированы на страны третьего мира. Они делают акцент на политических вопросах, проблемах дискриминации женщин и сексуальных меньшинств на рынке труда, на проблемах милитаризма, беженцев, репродуктивных прав, семьи.

Несмотря на то, что единой идеологической позиции, которая бы объединяла большинство гендерологов, нет (как нет и единого идейного основания у мирового феминизма, его направления развнозначны и различны), все большее значение приобретают «Международные сети гендерных исследований» – списки адресов электронной рассылки, которые позволяют объединиться исследователям во всем мире, изучающим определенную тему или вдохновленных одним проектом. Одна из самых известных таких Сетей в Восточной Европе поддерживается Фондом Дж.Сороса и связана с Программой «Гендер и культура» Центрально-Европейского университета в Будапеште. Самая же крупная и мощная из сетей организована при Гендерном институте Лондонской школы экономики в 1996. В числе своих задач она перечисляет следующие: поддерживать проекты гендерных исследований; развивать теории этики, справедливости демократии с учетом гендерного фактора; расширять перспективы социальной политики, включая в круг ее внимания тех, кто был несправедливо обойден защитой (в том числе не только женщин, но и сексуальные меньшинства). Среди проектов лондонской Международной сети гендерных исследований – «Гендер и социальная философия», «Коллективные идентичности и гендер», «Равные возможности и образование в течение всей жизни». Основной принцип деятельности – триединство этики, теории и практики.

Принципы современных гендерных исследований основаны на открытом признании личной ангажированности ученого, его вовлеченности в движение за гендерное равенство. Основная и наиболее влиятельная часть гендерного сообщества начала 21 в. полагает, что причисление того или иного ученого к гендерологам – означает его ясно выраженное согласие с феминистской перспективой. Среди задач, которые ставят те, кто использует гендерный подход к анализу социальных явлений, можно выделить: (1) преодоление андроцентризма, категорический отказ от «смешения» мужских и женских нарративов при реконструкции жизни отдельных этносов; (2) неформальное внимание к гендерным различиям, раздельное изложение жизненных практик мужчин и женщин, (3) отдельное документирование мужских и женских жизней и практик при анализе образа жизни любого этноса; (4) специальное исследование всех видов социальных практик женских сообществ и позиционирование женщин как «ключевых информаторов»; (5) особое внимание – анализу женского/мужского опыта с точки зрения самих его носительниц/носителей, их жизненной перспективы, взгляд на респондентов «снизу» и «изнутри» (insiding), а не «сверху», с позиций умудренного носителя высших истин; (6) концептуализация женского/мужского поведения как влияния разных социальных и исторических контекстов; (7) умение прислушиваться к собственным эмоциональным реакциям, сопоставлять свой жизненный опыт с опытом информатора (проблема «доверия» своим эмоциям, а не элиминации их); (8) фиксация аспектов, которые не всегда ставятся (или вовсе не ставятся) традиционными исследователями (роль дочери в семье, практики женской повседневности в гигиене и лечении женских болезней, социальный опыт транс- и бисексуалов, лесбиянок и геев, механизмы отторжения обществом немужественных мужчин и т.п.). (9) нацеленность на оптимистическую перспективу и преодоление практик виктимизации (попыток представить объекты своего изучения – например, немужественных мужчин или мужеподобных женщин – бессильными жертвами); (10) обучение «изучаемых объектов» методам анализа их собственных жизней, формулированию целей и жизненных задач, связанных с устранением неполноправия; (11) неавторитарный характер выводов и в этом смысле уход от стандартов традиционных исследований, в которых важно убедить – при сохранении критической нацеленности работ против биологического детерминизма и представлений о том, что есть нечто заданное Природой, а потому неизменное (то есть против эссенциализма).

Гендерные исследования конца 20 – начала 21 вв. оказались замеченными официальными властями (по крайней мере в США). Под их непосредственным влиянием возникают такие направления деятельности местных, федеральных и центральных властей как гендерная экспертиза законодательства, активизма политических деятелей и т.п.

Наталья Пушкарева

Литература:

Пушкарева Н.Л. Зачем он нужен, этот «гендер »? // Cоциальная история 1998/1999. М., 1999. С. 155–177
Ярская-Смирнова Е.Р. Женские и гендерные исследования за рубежом // Денисова А.А. (ред.) Словарь гендерных терминов. М., 2002. С.100–103
Материалы в Интернете: Women Studies in Europe // http://women-www.uia.ac.be/women/noise/index/html
Women"s Programm: http://www.soros.org/wp

Анна Тёмкина — доктор философии (Университет Хельсинки), профессор факультета политических наук и социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге. Автор книги «12 лекций по гендерной социологии» (в соавторстве с Еленой Здравомысловой).

— Что такое гендер с точки зрения социолога?

— Чтобы ответить на вопрос, нужно рассказать, как формировалось представление о гендере, гендерных различиях. Социологическую постановку проблемы половых различий можно отнести к 1950-м годам, когда крупнейший американский социолог Толкотт Парсонс впервые сформулировал, что половые роли мужчин и женщин подчиняются определенным социальным ожиданиям и формируются в процессе социализации, а не буквальным образом вытекают из биологии.

Но главный толчок к современному представлению о гендере дало женское движение (вторая волна феминизма) в западных обществах в 1970-80-е годы, которое переработало и критически объединило много разрозненных социальных теорий. Например, на идею гендера (гендерных различий) сильно повлиял марксизм: оказались важны представления об эксплуатации и неравенстве в интерпретации положения женщин. С другой стороны, повлиял психоанализ — например, идея о том, что усвоение образцов женственности и мужественности и их неравенство происходит в процессе раннего психосексуального развития через отношения с матерью и с отцом, то есть через определенного рода культурные и символические структуры, а не возникает буквально из биологии. Важными являются антропологические исследования Маргарет Мид, показывающие различия половых ролей в разных культурах. К моменту возникновения второй волны феминизма существовали и собственно феминистские теории — например, экзистенциальный феминизм Симоны де Бовуар и представления об инаковости женщин. И разумеется, были важны либеральные идеи — прежде всего права человека и равенство всех перед законом.

Участники марша за права женщин. Вашингтон, 9 марта 1986 года Barbara Alper / Getty Images

Все эти теории получают спрос в 1970-е годы в контексте женского движения, когда у активисток и социологов возникает много вопросов: что такое женщина, чем она отличается от мужчины, откуда взялось неравенство и что с ним делать — словом, какой диагноз неравенства и социальных проблем и каковы рецепты их преодоления.

И постепенно в социальных науках начинает использоваться термин «гендер», который отделяется от термина «пол»: в интерпретациях 1980-х годов пол — это биологические, анатомические, генетические характеристики человека, а гендер — это социальные и культурные характеристики. Происходит признание того, что одному и тому же биологическому полу могут приписы-ваться разные социальные и культурные характеристики в разных обществах, социальных и культурных контекстах. Несколько позднее в фокус гендерной социологии попадают социальные взаимодействия, в которых производится гендер (теория социального конструирования гендера), а затем — производство гендера в условиях структурных ограничений.

— Есть ли у гендерного подхода своя специфика в социологии?

— Да. Во-первых, в гендерной социологии и в гендерных исследованиях в целом есть тематики, которыми социология до этого не занималась. Например, насилие в семье, принятие решения об аборте, использование контрацепции и обсуждение этого с партнером, забота о детях и пожилых людях, переживания женщинами беременности, родов или рака молочной железы и т. п. Важной тематикой стал и баланс ролей — то, как женщины сочетают домашние и профессиональные роли, каковы различия в разных социальных группах и проч. Все это тематики сенситивные — чувствительные, многие из них болезненные, они затрагивают экзистенциальный уровень человеческого существования. Их трудно исследовать статистически, они уникальны.

Поэтому (и это вторая особенность) широкое распространение в гендерной социологии получают качественные методы — как направленные на изучение уникальных явлений в особенных контекстах. В последнее время используются и количественные методы. Они, в частности, необходимы феминистским исследователям, которые считают, что их результаты могут помочь изменить положение угнетенных групп. Следовательно, им нужна статистика, которая показывает, как мужчины и женщины представлены на разных уровнях власти, в разных экономических областях, какие у них разницы зарплат и так далее.

Очень важно и то, что благодаря качественным методам — третья особенность — в нашем распоряжении оказывается опыт из первых рук. Гендерным исследователям важно услышать те голоса, которые раньше не были слышны, — потому что эти проблемы не замечались, считались индивидуальными, а не социальными: например, семейное насилие или переживание аборта, опыт женщин-мигранток или сексуальных меньшинств. Практики невидимых групп становятся предметом исследования. В результате не только социологи получают новое знание, но и социальные группы могут, обретая данное знание, расширить диапазон своих возможностей.

Гендерных социологов интересуют различного рода социальные барьеры — ограничения, правила, нехватка ресурсов. В ранних гендерных исследованиях шла речь о патриархате — об общем структурном препятствии для карьеры женщин в политике, экономике, в отраслях, где сосредоточены максимальные ресурсы. Эти препятствия множественные. Они могут быть связаны с гендер-ными стереотипами и социализацией («не женское это дело»), с нехваткой ресурсов для получения образования и географической мобильности, с семейными обязанностями. Например, женщина начинает делать карьеру, а когда у нее рождается ребенок (средний возраст сейчас около 25 лет, в крупных городах выше), она уходит в долгий отпуск по уходу за ним. Если она хочет выйти на работу (или вернуться к своим проектам), может возникнуть еще один барьер — нехватка средств на оплату помощников по уходу, недостаток качественных детских садов. И она находится дома до того момента, пока ребенку не исполнится три года. Потом у нее рождается второй ребенок — то есть при наличии и выполнении желаемой нормы детности (двое детей) женщина не работает лет пять-шесть. Или совмещает эти роли с большим напряжением. И хотя никто ее специально не дискрими-нировал, к 30-35 годам она уже значительно отстала в своей карьере и, соответственно, заработке.

Детский сад в Бетнал-Грин. Англия, 1941 год AP/ТАСС

Еще один принцип феминистского гендерного исследования, четвертый, — принцип рефлексивности. Мы как социологи должны быть чувствительны по отношению к тем людям, которых исследуем. Кстати, феминистское направление избегает слова «объект»: когда мы работаем с людьми, они такие же субъекты, как и мы. Соответственно, нужна постоянная рефлексия об отношениях между исследователем и тем, о ком исследование проводится, о том, как складываются эти отношения, как исследование может повлиять на жизнь женщин и мужчин.

Гендерные исследования сильно изменили социологию в целом — появились новые темы. Например, социология эмоций, социология заботы, исследования домашнего труда. Изучение гендера заметно повлияло на социологию сексуальности, социологию тела. Я уж не говорю о таких традиционных направлениях, как социология семьи, которая не может быть гендерно нечувствительной.

— Чем социология гендера отличается от социологии сексуальности?

— Cоциология сексуальности формировалась в своей собственной логике. Ее всегда интересовали отличия мужского и женского, но ей всегда было трудно абстрагироваться от психо- и анатомо-физиологических свойств человека. Довольно долго она имела тенденцию к эссенциализму — то есть к объяснению различий мужской и женской сексуальности природными причинами.

Для гендерных исследователей гораздо более значимым является, во-первых, социальное конструирование отношений, в том числе в сфере сексуальности, во-вторых, структурная система неравенства и отношений власти.

Важно то, что гендерные отношения — это всегда отношения власти, хотя и необязательно власти мужчины над женщиной: такие трактовки уже немного устарели. И, соответственно, интерес исследователя обращен на нера-венство, на структурные барьеры, на нехватку ресурсов, на навязывание жест-ких норм поведения и женщинам, и мужчинам.

— Что значит, что гендерные отношения — это отношения власти?

— Это довольно очевидно для всех, кто занимается гендерными исследованиями, и часто довольно сложно для тех, кто не занимается. Попробую пояснить это от противного, через два распространенных модуса возражений.

Первый — общелиберальный модус возражения: мужчины и женщины равны, в нашей Конституции это записано, никакая формальная дискриминация в обществе недопустима. А если женщины не представлены на высшем политическом уровне или на наиболее высокооплачиваемых позициях, если их зарплаты статистически меньше, чем у мужчин, то это не вопрос власти. Женщины могут всего этого достичь, это даже приветствуется, весь репертуар возможностей им открыт. Но если этого не происходит, то потому, что женщины сами этого не хотят, у них другое природное предназначение и жизненные цели. Для либералов гендерные исследования зачастую оказываются «лишними» и «избыточными»: если структурное неравенство и власть не признаются, то непонятно, почему существует проблема и в чем состоит предмет исследования.

Второй модус — широко распространенный в современной России — консервативный. В нем говорится что-то близкое: у женщин другое природ-ное предназначение. Но, в отличие от либерального модуса, здесь возникает сомнение в том, что женщинам нужны такие же права, как у мужчин. Утверж-дается, что женщины должны заниматься семьей, их зарплата вполне может быть меньшей, потому что основной добытчик — мужчина; женщины могут работать, но в той степени, в которой это не мешает воспитанию детей, обеспечению домашнего хозяйства и заботе о муже. Если женщины занимают равные с мужчинами позиции в обществе, то это ведет к определенной дегра-дации, потому что женщины утрачивают свое природное предназначение, они перестают в надлежащей степени лично заботиться о детях и домохозяйстве. В данном модусе очень подозрительно относятся к гендерным исследованиям: они, с точки зрения консерваторов, способствуют разрушению традиционной семьи, продвижению гомосексуальности в обществе, подрыву моральных устоев и национальных ценностей.

Однако в гендерных исследованиях считается, что дискурс об ином женском природном предназначении — это один из важнейших механизмов произ-водства неравенства и власти.

Драка на кулаках. Австралия, 1925 год New South Wales State Library

Другой пример — гегемонная маскулинность, термин, который возник в гендерной социологии. Это некий образец, который в данном конкретном обществе считается правильным и привлекательным для мужчин: например, это белый гетеросексуальный образованный мужчина среднего класса, у него есть профессия или должность, которая обспечивает его деньгами и престижным потреблением. Этот идеальный образец связан с наличием больших ресурсов, а большое количество ресурсов является основанием для власти, поэтому на них ориентируется большинство. По отношению к данному образцу многие другие мужчины оказываются маргинализированными: они могут быть бедными, больными, старыми, гомосексуалами, мигрантами, принадлежать к другой расе или к другой культуре — они все будут находиться в иерархических властных отношениях с гегемонной маскулинностью, доми-нирующей и диктующей «правильные» образцы поведения мужчин. При этом гегемонная маскулинность в социальной иерархии находится выше, чем любой тип женственности. Это еще одна интерпретация конструкций власти.

— Вы говорили о политике высокого уровня и высокооплачиваемых постах. Но как быть в случае с более бытовыми темами, отношениями внутри семьи например, в них тоже выстраиваются отношения власти? Можно ли изучать их с точки зрения гендера и не искать власть?

— Я говорила о том, как мыслятся гендерные отношения, но это не означает, что исследования всегда посвящены механизмам власти, у них могут быть другие задачи, однако они все-таки могут показать власть. Например, магистрантка Катя Иванова под моим руководством в ЕУСПб проводила исследование отношений разведенных мужчин к бывшим семьям, и ее изначальная задача была проанализировать стратегии выплаты алиментов. Но один из результатов был такой: после развода в конечном счете именно мужчины управляют экономическими отношениями со своей бывшей семьей — и женщины только в очень маленькой степени могут на это влиять. Например, мужчина хорошо обеспечен, но выплачивает только формальные алименты — долю от официальной зарплаты. В таком случае мужчина действует по закону, к нему не может быть претензий, но эти суммы очень незначительные, и никакой реальной помощи собственному ребенку он не оказывает. Другая стратегия: супруги договариваются о том, что отец выплачивает существенную сумму и реально помогает семье. Но делает он это только до тех пор, пока жена соблюдает правила, которые он ей предлагает: например, как он будет взаимодействовать с ребенком. Если она начнет этому препятствовать, он легко может снизить размер неформально обговоренной суммы до формальных алиментов. То есть власть, несмотря на развод, остается на его стороне, он управляет материальными отношениями с бывшей семьей.

Или, например, я в 2000-е годы занималась исследованием использования контрацепции современной российской молодежью. Молодые люди очень хорошо понимают риски, которые связаны с неиспользованием контрацепции. Но для многих легитимным аргументом против использования презервативов было то, что они понижают чувствительность у мужчины. И женщина идет на риск. Это тоже отношения власти, хотя более «переговорные».

— Большинство ученых говорят, что не дают оценку тому, что наблю-дают. Но, учитывая всю описанную выше специфику, значит ли это, что вы как гендерный социолог даете оценку?

— Это очень сложный вопрос. От личных оценок я стараюсь воздерживаться — очень надеюсь, что у меня это получается. Но я не знаю, является ли обнаружение неравенства обязательно оценочным — и да, и нет. Есть направление исследований, которое тесно связано с социальным активизмом, оно считает, что если неравенство найдено, его нужно преодолеть или хотя бы попытаться. Я себя не отношу к данному направлению, я не настолько наивна, чтобы полагать, что вскрытые тенденции легко изменить. Моя задача — их обнаружить.

— То есть возможно такое неравенство, которое можно вскрыть, но при этом оставить?

— Его можно вскрыть — но возможно, что с ним абсолютно ничего нельзя сделать. Сколько есть исследований, например, коррупции — а она, коррупция, их даже не замечает. С другой стороны, некоторые феминистские исследователи полагают, что само обнаружение социальных проблем уже может быть изменением положения людей, к которым эта проблема относится. Например, наличие сексуальных домогательств в отношении женщин (или мужчин) или семейное насилие. Или жизнь с раком молочной железы. Обнаружение данных трендов может что-то изменить. Однако я скорее полагаю, что само по себе исследование ничего не изменяет: люди ведут себя определенным образом независимо от того, исследовали мы их или нет.

Но бывает, что нашими исследованиями интересуются журналисты, активисты или — изредка — политические деятели. Они могут что-то менять. Иногда наши студенты уже активисты — и они заранее ставят себе задачей сделать такое исследование, которое потом позволит что-то изменить в устройстве общества. Окей, говорю я им, это прекрасно, но это потом; моя задача, пока они осуществляют исследование, научить, как его проводить, отделяя от активизма.

— Есть ли знак равенства между гендерной социологией и феминистской?

— Если отвечать коротко, то да. Они вместе формировались, гендерная социология феминистски чувствительна, мне трудно представить себе гендерную социологию, которая не понимает основ феминизма. Но гендерная социология совсем необязательно ставит себе феминистские задачи — выявить структуры неравенства, изменить их. Если она их и ставит, то скорее в порядке исключения. Особенно у нас — в европейском контексте практически любая социология будет критической наукой. В европейских университетах трудно найти женщин, равнодушных к феминизму. А у нашей социологии поначалу было к нему очень настороженное отношение: в 1990-е годы он казался чем-то непонятным, чем-то из другого контекста, актуального для нас. Существовало предположение о том, что гендерным исследованиям необязательно быть феминистскими — вряд ли они будут патриархальными, конечно, но и феминистскими быть не обязаны.

Участница демонстрации в поддержку репродуктивных прав. Голландия, 1981 год Nationaal Archief

Но в последние несколько лет гендерная социология в России почти вся стала феминистской, и произошло это во многом благодаря консервативному повороту. Прошла мода на гендерную тематику, когда консервативный дискурс объяснил всем, что гендер разрушает семью, гетеросексуальность, нацию. Поэтому стало невозможным удержаться на неопределенной позиции — вроде бы и гендерная социология, но не признающая феминизм, власть, неравенство, дискриминацию. Ну, конечно, и накопление знаний за это время произошло, и новое поколение выросло, критически относящееся к патриархату и интересующееся самыми современными научными трендами и теориями.

— Кажется, что сейчас гендерная и феминистская тематика вызывает бешеный интерес. Прежде всего это видно по социальным сетям: обсуждение гендерного неравенства — это всегда скандал. С чем вы это связываете?

— Я не очень вижу бешеный интерес, если честно. Хотя, конечно, консерваторы очень много сделали для того, чтобы усилился интерес к гендерной тематике и у молодого феминистского поколения, и у публики, спасибо им за это. Я не слежу за скандалами в социальных сетях, они мне интересны только с одной точки зрения — как симптом формирования новых трендов, например общественного движения, феминистских инициатив. Общественные движения развиваются, если есть конфликт. Если есть движение — есть и контрдвижение, это всегда конфликт.

Конечно, тематика чувствительна, эмоционально окрашена, касается каждого. В соцсетях в обсуждении гендерного неравенства активно принимают участие и те, кто почти не информирован, они бесконечно повторяют в разных вариациях тезис о том, что мужчина должен быть мужчиной, женщина должна быть женщиной и так далее, эссенциализм очень силен. А гендер современные исследователи как раз и считают постоянным (перформативным) повторением телесных и речевых актов. Значит, данные люди таким образом утверждают свой гендер как «естественный». А информированные мужчины и женщины утверждают обратное. За скандалом могут стоять совершенно разные социальные процессы.

— То есть и нарастание консерватизма, и, наоборот, пробуждение общественного движения?

— В каком-то смысле — да. Одно измерение скандала — может быть, лучше назвать его конфликтом, — когда у людей идет формирование представлений об общественных интересах, взглядах, действиях. И они отличаются друг от друга. Например, женщины и мужчины — они равные или неравные? В правах? В отношении к детям? В политических интересах? Есть вообще общие интересы у всех женщин? Или есть разные интересы у разных групп? И так далее. Много споров внутри феминистских сообществ, иногда в академических. Другое измерение — это свидетельство консервативного поворота, негативный взгляд на гендерное равенство. Но есть и другие противоречия, когда практики людей подчиняются одним принципам, а их идеи и символы — другим. Например, мы все чаще в исследованиях фиксируем (и все мы это видим), что в эгалитарных парах из образованного среднего класса, в которых и мужчина, и женщина профессионалы, оба настроены на карьеру, по умолчанию домашнюю работу делает тот, кто может. Или они договариваются. А как одеты их дети? Девочки — строго в розовое, мальчики — строго в голубое. Вот такой парадокс: эгалитарная пара — и дети с очень ярко выраженными половыми символами, чтобы никто не перепутал.

— И почему же они так делают, если сами не выстраивают отношения власти между собой?

— Они не выстраивают отношения власти между собой, но они включены в систему государственного патриархата. Из нее нельзя быть выключенным: материнский капитал дается матерям, а не отцам, устройством в детские сады и в школы занимаются женщины, и они же в них работают, няни — это женщины и так далее. Окружающие бесконечно повторяют, что мужчины должны быть мужчинами, а женщины — женщинами. Вероятно, когда реальные различия ролей утрачиваются, обостряется необходимость проводить символическую границу — через одежду и телесные проявления (в гендерной социологии это называется гендерным дисплеем). Потому что различие мужского и женского — это способ мышления о мире, которому нас всех научили, а теперь мы сами (хотя и не все) хотим научить ему окружающих. Это способ существования социума, даже если кому-то в нем достаются по признаку пола большие объемы власти, а кому-то меньшие.

Мы сами производим себя как мужчин и женщин, даже понимая условность этой исторической конструкции. Я веду себя как женщина и не собираюсь переставать это делать, потому что слишком много телесных практик, привычек, устройство жизни выстраивается вокруг этого и встроено в них.

— Так все-таки эссенциализм — это плохо? Можно ли отделить в женских и мужских ролях природное от культурного?

— Эссенциализм — это не плохо и не хорошо, хотя феминизм и гендерные исследования относятся к нему критически. Но наша задача — объяснить его устойчивость в сознании людей и их идеях. Эссенциализм, во-первых, это «факт», задействованный в объяснении социальных и культурных различий, во-вторых, это важный ресурс. Попробую объяснить на примере. Человек постоянно вступает в огромное количество коммуникаций, и чтобы нам было проще начинать взаимодействие, мы автоматически категоризируем людей. На улице и на работе мы вступаем во взаимодействие не с абстрактным индивидом, а с мужчинами и женщинами (они также имеют возраст, этничность, сексуальность — но сейчас мы говорим о гендере). И мы впадаем в ступор, если мы не можем определить пол человека — это нас отвлекает от рутинных задач.

Более того, взаимодействуя c мужчинами и женщинами, мы автоматически наделяем их качествами, которые вообще характерны для мужчин и вообще характерны для женщин. Маленький пример: вам нужно донести тяжелые пачки книг до своего рабочего места. Вы заходите в комнату, в которой находятся не очень хорошо вам знакомые мужчина и женщина примерно одинакового возраста. Кого вы попросите помочь с учебниками?

Две женщины и член экипажа на пароходе. Австралия, 1930 год Australian National Maritime Museum

— Мужчину.

— Мужчину, естественно. А вполне возможно, что у мужчины болит позвоноч-ник, а у женщины разряд по легкой атлетике. И от мысли, что из этих двоих женщине будет гораздо легче принести книги, мы уже вздрогнули: социальный (гендерный) порядок нарушен. Мы могли бы войти и спросить, не может ли кто-то из присутствующих помочь. Но это значит, что мы должны заранее отрефлексировать рутинную задачу, а это дополнительное усилие. И ситуаций таких миллион, одна следует за другой, поэтому гораздо удобнее взаимодейст-вовать в повседневности, выделяя категорию мужчин и категорию женщин и наделяя их стереотипическими свойствами. А для этого их надо четко различать.

Конечно, раньше это разделение было проще: женщины находились в приватной сфере, мужчины — в публичной, выглядели они совершенно по‑разному, и привычки у них были разные. Эмиль Дюркгейм говорил о том, что чем общество цивилизованнее, тем больше различие между мужчинами и женщинами. А в современной ситуации по очень многим параметрам мужчины и женщины уже не отличаются — например, работают в одном офисе, выполняют сходные функции. Как продолжать воспроизводить социальный порядок? Надо использовать другие измерения: голубые и розовые кофточки, украшения, каблуки и прочее. Эти символические признаки будут способствовать воспроизводству категоризации, которая лежит в основе повседневности и взаимодействий, разделяя людей на мужчин и женщин.

Кроме того, либерализм и консерватизм продвигают эссенциализм, и в такой обстановке символические признаки гендера становятся ресурсом. Например, для успешной профессиональной работы во многих видах деятельности важен телесный капитал. Идешь на собеседование или работаешь с клиентом — должен хорошо выглядеть, но не абстрактно, а с учетом своего пола: женщина подчеркивает женственность, мужчина — мужественность.

Иначе говоря, очень много факторов работают на то, чтобы мужчины и женщины отделяли себя друг от друга — и нас в первую очередь интересует то, как они это делают, как на это влияют социум и культура. Но, напомню, это не просто различия. Они встраиваются в систему стереотипов, согласно которым в первую очередь женщина (по крайней мере в среднем классе) заботится о ребенке, прерывает свою карьеру (или проекты), ее зарплата не растет так быстро, как у ее мужа (партнера), она не продвигается так быстро по служебной лестнице. И она оказывается в системе гендерного неравенства, даже если в семье преобладают эгалитарные идеи.

— Расскажите о своих исследованиях и об исследованиях коллег, которые кажутся вам наиболее интересными.

— Я много занималась исследованиями сексуальности в разных обществах; меня интересовало, как меняются сексуальные практики у поколения 1990-х годов и начала 2000-х. Если в двух словах, итог был такой: налицо тенденции к либерализации и эгалитарности, практики становятся более свободными и неравенство в сексуальных отношениях уменьшается.

Моя коллега Елена Здравомыслова занимается социологией заботы: как в современных семьях организована забота о детях и пожилых. Это очень актуальная тематика и тоже гендерно выраженная, потому что основной заботящийся — это женщина. Есть феномен sandwich generation («поколение-сэндвич»): женщины стали позднее рожать, и когда их родители уже начинают болеть и становятся ограниченными в своих возможностях, дети еще не выросли. Женщина еще воспитывает детей и уже должна заботиться о своих родителях — а мы помним, что у нее к этому шесть лет отпуска по уходу за ребенком и раньше начинается пенсионный возраст, а может быть, ей даже приходится раньше срока выходить на пенсию. То есть женская карьера по времени короче мужской лет на десять. А с этим связаны и размеры заработков, и размеры пенсии.

Моя тематика в последние годы — гендер и здоровье, в частности репродук-тивное здоровье. Я провожу исследование о сестринском образовании. Медсестры — это стереотип женской профессии: когда говорят о женских профессиях, в первую очередь имеют в виду нянь, медсестер, акушерок. Я изучаю, какие люди становятся сестрами и как их обучают этой «женской» профессии.

Второе направление моих исследований связано с системой родовспоможения и с тем, что сейчас изменяется в родильных домах. Меня интересует, например, как формируется сегмент платных услуг в родовспоможении и почему некоторые женщины оплачивают родовспоможение, притом что оно у нас бесплатное государственное. Не спрашивайте почему — у меня еще нет ответа.

Медсестры родильного дома c новорожденными младенцами на руках. Сосновый Бор, 1981 год Юрий Абрамочкин / РИА «Новости»

— Какие исследования сейчас были бы особенно важны в России?

— Есть ощущение, что у нас вообще очень мало того, что детально исследовано в гендерном измерении; катастрофически мало хороших работ. На английском языке одних только журналов по гендерным и феминистским исследованиям существует несколько десятков, некоторые из них имеют очень высокие рейтинги и индексы цитирования. У нас по гендерным исследованиям нет ни одного журнала. Хотя число интересных исследований и публикаций в гендерной социологии растет.

Мне кажется, что для российского контекста очень важны исследования гендерного измерения бюрократических форматов и институциональных контекстов — это то, что сильно отличает нас от многих других обществ. Формальные правила накладываются на неформальные, постоянно изменяются, люди к ним постоянно приспосабливаются. Важно исследовать, как на практике работает роддом, детская поликлиника, детский сад, школа, как взаимодействуют дети, родители и профессионалы, как матери/родители осуществляют медицинскую и иную заботу о детях. Например, в заботе о здоровье детей матери среднего класса бегают между платными и бесплатными поликлиниками, на полностью платные не хватает денег, да им и не всегда доверяют, в бесплатных — очереди и вокруг больные дети. А требования к здоровью детей растут, представления об их потребностях меняются. Важно исследовать, чем занимается мать, чем занимается отец, что делают бабушки-дедушки и как меняется их роль, какие у разных поколений идеи о семье и отношениях, о женских и мужских ролях, откуда эти идеи берутся, как они реализуются, как меняются идеи и практики с возрастом, при разводе, выходе на пенсию, наступлении нетрудоспособности и т. п. Мы не знаем, как конкретно женщины заботятся о своем здоровье и здоровье членов семьи и как это делают мужчины. Кто доверяет медицине, а кто нет и почему? Какие последствия это имеет для людей разного пола? В конце концов, почему женщины больше болеют, а мужчины меньше живут? В целом важно понимать социальные различия и гендерное устройство в разных группах и социальных институтах.

Замечу, что если мы какие-то аспекты жизни не исследовали (или с исследо-ваниями не знакомы), то начинаем о них рассуждать как обыватели — что в социальных сетях пишут, то мы и повторяем. И другие повторяют. Или, например, с чего начинают женщины, которые собираются заводить детей, рожать или делать вакцинацию младенцу? Они открывают фейсбук. А исследований и на эту тему нет. Фейсбук стал настолько рутинной повседневной практикой, что пора эти социальные взаимодействия исследовать в гендерном измерении. С другой стороны, происходит милитаризация общества — тоже надо исследовать, как это влияет на гендерные отношения, идет консервативный поворот — то же самое, религии я вообще не коснулась, а это очень важно для интерпретации гендерных идей и практик. Так что поле непаханое.

Критерии гендерного исследования. Современные проблемы науки и образования. — То есть возможно такое неравенство, которое можно вскрыть, но при этом оставить

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Гендерные исследования в науках о культуре: теоретико-методологический аспект»

Похожие диссертационные работы по специальности «Теория и история культуры», 24.00.01 шифр ВАК

Духовные и социокультурные основания российского феминизма 2004 год, доктор социологических наук Ельникова, Галина Алексеевна

Гендер в традиционной русской культуре 2007 год, кандидат философских наук Колесникова, Наталия Николаевна

Гносеологические основы развития гендерной идентичности в педагогической теории и практике 2010 год, доктор педагогических наук Талина, Ирина Владимировна

Гендерные стереотипы в молодежных средствах массовой коммуникации 2008 год, кандидат психологических наук Малышева, Наталья Георгиевна