Тайна спасения царской семьи. Ленин спас царскую семью от расстрела Тайны спасения сталиным царской семьи

Александр Трубецкой. Свидетельство участника …

Александр Евгеньевич ТРУБЕЦКОЙ, после ускоренных офицерских курсов и Николаевского Кавалерийского Училища, служил с 1915 г. офицером Лейб-Гвардии Конно-Гренадерского полка.

В конце 1917 г. он вступил в одну из офицерских организаций против большевиков. В начале 1918 г. участвовал в попытки спасения царской семьи. В 1930-х годах Александр Евгеньевич расказал эту экспедицию в журнале «Часовой», который издавался в эмиграции во Франции.

Было, как известно, несколько планов и попыток спасти Государя Императора Николая II с семьей из рук большевиков.

В одной из таких попыток мне пришлось участвовать не в роли инициатора или организатора, а в скромной роли рядового исполнителя. Обстоятельства, равно как и несовершенство плана, не позволили привести его в исполнение. Важен, однако, самый факт, что план такой был, что он начал приводиться в исполнение, что на него откликнулись многие, как из военных, так и из штатских, что нашлись люди, готовые на все, чтобы спасти своего Государя и согласно присяге послужить Царю и Родине.

Не их вина, что их надеждам не суждено было исполниться, а труды и риск пропали даром.

Конечно, даже когда выяснилась неосуществимость плана и дело пришлось оставить, все мы, участники, были связаны тайной, малейшая неосторожность в слове могла не только повредить нам самим, но и стоить жизни царской семье, во всяком случае, ухудшить условия ее заключения и затруднить другие попытки ее спасения. После же гибели царской семьи тайна должна была быть сохранена ради нашей собственной безопасности. Даже теперь, спустя 14 лет, о многом нельзя еще писать, нельзя называть многих лиц, участвовавших в этом деле или имевших отношение к нему, так как один находятся в пределах СССР, другие имеют там родственников. В то же время многое начинает изглаживаться из памяти: забываются главным образом даты, места, в которых приходилось побывать тем или иным участникам, роль и работа каждого, последовательность действий.

Многие, как из участвовавших, так и из слышавших о нашей попытке, не раз убеждали меня написать, пока не поздно, воспоминания о нашей поездке в Сибирь и об организации дела.

Вот я и приступаю к описанию того, чему сам был свидетелем, и того, о чем слышал.

Я не первый пишу об этом. В «Архиве русской революции» (т. XVII , с. 280-292) есть статья К. Соколова — «Попытка освобождения царской семьи». Из нее узнаем, что в декабре 1917-го — феврале 1918-го Ротмистр Соколов с двумя офицерами был командирован в Тобольск для разведки, подготовки освобождения и вывоза царской семьи. Он описывает главным образом свою работу. Я же принадлежал к другой группе, у нас были другие задания, и действовать приходилось в других местах.

Итак, в конце сентября 1917 года на фронте мои подчиненные выразили мне доверие, и я, покинув свой родной Лейб-Гвардии Конно-Гренадерский полк, поехал в Москву. Там меня застало выступление большевиков, и, добровольно явившись в Александровское военное училище, я участвовал в городских боях с ними.

Тогда в Москве стали формироваться и конспиративные офицерские организации для борьбы с большевиками. Была довольно развитая, насчитывающая много членов организация Бориса Савинкова, в которую входили офицеры всевозможных политических оттенков, не исключая и монархистов, не всегда знавших, кто их возглавляет. Была и организация чисто монархическая: впоследствии она вошла в связь с Добровольческой армией на юге России. Меня туда привлек мой большой друг Ротмистр Сумского полка М. Лопухин, расстрелянный большевиками летом 1918 года. Хотя по личному доверию ко мне он назвал имена некоторых лиц (генералов), возглавлявших организацию, но по условиям конспирации я был подчинен непосредственно лишь Лопухину. От него я получил задачу завербовать группу офицеров-монархистов, заслуживающих полного доверия, и быть начальником этой группы. Впоследствии — уже после описываемой поездки в Сибирь — организация стала делиться на десятки, пять десятков сводились в отряд и каждый рядовой член организации знал лишь свой десяток и начальника своего отряда. Я командовал десятком. Но в описываемый период организация, помнится, еще не оформилась в правильные единицы. В моей группе было около 10 человек. Работы не было никакой, но мы держали связь и готовы были выступить при первой же возможности по приказанию начальника.

В начале января 1918-го ко мне пришел Лопухин и объявил, что существует план вывоза из Тобольска Государя, Наследника и всей царской семьи. Государь дал свое согласие на вывоз семьи, во всяком случае, отрекается от престола, но не хочет покидать пределы России и не желает расстаться с Наследником. Оба они должны быть скрыты в самой России, а Государыня и Великие Княжны будут вывезены за границу, в Японию.

Инициатива этого плана исходила не от военной организации, в которую мы входили. Инициатором был присяжный поверенный Полянский. Он будто бы заручился поддержкой видных государственных деятелей и французского посла, также обещавшего поддержку — как моральную, так и материальную.

План же действия был таков. Отряду гардемаринов, состоящему в организации, предстояло прибыть в Тобольск с подложными бумагами якобы на смену караулу при царской семье. Если караул откажется смениться, гардемаринам следует применить силу. Затем Государыню и Великих Княжон увозят на восток, в Японию, а Государя и Наследника на лошадях доставляют в Троицк, в область Оренбургского Казачьего войска. Они едут туда инкогнито: Государь — бритый, в качестве французского гувернера при мальчике из богатой семьи.

Троицк согласно этому плану считался верным местом. Оренбургское Казачье войско большевиков якобы никогда не признает и не пустит — настроено оно монархически. Но при Государе и Наследнике все же должна состоять негласная охрана из верных офицеров в числе 10-12 человек. Роль этой охраны поручалась Лопухину, а он предложил уже мне выбрать из моей группы 5 человек (другие пять выбирались из другой группы). Ввиду того что план спасения царской семьи исходил не от нашей военной организации, участие каждого из нас не считалось обязательным. О плане нам сообщили лишь в самых общих чертах, и каждый должен был решить по совести — верит он в это дело или нет, а также считает ли себя на него способным.

Надо сказать, что ответственность в таком решении была огромна. С одной стороны, естественно сомнение: не является ли весь этот план провокацией, легкомысленной авантюрой, которая без всякой пользы для дела может стоить жизни не только каждому из нас, но и тем, кого предстояло спасти, уберечь. С другой стороны, понятно, что каждый из нас, рядовых участников, только и мог принять на веру слова своих непосредственных начальников, понимая важность конспирации.

Выезжать нам предстояло через три дня, 10 января, и я тотчас же приступил к вербовке офицеров из своей группы. Говорил с каждым совершенно откровенно, предупредил как об ответственности решения, так и о личной опасности, которая могла грозить. И вот группа в сборе — вместе со мной шесть человек. Для большей осторожности ехать решено было в разные дни и разными маршрутами. Четверо со мной выезжали 10 января, а двое — 11-го. Наш маршрут — через Вятку, Пермь, Екатеринбург, Челябинск. А Лопухин с группой ехали через Уфу и Оренбург. Он снабдил нас чистыми отпускными удостоверениями с печатями от двух воинских частей — осталось только вписать имена, фамилии и вымышленные подписи командира да адъютанта части. Чины большевиками были отменены, но на удостоверениях в ходу были звания — «бывший поручик», «бывший капитан» и т. д. Офицерские чины тогда скрывать еше не приходилось, да и трудно было бы их скрывать — внешний вид еще резко отделял нас от «товарищей».

Отправление состоялось 10 января с Ярославского вокзала. Классных вагонов не было. Мы забрались в теплушку и поехали бесплатно. Помню, нам удалось занять места на верхних нарах — там и теплей, и лежать можно было. К отходу поезда набрался полный вагон солдат и мужиков, так что внизу была страшная давка.

Понятно, к нам нарастало недружелюбное отношение: «Буржуи эти как наверху устроились. Вторую ночь дрыхнут, а нам не то чтоб вытянуться, а и сидеть тесно», «Тащи их за ноги оттуда». Один уже было схватился за сапог кого-то из нас, и дело могло обернуться нехорошо, но выручил случай. Кто-то вступился за нас: «Брось, землю мы у них отобрали, так уж пусть дрыхнут…» «А может, у этих и земли никакой не было?» — уже неуверенно откликнулся зачинщик и, потеряв задор, успокоился. Мы были спасены. К нашему привилегированному положению привыкли, а на третью и следующие ночи места уже были крепко за нами — по праву давности. Вошли мы и в общую жизнь теплушки: несли дежурства по погрузке дров, топке. Справки у железнодорожников о времени стоянки и о надежде на получение паровоза тоже лежали на нас. От Москвы до Екатеринбурга мы ехали не то пять, не то шесть дней, от Екатеринбурга до Челябинска — еще день и ночь. На железных дорогах царствовал неимоверный беспорядок. Поезда, идущие на восток, были забиты. Не хватало ни исправных паровозов, ни железнодорожного персонала. На иных станциях в ожидании паровоза приходилось стоять часами.

И вот рано утром, кажется, 17 января мы прибыли в Челябинск. Отсюда было совсем недалеко до Троицка — места нашего назначения, и мы рассчитывали, что там уже не будет большевиков. Но на вокзале из случайного разговора узнали, что и Троицк еще в день Рождества взят большевиками. Казаки перепились, местные же большевики этим воспользовались, обезоружили их и захватили власть.

Такое вот было то верное место, где хотели укрыть Государя и Наследника. Ясно, что весь план рухнул. В то время непосредственной опасности для жизни царской семьи еще не было, но такая легкомысленная попытка ее спасения повела бы к верной ее гибели. Предстояло остановить исполнение плана. В то же время основываться на одном случайном разговоре, хотя и весьма правдоподобном, судя по окружающей нас обстановке, мы не могли. Поэтому, подумав, решили ехать до станции Полетаево, от которой отходила ветка на Троицк. По прибытии туда у нас уже не могло оставаться никакого сомнения по поводу большевиков: всюду царила советская власть, а о Казаках Дутова и не слышно было. Пришлось дать в Москву телеграмму: «Цены изменились, сделка состояться не может».

Нам было известно, что в Троицк еще задолго до нас поехали два квартирьера, чтобы все наладить к нашему приезду и к приезду Государя и Наследника. Надо было выйти с ними на связь, сообщить о нашем прибытии, но никто из нас не знал квартирьеров в лицо. Кроме того, требовалось встретить офицеров — Сумских Гусар, тоже мне лично незнакомых. Они ехали группами по три человека и в Полетаеве должны были пересаживаться.

Просидев на вокзале целый день, вечером я вышел к поезду и увидел трех офицеров в одинаковых защитных полушубках кавалерийского образца. Сразу решил — они. Подхожу и спрашиваю: «Простите, вы не с Лопухиным?» «А вы не Князь Трубецкой?» — последовал ответ. Один из вновь прибывших сменил меня на станции для встречи членов своей группы, а мы поехали в Челябинск, где и разместились по гостиницам. Хорошо, что ЧК в то время была только в зачатке и не обладала еще всеведением и всевидением. На нас никто не обращал внимания. Наши дежурства на вокзале проходили совершенно незамеченными, да и некому было за этим смотреть.

Не помню, через день или через два все собрались в Челябинске. Приехал и Лопухин, и мы принялись вырабатывать дальнейший план действия. Если старый план провалился, то это еще не значило, что от спасения царской семьи следовало совсем отказаться. После некоторых раздумий и прикидок решено было снять квартиры в разных городах Сибири и северной России, где временно, конечно инкогнито, могли быть скрыты Государь и Наследник. Мы надеялись, что впоследствии все же удастся уговорить Государя выехать за границу или, как думал Лопухин, скрыть его в сибирских старообрядческих скитах.

Но пока что нужно было отыскать членов нашей организации, находившихся в Тюмени и Тобольске. В Тобольске были три офицера Сумского Гусарского полка вместе с Ротмистром Соколовым, а в Тюмень, незадолго до нашего отъезда из Москвы, выехал В. С. Трубецкой, но он скрывался под вымышленной фамилией — Чистов. С ним для поручений и доставки донесений следовал 16-летний вольноопределяющийся Н. Г. Лермонтов. В задачу Чистова входила встреча Государя и царской семьи после ее освобождения. Затем он должен был снабдить паспортами и сопровождать до Троицка Государя и Наследника.

Kвартиру в Перми мы нашли без труда, и меня вызвалив Тюмень. Там собралось немало наших. Лермонтова, правда, я уже не застал — он уехал в Москву с донесениями от Чистова и Лопатина. И вот было решено одного из нас направить в Ялуторовск для снятия квартиры в том местечке. Безопаснее всего было бы везти царскую семью в направлении на Ялуторовск, пустив для отвода глаз несколько троек по направлению к Тюмени. От Ялуторовска на лошадях предполагалось ехать в Курган, так как поиски в первую очередь, естественно, начали бы вести по северной ветке Сибирского пути. Вот эти конные тракты нам и нужно было исследовать.

С весьма интересными рассказами вернулся из Тобольска Чистов. Он отыскал Соколова с его товарищами, которые уже долго жили в Тобольске и многое знали как об условиях жизни царской семьи, так и об их карауле. Они считали, что внезапное нападение на караул могло иметь все шансы на успех и что одновременно, уничтожив телеграф, можно было бы задержать тревогу, погоню и поиски. Чистов ходил к дому, где жила царская семья, через забор видел Наследника, Великих Княжон, катавшихся с ледяной горки. Перед отъездом он решил еще раз встретиться с Соколовым, но на квартире у него застал караул: офицеры были арестованы, и караул задерживал всех приходивших к ним. Чистова допросили, по какой причине он явился, но он сразу нашелся, что ответить. Из Тобольска в Тюмень регулярных рейсов не было, одному же нанимать ямских лошадей было дорого — вот ехавшие обычно и подбирали попутчиков. Чистов и сослался на эту легенду. Ему, в свою очередь, придумали не менее увлекательную историю о его предполагаемых попутчиках: они якобы ограбили женский монастырь, а потому и арестованы. Так что все обошлось. Чистова благополучно отпустили, и вскоре он тоже уехал с донесением Лопатина и личным докладом в Москву.

В то время в Тобольске городом правил Совет рабочих и солдатских депутатов, а охрана при царской семье была прежняя, назначенная Временным правительством. Когда на смену им прибыла новая охрана, в городе шла борьба между старой и новой властью. Этой анархией арестованные воспользовались, им удалось привлечь на свою сторону болыпевицкие элементы, и во второй половине февраля они были освобождены и благополучно вернулись в Москву.

Не имело смысла оставаться в Тюмени и нам. Наше там пребывание в конце концов могло обратить на себя внимание. Так что в ожидании приказаний из Москвы мы переехали в Екатеринбург.

За время нашей поездки в гостиницах, а иногда и на вокзалах мы неоднократно подвергались обыскам. Красногвардейские патрули искали и отбирали у проезжих оружие, но обыски те велись крайне примитивно. В Челябинске, например, мы сидели в буфете по ту и другую сторону длинного стола, а чемоданы лежали под столом, у наших ног. Пока патруль производили осмотр с одной стороны, ногами мы передвигали чемоданы на другую сторону, затем ту же операцию проделывали обратно. Изобрели мы и новый способ хранения оружия. Во всей Сибири тогда было изобилие хлеба, продавали его огромными караваями. Вот мы и решили хранить револьверы в хлебе. В корке, обыкновенно снизу, делался вырез, мякоть вынималась из середины и туда прятался револьвер, а вырезанная корка прилаживалась на место. Этот способ давал блестящие результаты. В том же Челябинске, в гостинице, в Тюмени и в Екатеринбурге нас не раз обыскивали по ночам, но никому, конечно, не приходило в голову трогать хлеб.

Не помню точно числа, но в середине февраля из Москвы пришла телеграмма, отзывающая нас обратно. При сложившейся обстановке и тех средствах, которыми располагала организация, задача освобождения царской семьи оказалась неосуществимой и миссия наша считалась оконченной. Мы тронулись в обратный путь. Так безрезультатно окончилось задуманное предприятие.

Да, бесплодна была та поездка, но не наша тому вина. При основательной и правильной постановке дела — я и сейчас в этом уверен — спасение царской семьи было бы вполне осуществимым. Освобождение ее и вывоз из Тобольска представлял и не самую трудную часть задачи. Главная трудность заключалась в том, как скрыть и сохранить спасенных. Для этого нужна была, конечно, более солидная организация, большая подготовительная работа, хорошая осведомленность, а главное, как правильно указывал в своей статье Ротмистр К.Соколов, деньги, деньги и деньги. В рядовых исполнителях задачи недостатка не было.

Увы, результатов мы не достигли. И все-таки у всех осталось хорошее воспоминание о пережитом подъеме духа и сознание того, что мы на деле проявили готовность послужить своему Государю и остались верными данной ему присяге.

Сейчас беру перо лишь для того, чтобы хотя несколько осветить вопрос о попытках монархистов спасти Императорскую Семью. В тягостное и оскорбительное для монархического самосознания положение ставили нас обвинения разных иуд и иудушек в том, что монархисты будто бы пальцем не двинули для защиты и спасения Того, Кому клялись в верности до последней капли крови. А между тем приходилось и до сих пор приходится молчать о многом, что могло бы опровергнуть эти несправедливые и ложные обвинения. Обстоятельно и полно рассказать обо всем, что делалось для спасения Государя Императора, значило бы назвать тех, кто преданно и действенно жертвовал собою и своими близкими. Иные из них, исполняя долг чести, погибли тогда же, иные сложили головы впоследствии, иные томятся на большевистской каторге, иные уцелели в России и за границей, но почти все оставили в когтях у большевиков живые залоги - близких и родных.

Монархисты, в особенности руководящие члены Союза русского народа, видели надвигавшуюся с 1915 года революцию с отчетливой ясностью и об этом неумолчно, настойчиво и громко предупреждали всех, кому то ведать належало.

Конечно, мы ожидали революцию, но ожидали ее снизу, от революционной демократии и фабричных, а не от дворцовой аристократии, камергеров и генерал-адъютантов, от недостаточных и обездоленных, а не от пресыщенных и с жиру взбесившихся.

«Все для войны!» Этот патриотический возглас увлекал и ослеплял монархистов до забвения осторожности. Как ни низко ставили мы российскую общественность, но все же не допускали даже мысли, что вместе с развращенным аполитичностью генштабом она способна вонзить нож в спину своему государству в минуту ужаснейшей войны...
Революция захватила монархистов врасплох. Уж вечером 27 февраля главный Совет русского народа в Петрограде был разгромлен, а председатель его едва успел спастись за полчаса до появления на его квартире банды вооруженных убийц. К 3 марта по всей России не осталось ни одного отдела Союза русского народа, а все руководители были либо арестованы, либо убиты под видом сотрудников полиции. Все списки «союзников» попали в руки их злейших врагов.

Месяцы ушли на восстановление порванных связей, отыскание уцелевших и не потерявших духа людей, на уяснение дальнейших способов действий. Это было время тайного сбора «на костях» ужасного разгрома.
К концу июня 1917 г. удалось найти ход сообщения с пленным Государем. В коробке папирос была папироса со свернутой под табак запиской. Мы спрашивали Государя, разрешает ли Он начинать дело восстановления Империи. Если разрешает, пусть благословит дело с иконой. В ответ была прислана икона св. Николая Мирликийского Чудотворца с инициалами Государя и Государыни. Вопрос о спасении из плена тогда не ставился, ибо нам было дано знать, что Государь на это не рискнет. Видимо, что Он тогда считал свою жизнь в безопасности. Вскоре стало известно о предстоящем увозе Семьи в Тобольск, о чем мы успели предупредить Государя. Только с этого времени, значит с осени 1917 г. задача спасения из плена была поставлена во всей ее широте.
Для установления связи тогда же был послан в Сибирь молодой офицер Х, хорошо известный Семье и беспредельно преданный Им. Х. уехал, но не давал вестей всю зиму, так что мы сперва сочли его погибшим. Потом стало известно, что на месте он попал в провокаторскую организацию некоего Соловьева. Второй офицер, Y, был послан в Тобольск, но и он попал под влияние Соловьева и не раскрыл вовремя печальной действительности.

Выбор людей для связи был у нас очень ограничен: помимо особых качеств и личной преданности, надо было выбирать из числа людей, лично известных и пользующихся доверием Царственных Узников. Среди нас, идейных монархистов, лиц, бывших при Дворе или во Дворце, было очень мало, а ближайшее окружение, как и Двор, за малым исключением изменили Государю и отвернулись от Царской Семьи. В течение зимы подготавливался план освобождения. Нашелся опытный и верный шкипер дальнего плавания, который брался войти со своей шхуной в начале лета в устье Оби и в условленном месте ожидать прибытия Беглецов. Разработан был план прекращения на время бегства телеграфной связи вдоль Оби и морского побережья. Постепенно к местам действия стягивались группы офицеров из Сибири и с Урала. В Петрограде была образована офицерская группа генерала Z, которая должна была явиться на месте ядром спасательного отряда.

Провокаторская деятельность Соловьева, неудачи в деле налаживания связи, а главное, недостаточность необходимых денежных средств привели к тому, что несколько месяцев были утрачены бесполезно, и к весне 1918 г. подготовка операции была далеко не закончена. В это время пришла условная телеграмма из Тобольска о внезапном вывозе Государя, Государыни и одной из Великих Княжен и о предстоящем увозе остальных членов Семьи.
Пришлось действовать ускоренно. Группа генерала Z составом в 18 человек была отправлена одиночным порядком по разным маршрутам к Екатеринбургу. Все офицеры выехали с чужими паспортами под вымышленными именами. Но и эти срочные отправки задержались из-за недостатка в деньгах.

Как я уже сказал, Союз русского народа был разгромлен в первые же дни революции, и все его имущество, все средства были уничтожены или отняты. Не только богатых и влиятельных, но даже обычно состоятельных людей почти не было в Союзе русского народа, потому было невозможно собрать в его среде, притом после ужасного погрома, необходимые для спасения Государя и Его Семьи средства. Приходилось обращаться за помощью к знатным и богатым, среди которых после революции оказалось так много неожиданных революционеров и нечаянных врагов добрейшего из Царей.

Зубы скрипят от бешенства, когда вспоминаешь эти неизбывные поиски помощи своему Государю, эти просьбы подачек - Царя ради, эти наглые лица недавних царских блюдолизов, всем благосостоянием, всем существованием своим исключительно обязанных Царской власти и так подло ей изменивших. Не могу забыть этих гнусных сцен, когда титулованные и сановные предатели со смаком лягали ослиными копытами лик поверженного царственного Льва... Целые месяцы уходили, пока удавалось наскрести сколько-нибудь заметную сумму, но и эти небольшие суммы собирались отнюдь не среди богатых, не среди русской аристократии. Иные звездоносные «монархисты» не только ничего не делали на дело спасения своего законного Государя, но даже отказывались меня видеть из боязни общением с подпольным деятелем скомпроментировать свою репутацию. Большинство таких вместо помощи посылало нам упреки, зачем мы вмешиваемся не в свое дело, стараясь спасти Царскую Семью.

Когда летом и осенью 1918 года я видел на улицах многих из этих черствых и неблагодарных себялюбцев, стадами гонимых в Кресты и Дерябинку, когда я каждый день слышал о расстрелах то того, то другого, когда я читал большевистские декреты о вскрытии сейфов и уплотнении богатых квартир, я не ужасался, я не жалел, увы, я злорадствовал и говорил: «По делам горе и мука!»

Из-за недостатка денег и препон со стороны большевицких застав группа генерала Z только в июле стала стягиваться к Уралу. Некоторые офицеры достигли Екатеринбурга 7(20) июля; увы, было слишком поздно!

Генерал Z по возвращении из этой экспедиции был дважды арестован и затем расстрелян вместе с сыновьями-офицерами. Судьба некоторых из героев долга остается до сих пор неизвестной. Живы ли они, погибли ли, но уже теперь можно и должно заявить: были в России монархисты, которые до конца остались верными своему Государю и для Его спасения жертвовали своей жизнью.

Очень интересно и важно знать, сколько было попыток спасения Царской семьи Николая 2 после Февральского переворота 1917 года, а также хотя бы наиболее активных участников их. Конечно же в полной мере по сохранившимся ныне данным сделать это практически невозможно. Однако даже частично оставшиеся материалы могут дать много. В печати порою появлялись статьи, в которых авторы утверждали, что якобы была лишь одна попытка. Во главе ее стоял епископ Камчатский Нестор. В числе участников находились ротмистр Сумского полка М. С. Лопухин, князья В. С. и А. Е. Трубецкие, московский присяжный поверенный В. С. Полянский, офицеры Сумского полка: Соколов, Головин и Моравский. Эта попытка закончилась неудачно. План руководителя Полянского, рассчитывавшего на обещанную французским послом Нулансом финансовую помощь, оказался ненадежным. Первоисточником мнения о единственности этой попытки был С. Мельгунов, либеральный историк.

Близкую к успеху попытку освобождения Царской семьи сделал поручик запасного батальона лейб-гвардии 4-го стрелкового Императорских фамилий полка Малышев Александр Васильевич. Он вместе со своим взводом, который Николай 2 в дневнике называл "нашим взводом", в Тобольске готов был к освобождению Царской семьи. А. В. Малышев передавал для полковника Кобылинского, что во время их дежурства они дадут Их Величествам безопасно уехать. Однако никто к полковнику Кобылинскому по этому вопросу не обращался, причем только из-за недоверия полковнику, т. к. он жал руки комиссарам. Но полковник вынужден был это делать в тех обстоятельствах. По всем свидетельствам он хорошо относился к Царской семье. Это утверждал и сам Император Николай 2. Полковник Кобылинский говорил, что пожертвовал для Царя самым дорогим - своей честью.

Большие усилия в попытках освобождения Царской семьи приложил выдающийся русский патриот Николай Евгеньевич Марков, известный как депутат Госдумы Марков-2-й. Для этого он создал летом 1917 года нелегальную организацию "Великая единая Россия". В нее входили правые депутаты, известные патриоты России: Г. Г. Замысловский, Н. Д. Тальберг (вступивший туда под другой фамилией), гвардейские офицеры, в их числе однофамилец корнет С. В. Марков, уже во время Февральского переворота предложивший защиту Царской семье. Организация насчитывала по меньшей мере несколько десятков человек. Н. Е. Марков посылал в Тобольск не менее двух человек для прояснения обстановки и освобождения Царской семьи. Сначала был послан штаб-ротмистр Н. Я. Седов, а затем корнет С. В. Марков. По свидетельству последнего, им было привлечено к этому делу 12 надежных офицеров и несколько солдат, готовых по первому зову участвовать в спасении Царской семьи. К сожалению, напряженные старания Н. Е. Маркова собрать для организации побега крупную сумму денег успеха не принесли.

Генерал от кавалерии, ранее командующий третьим конным корпусом граф Федор Келлер для освобождения Царской семьи и России формировал штаб Западной Псковской монархической армии. (Кстати, во время февральского переворота в ответ на предательский запрос генерала Алексеева он послал Николаю 2 телеграмму о том, что не верит, что тот добровольно отрекся от престола, и его корпус готов защитить Царя по Его приказу). В своем специально выпущенном при формировании армии обращении генерал Ф. Келлер призывал исполнить долг присяги и, осенив себя крестным знамением, с Божией помощью пойти вперед за веру, Царя и неделимую нашу Россию. Он успешно собирал офицеров, формируя армию. Его благословили митрополит Антоний Храповицкий и патриарх Тихон. К сожалению, вскоре Ф. Келлер был убит петлюровцами.

Еще одну попытку сделали члены монархической группы, входившей в организацию ""Правый центр"". Среди активных участников ее были: известный русский патриот член Государственного Совета сенатор А. А. Римский-Корсаков, член Государственного Совета А. Д. Самарин, член Госсовета сенатор князь А. А. Ширинский-Шихматов, генерал-адъютант, обер-гофмаршал граф П. К. Бенкендорф. В организации этой группы активное участие приняли известный монархист и государственный деятель А. Ф. Трепов и А. А. Римский-Корсаков, на московской квартире которого собирались монархисты, где он же проводил собрания. Имеются сведения, что им помогал и Иоанн Восторгов, и Н. Е. Марков.

Попытку предпринял также известный русский экономист и историк М. И. Туган-Барановский, связанный с графом Ф. Келлером. По-видимому, граф немало помогал ему в этом деле. М. И. Туган-Барановский в 1917 году посылал своих доверенных людей в Тобольск.

Также известно о попытке спасения Царской семьи, организованной монархической организацией "Союз тяжелой кавалерии". Посланный ею офицер с инициалами П. К. Л. поступил на 2-й курс Академии Генштаба, находившейся тогда в Екатеринбурге. Там он привлек для участия в деле 37 офицеров-курсантов академии. (По-видимому, один из них - И. И. Сидоров, у второго была кличка - Станс.) Уже был разработан план спасения Царской семьи, однако далее они, очевидно, узнали о том, что большевики вышли на их след, и отправились помогать чехословакам поскорей захватить Екатеринбург, когда и можно будет освободить Царскую семью. О существовании такой организации офицеров сообщила впоследствии, например, княгиня Елена Петровна, Королевна Сербская, находившаяся тогда в Екатеринбурге.

Пытался организовать освобождение Царской семьи и капитан П. П. Булыгин. Посланный к месту заключения Царской семьи матерью Императора Николая 2 Императрицей Марией Александровной. Предварительно он заручился поддержкой группы офицеров нескольких гвардейских полков. Они согласились участвовать в освобождении Царской семьи и ждали вызова к месту заключения. По дороге к Екатеринбургу капитан Булыгин на станции Котельнич купил местную газету, в которой сообщалось, что место заключения Николая собираются перенести в Котельнич из-за угрозы чехословацких и белогвардейских банд. Поэтому П. П. Булыгин остался там, поверив этой заметке. Положение усугубил последующий арест его.

Б. Енсен, автор книги "Среди цареубийц", рассказал, что бывший в то время русским послом в Португалии П. С. Боткин непрерывно просил французское правительство предоставить Николаю 2 политическое убежище. Данные просьбы игнорировались французским правительством. Масонские власти стран Запада ничего не сделали для спасения Царской семьи.

Попыток освобождения семьи Николая, очевидно, было бы гораздо больше, как и эффективность их, если бы в газетах тогда не шла безудержная дезинформация, специально публикуемая в таких центральных изданиях, как "Воля Народа", "Русская Воля", "Народное Дело", "Народное слово". Случай с П. П. Булыгиным показывает, что и местные издания занимались тем же. Газеты бесстыдно лгали то о якобы побеге Николая, то о расстреле его, то о переводе Царя и его семьи в другое место, например в Абалакский монастырь, то о якобы разводе его с Алисой и женитьбе на другой особе. Комиссар Временного правительства при Царской семье В. Панкратов вспоминал, что он постоянно телеграфировал опровержения на эти ""утки"", но часто бесполезно. Керенскому он по 2 раза в неделю посылал телеграммы, просив его принять меры против газетного вранья. Однако толку от этого не было.

В неудачах попыток спасти Царскую семью и ограниченности числа их очень существенную роль сыграл Б. Н. Соловьев, зять Г. Распутина, вошедший в доверие к горничной Анне Романовой, прислуживавшей Царской семье. По-видимому, он являлся масонским подсылом. Им была специально создана лживая легенда, что якобы людей, готовых спасти Царскую семью, в районе г. Тобольска вполне достаточно, что нельзя доверять полковнику Кобылинскому, а для спасения Николая 2 и его семьи нужны только деньги. Тех, кто ему не верил, он выдавал большевикам... В отличие от Соловьева, как правило, крестьяне, царские офицеры, судя по воспоминаниям участников данных попыток и людей, близких к ним, проявляли искреннее сочувствие к Царской семье и желание помочь им. Авторы воспоминаний часто пишут о том, что в крестьянских избах вместе с иконами висели портреты Императора Николая 2 и членов Его семьи. А ведь в 1918 году при большевиках это был серьезный риск... Кто может оценить, что стоило крестьянам на многих остановках встречать с цветами шедший совершенно секретно поезд с членами Царской семьи?! Похоже, что были и попытки крестьян спасти Царскую семью. Желая помочь освободить Царскую семью, они, разумеется, прибывали в село Покровское, где ранее жил Григорий Распутин и тогда порою жила его дочь Матрена. А та, конечно, вела их к своему супругу Соловьеву. Хотя большинство из них даже не добиралось до Матрены, т. к. очевидно, что легенда Соловьева была распространена прежде всего в самом селе Покровском и в окрестных селах, а также, видимо, в монархически настроенных кругах, руководителей которых он снабдил своей легендой.

Почему Британский Лев не пришёл на помощь Двуглавому Орлу? (Планы союзников по спасению Царской Семьи)

События Февральской революции и отречение от Российского Престола Государя Императора Николая II не было полной неожиданностью для международного сообщества.

Но любая революция – это, прежде всего, политическая ситуация с непредсказуемыми последствиями, которые, в свою очередь, создают немыслимое количество проблем. Так случилось и с русской революцией 1917 года, которая быстро доказала всему миру, что она не собирается развиваться по чьему-либо сценарию. Помимо политических обстоятельств, Германия, союзники и Япония, а также несколько других наций, всё ещё имели некоторые связи с Царём. Одни – были связаны союзническими обязательствами, другие – родственными узами, третьи – и тем, и другим.

После произошедших в феврале 1917 года революционных событий большинство правительств на Западе выражало надежду, что, захватившее власть новое Временное Правительство, останется верным союзническому долгу и заставит русскую военную машину действовать в своих интересах более решительно. И действительно, возглавивший Кабинет Министров Князь Г. Е. Львов был сторонником продолжения войны с Германией, что в немалой степени успокоило опасения общественности союзных России государств, большая часть которой поддалась на провокацию в виде необоснованного слуха, что Государь Император Николай II может подписать сепаратный мир с Германией. Но для германского правительства революция 1917 года в том виде, в каком она произошла, не предвещала ничего, кроме поражения в войне. К тому же Германия имела свои собственные планы относительно России, в которых не отводилось места для Временного Правительства.

Но в то самое время, когда Германия при активной поддержке большевистских лидеров изо всех сил пыталась свергнуть Временное Правительство, многие британские и американские официальные лица наивно верили, что новое правительство России ведёт её курсом просвещения и демократии.

В действительности же революция в России была сделана при помощи не только германских, но и американских денег. Однако отсюда отнюдь не следует, что эти деньги были деньгами правительства Северо-Американских Соединённых Штатов (САСШ).

Существует также неподтвержденная версия, что международное банковское сообщество, включавшее в числе прочих Банковские дома Куна и Леба в Америке и Ротшильда в Германии, оказало значительную поддержку усилиям большевиков в России. Ведь свергнутый царский режим в России долго преследовал евреев, и возможность поквитаться с ним, нанести ему смертельный удар, могла приветствоваться некоторыми банкирами еврейского происхождения в Соединённых Штатах. Так, американский банкир еврейского происхождения Якоб Шифф из Банка «Кун энд Леб», очевидно, имел личные причины для поддержки свержения царя. Поскольку Лейба Троцкий (Л. Д. Бронштейн), предположительно, во время своего пребывания в Америке находился в компании Я. Шиффа, некоторые историки, не имея, правда, тому доказательств, не без основания считают, что банкир персонально финансировал «демона революции». Но одно совершенно точно – Я. Шифф поддерживал Временное Правительство в 1917 году.

Немного ранее Я. Шифф играл значительную роль в финансировании успешных японских военных усилий против России в 1904 и 1905 годах. А в 1915 году, когда лорд Руфус Даниэль Исаакс Ридинг – последний британский посол в САСШ – пытался собрать заём для сил Антанты в Америке, Я. Шифф внёс вклад при условии, что ни одного цента из этих денег не пойдет в Царскую Россию. Но задуманное сработало в обратную сторону, поскольку Р. Ридинг (который также был еврейского происхождения) не потерпел никаких условий, которые исключали бы союзников. А когда об этом узнала широкая общественность, Я. Шифф подвергся сильным атакам в прессе и был «окрещён» сторонником Германии. И хотя нельзя исключить возможность того, что Я. Шифф изначально поддерживал революцию, но уже в конце 1917 года можно было увидеть, что многие представители еврейского истеблишмента предлагали свою поддержку в свержении большевистского правительства.

В связи с этим следует отметить, что президент Вудро Вильсон был выбран американцами на платформе, которая обещала стране, что Северо-Американские Соединённые Штаты будут всегда сохранять свою позицию изоляции и при любых условиях находиться вне театра военных действий Первой мировой войны. Но пока Америка выжидала, один из ближайших советников президента В. Вильсона – Чарльз Крейн – на основе своей долгой дружбы с лидерами пришедшего к власти Временного Правительства начал призывать президента изменить курс американской политики по отношению к России. Мотивом к этому послужило свержение Царского режима и «воцарение» демократического правительства, союзнические отношения с которым могли для САСШ открыть путь для вступления в войну на стороне другого, уже не автократического, а демократического правительства.

Чарльз Крейн был промышленником, миллионером и владельцем концерна «Крейн пламбинг» в Чикаго. Относясь весьма критично к проводимому Царским правительством политическому курсу в отношении Америки, он считался человеком, одним из наиболее знающих русские дела. После событий Февральской революции президент В. Вильсон предложил Ч. Крейну занять место американского посланника в России, но последний отказался по личным мотивам. Однако это обстоятельство не помешало ему стать «зодчим» русской политики В. Вильсона. От имени президента Ч. Крейн выбрал на роль посланника в Россию Джорджа Т. Мери из Сан-Франциско, а его помощником – профессора Самуила Харпера.

Таким образом, Ч. Крейн вскоре стал одним из тех людей, которые помогли спроектировать повторное избрание В. Вильсона, а когда Д. Мери ушел в отставку, Ч. Крейн снова «сосватал» на это место будущего посла Дэвида Френсиса из Сан-Луиса, кандидатура которого впоследствии была утверждена В. Вильсоном.

С Россией, по которой Ч. Крейн считался специалистом, он впервые познакомился в 1888 году, находясь в гостях у своего кузена Томаса Смита – сына его родственника по материнской линии, который жил в Москве и был близок ко Двору. (В своих письмах из Москвы Ч. Крейн выражал интерес ко многим сторонам русской жизни.) Столицу Российской Империи Санкт-Петербург Ч. Крейн впервые посетил в 1894 году, остановившись в Гранд-отеле «Европа». (Именно там завязались его первые знакомства с приближенными ко Двору людьми, связи с которыми он тогда называл «близостью к внутреннему кругу Царя и Царицы».) Примерно в это же время началась его дружба с Графом Я. Н. Ростовцевым, Заведующим Канцелярией Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Фёдоровны и Её Личным Секретарём. С годами эта дружба крепла, что в конечном итоге привело к тому, что в верхних эшелонах власти Ч. Крейна стали считать одним из ближайших друзей России.

Наряду с влиянием этого человека крепло и его материальное положение. Так, во время строительства Транссибирской железной дороги, начатого в 1891 году, Ч. Крейн был ответственным за переговоры по подписанию контракта на разработку и поставки пневматических тормозов для вагонов между компаниями «Крейн Компани» и «Вестингауз». А в разгар Русско-японской войны Ч. Крейн убедил руководство компании «Вестингауз» выделить значительные средства на организацию госпиталя для раненых и больных воинов под покровительством Государыни Императрицы Александры Фёдоровны.

Во время своих более чем двадцати поездок в Россию с 1888-го и вплоть до революции 1917 года, Ч. Крейн также имел знакомства с некоторыми из членов будущего Временного Правительства: Г. Е. Львовым, А. И. Гучковым и др. Прямое подтверждение этому – знакомство с письмами Ч. Крейна за 1916–1917 годы, из которых становится ясно, что лидеры Февральской революции пользовались его поддержкой. А, благодаря его близости к президенту В. Вильсону, – и фактической поддержкой правительства САСШ. Поэтому нисколько не удивительно, что после отречения Государя Императора Николая II и захвата власти Временным Правительством, один из протеже Ч. Крейна – Дэвид Френсис – примчался признавать последнее, позволяя, таким образом, САСШ стать первой страной, установившей дипломатические отношения с новой Россией. А вскоре за «дебютом» САСШ последовала и Великобритания.

Подобно В. Вильсону, Ч. Крейн стоял за концепцию самоопределения нации. Но в конце 1917 года ситуация в России не казалась такой простой, как в конце 1916-го и начале 1917-го, когда все верили, что Россия под новым руководством Временного Правительства стояла на пути к демократии и продолжению войны с Германией и Австро-Венгрией в полном объёме. Изначально также считалось, что в случае если это правительство потерпит фиаско, отрекшийся Государь и Его Августейшая Супруга могут быть снова восстановлены на Российском Престоле как конституционные монархи, либо, в противном случае, спокойно уехать в Англию.

Но если и существовал город, где падение Российской Монархии само по себе могло ожидаться с огромным страхом, так это был Лондон. И не только потому, что Государь Император Николай II был преданным союзником Антанты в войне против Германии. Просто Он и Государыня Императрица Александра Фёдоровна оказались связаны с Великобританией целой сетью родственных уз, поскольку оба Они для Короля Георга V были двоюродными братом и сестрой.

Мать Георга V, Королева Александра, была родной сестрой Августейшей Матери Государя Императора Николая II Вдовствующей Императрицы Марии Фёдоровны, что превращало Королеву Александру в тетю царя. Отец Георга V, Король Эдуард VII, был братом матери Государыни Императрицы Александры Фёдоровны, что, в свою очередь, делало его дядей Императрицы. А, кроме того, сестра Эдуарда VII, Королева Виктория, была замужем за Королем Фридрихом III Прусским, что делало мать Русской Императрицы, герцогиню Алису Гессенскую, тётей её сына Кайзера Вильгельма II. И, наконец, Августейшая Мать Государя Императора Николая II, Вдовствующая Императрица Мария Фёдоровна, была сестрой Королевы-Матери Александры, тёти германского кайзера.

Как видно из сказанного, переплетение родственных уз европейской и российской монархических семей было весьма значительным. Но когда их страны столкнулись, Англия и Германия не захотели считаться с этими столь тесными связями.

Однако, прежде чем перейти к описанию происходивших далее событий, думается, следует пояснить некоторые обстоятельства, предшествующие таковым.

После подписания Манифеста об отречении уже бывший Государь Император Николай II направился в находившуюся в Могилеве Ставку Верховного Главнокомандующего, куда Он прибыл 3/16 марта 1917 года для прощания с войсками. Вероятнее всего, в первый день Его пребывания в Ставке в некоторых головах и зародилась мысль о необходимости временного отъезда Царской Семьи из России в Великобританию. Изначально таковая, вероятнее всего, принадлежит Начальнику Штаба Ставки Верховного Главнокомандования Генерал-Адъютанту М. В. Алексееву, а не генералу Д. Х. Вильямсу – главе Английской военной миссии при Ставке – и уж, конечно, не Временному Правительству.

Обсудив этот вопрос с Государем и приняв от Него на сей счёт собственноручную записку, генерал М. В. Алексеев уже 4/17 марта 1917 года направил на имя Министра-Председателя Временного Правительства князя Г. Е. Львова телеграмму за № 54, в которой отразил три главных требования экс-Императора: «Отказавшись от Престола, Император просит моего сношения с Вами по следующим вопросам. Первое. Разрешить беспрепятственный проезд Его с сопровождающими лицами в Царское Село, где находится Его больная Семья. Второе. Обеспечить безопасное пребывание Его и Семьи с теми же лицами в Царском Селе до выздоровления Детей. Третье. Предоставить и обеспечить беспрепятственный проезд Ему и Его Семье до Романова на Мурмане с теми же лицами…» . А от себя лично генерал М. В. Алексеев настоятельно ходатайствовал «… о скорейшем решении правительства указанных вопросов, что особенно важно для Штаба Верховного Главнокомандующего, как и для самого отрекшегося Императора» . Ответа не последовало.

В этот же день к генералу М. В. Алексееву обратились начальники военных миссий со следующим заявлением:

«Дорогой генерал Алексеев!

Мы, начальники Союзных Военных Миссий, предлагаем, – при условии, что по Вашему мнению, правительство на это условие согласится и что будет принято решение о отъезде Его Величества в Царское Село, – сопровождать его до Царского Села.

Мы полагаем, что это является нашим долгом, ввиду тех отношений, которые существовали между нами и Государем Императором, когда Его Величество был Верховным Главнокомандующим, и что долг этот будет признан правительством.

При указанных условиях мы просим Вас содействовать этой поездке.

Примите, дорогой генерал, наш искренний привет.

Хенбри, Вильямс, Жанен, Коанда, Ромен, барон де Риккель» .

В своём ответном послании, адресованном английскому генералу Д. Х. Вильямсу, Генерал-Адъютант М. В. Алексеев сообщал, что: «… эта поездка неудобна. Мне придётся сноситься с Временным Правительством, что может вызвать задержку отъезда Государя Императора» .

Обеспокоенный задержкой ответа, генерал М. В. Алексеев уже на следующий день (5/18 марта 1917 г.) дублирует ранее поданную телеграмму, адресуя её уже на два имени: Министра-Председателя Временного Правительства князя Г. Е. Львова и Председателя Государственной Думы М. В. Родзянко: «В дополнение своей телеграммы от 4 марта № 54 очень прошу ускорить разрешение поставленных вопросов и одновременно командировать представителей для сопровождения поездов отрекшегося императора до места назначения» .

«Его Императорскому Величеству.

Шифрованная телеграмма Председателя Совета Министров князя Львова Генерал-Адъютанту Алексееву из Петрограда от 6 марта 1917 года.

Временное Правительство разрешает все три вопроса утвердительно; примет все меры, имеющиеся [в] его распоряжении: обеспечить беспрепятственный проезд [в] Царское Село, пребывание [в] Царском Селе и проезд до Романова – [на] Мурмане. № 938

Министр-председатель князь Львов

Верно: Генерал-Лейтенант Лукомский».

То есть, как и подтвердили все дальнейшие события, Временное Правительство с самого начала не желало видеть отрекшегося Императора, проживающим со Своей Семьёй в Крыму.

Но день 6/19 марта 1917 года был ознаменован ещё одним важным событием – телеграммой Короля Георга V, отправленной в Могилёв на имя генерала Д. Х. Вильямса с последующей передачей отрекшемуся Государю:

«События последней недели меня глубоко взволновали. Я думаю постоянно о тебе и остаюсь всегда верным и преданным другом, каким ты знаешь, я был и раньше».

Но известно также и то, что Д. Ллойд Джордж, узнав о падении Российской Монархии, воскликнул с радостью: «Одна из целей войны, для Англии, наконец, достигнута!»

И, наконец, в этот же день Министр Иностранных Дел Временного Правительства П. Н. Милюков встретился с английским посланником Джорджем Бьюкененом, у которого поинтересовался, как Британия воспримет отъезд Царской Семьи из России к берегам туманного Альбиона, надеясь, что у Великобритании на этот счёт есть какой-то план. Но поскольку никаких таких планов не существовало вовсе, обескураженный Д. Бьюкенен смог лишь ответить П. Н. Милюкову, что он сейчас же поднимет этот вопрос перед Министерством иностранных дел в Лондоне.

На следующий день (7/20 марта) Д. Бьюкенен вновь встретился с П. Н. Милюковым и в ходе состоявшейся беседы спросил последнего, соответствуют ли правде сообщения прессы о том, что бывший Царь арестован. Зная истинное положение вещей, П. Н. Милюков, тем не менее, решил солгать, ответив, что данная информация не совсем правильна, так как бывший Император будет доставлен в Царское Село не под арестом, а в сопровождении соответствующего эскорта, назначенного генералом М. В. Алексеевым.

Описывая эти дни на страницах сборника «Издалека», находившийся в эмиграции А. Ф. Керенский, вспоминал, что 7/20 марта он был в Москве и выступал на заседании Московского Совдепа. Отвечая там на яростные выкрики с мест: «Смерть царю!», «Казните царя!», – он сказал: «Этого никогда не будет, пока мы у власти. Временное Правительство взяло на себя ответственность за личную безопасность царя и его семьи. Это обязательство мы выполним до конца. Царь с семьёй будет отправлен за границу, в Англию. Я сам довезу его до Мурманска».

8/21 марта Д. Бьюкенен телеграфирует в Лондон вторично, сообщая при этом, что П. Н. Милюков «… очень хотел бы, чтобы Его Величество покинул Россию» и «был бы рад, если бы Английский король и английское правительство предложили бы Царю убежище в Англии» .

На сей раз ответ пришёл быстро. В этот же день Министр иностранных дел Великобритании лорд Артур Бальфур сообщил, что его правительство ещё не подготовило приглашение Русскому Царю и, может быть, было бы лучше, если бы он подумал о том, чтобы направиться в Данию или Швейцарию. То есть на тот день это означало официальную позицию Лондона!

В самой же Англии отношение к отрекшемуся Императору было весьма противоречивым. Мировая революция витала в воздухе, и антимонархические чувства всё усиливались. Поэтому переговоры относительно безопасного проезда Царской Семьи Романовых в Англию затягивались. Не следует также забывать, что коалиционное правительство под руководством Премьер-министра Великобритании сэра Дэвида Ллойд Джорджа имело основания быть обеспокоенным предоставлением убежища родственникам короля Георга. При этом под угрозой забастовок социалистически настроенных рабочих, способных остановить предприятия промышленности, Д. Ллойд Джордж не мог действовать открыто.

Опасения Д. Ллойд Джорджа сочетались также с сомнениями самой Британской королевской семьи. Ведь в своё время гражданская война в Англии привела к отсутствию монарха на протяжении почти 10 лет, а более новые события французской революции (а теперь и неприятности самой Царской Семьи) наглядно продемонстрировали, сколь хрупкой в быстро изменяющейся политической ситуации может стать монархическая структура, даже существующая в течение более трехсот лет. Так что король Георг V нисколько не сомневался в том, что любая монархия может быть очень быстро свергнута с престола, примером чему стала Россия, в которой всего несколько лет назад прошли помпезные торжества по случаю 300-летия Российского Императорского Дома Романовых. Поэтому, несколько забегая вперёд, можно сказать, что едва начавшиеся переговоры относительно отправки Царской Семьи в Великобританию, можно сказать, заглохли, не успев начаться. Но об этом чуть далее.

Впрочем, нельзя также утверждать и то, что судьба Царской Семьи была столь уж безразлична для Британской Королевской Семьи. Так, личное беспокойство о Ней Королевы-Матери Александры впервые проявилось в официальных записях, когда Министр иностранных дел Великобритании Артур Джеймс Бальфур написал меморандум личному секретарю королевы сэру Артуру Дэвидсону относительно аспекта, который, быть может, и не приходил в голову королю Георгу.

Своей сестре – Вдовствующей Императрице Марии Фёдоровне – Королева-Мать посылала слова поддержки, что не могло не обеспокоить как британское, так и русское правительство. А сэр А. Бальфур впоследствии даже напишет, что: «Правительство очень оценило бы, если бы не возникло мнения, что из Англии не оказывается влияние с целью восстановить императорский режим».

Проблема заключалась в том, что если Исполком Петроградского Совдепа посчитал бы, что зарубежные государства вмешиваются в ситуацию и поддерживают старый режим, то англо-русский союз и продолжение войны Россией могли быть уничтожены взрывом народного гнева. А это грозило стать ни с чем не сравнимой катастрофой. В связи с этим сэр А. Бальфур признавал, что:

«Безопасность всей Императорской Семьи зависит в значительной степени от строжайшего и очень аккуратного предотвращения какой-либо формы вмешательства или выражения мнения Англии, особенно королем, королевой или королевой Александрой. Даже простейшие послания с выражением симпатии могут быть легко искажены, и рассматриваться с политической точки зрения».

И для этого имелись веские основания. Ведь в тот день, когда Государь прибыл в Ставку, Исполком Петроградского Совдепа, учитывая требования, выдвинутые на многочисленных митингах и собраниях, включил в повестку дня от 3 марта 1917 года вопрос «Об аресте Николая и прочих членов династии Романовых». В ходе продолжительного и бурного обсуждения было дословно следующее постановление:

«Слушали: Об аресте Николая и прочих членов династии Романовых.

Постановлено:

1). Довести до сведения Рабочих Депутатов, что Исполнительный Комитет Совета Рабочих и Солдатских депутатов постановил арестовать династию Романовых и предложить Временному Правительству произвести арест совместно с Советом Рабочих Депутатов. В случае же отказа запросить, как отнесётся Временное Правительство, если Исполнительный Комитет сам произведёт арест. Ответ Временного Правительства обсудить вторично в заседании Исполнительного Комитета».

Специальные же пункты этого постановления касались ареста Великих Князей Михаила Александровича и Николая Николаевича. А, кроме того, в нем указывалось особо, что: «Арест женщин из Дома Романовых производить постепенно, в зависимости от роли каждой в деятельности старой власти» . Производство и организацию этих арестов поручалось разработать Военной Комиссии Петросовета, а само постановление Председатель Исполкома Петросовета меньшевик Н. С. Чхеидзе довел до сведения Временного Правительства.

6/19 марта 1917 года на своем заседании Исполком Петроградского Совдепа заслушал заявление Н. С. Чхеидзе по результатам его переговоров с Временным Правительством относительно «… ареста дома Романовых». Н. С. Чхеидзе доложил, что какого-либо окончательного ответа по этому вопросу Временное Правительство не дало, сообщив также о поступившем от генерала М. В. Алексеева заявлении, сделанном от имени Николая Романова, о желании того прибыть в Царское Село. Результатом же этого заседания было постановление «О принятии мер к аресту Николая Романова».

Узнав о таком «либеральном» решении Исполкома, не отвечающем агрессивным настроениям революционных масс, 85 членов Петросовета 7/20 марта 1917 года сделали своему Исполнительному Комитету в ультимативной форме заявление, в котором предлагали последнему потребовать от Временного Правительства принятия безотлагательных и самых решительных мер «к сосредоточению всех членов дома Романовых в одном определённом пункте под надёжной охраной Народной Революционной Армии» .

Под сильным нажимом Петросовета, а также не желая выступать в роли «спасителей монархии», предающих интересы революции, Временное Правительство было вынуждено рассмотреть в этот же день вопрос «О лишении свободы отрекшегося императора Николая II и его супруги» и постановить:

1) Признать отрекшегося императора Николая II и его супругу лишёнными свободы и доставить отрекшегося императора в Царское Село.

2) Поручить генералу Михаилу Васильевичу Алексееву предоставить для охраны отрекшегося императора наряд в распоряжение командированных в Могилёв членов Государственной Думы: Александра Александровича Бубликова, Василия Михайловича Вершинина, Семёна Фёдоровича Грибунина и Савелия Андреевича Калинина.

3) Обязать членов Государственной Думы, командируемых для сопровождения отрекшегося императора из Могилёва в Царское Село, представить письменный доклад о выполненном ими поручении.

4) Обнародовать настоящее постановление.

Выполнение же постановления об аресте Государыни Императрицы Александры Фёдоровны было поручено Командующему войсками Петроградского военного Округа Генерал-Лейтенанту Л. Г. Корнилову, знаменитому своим побегом из австро-венгерского плена.

8/21 марта Генерал Л. Г. Корнилов приехал в Царское Село и, расставив часовых в Александровском Дворце и парке, объявил Императрице, что Она находится под арестом. И хотя эта мера была предпринята под нажимом Исполкома Петросовета, однако в действительности таковая обеспечивала безопасность Царской Семьи, ибо Царскосельский гарнизон к тому времени стал вести себя дерзко и угрожающе. А, кроме того (как вспоминал впоследствии Гофмаршал Высочайшего Двора Граф П. К. Бенкендорф), он посоветовал Государыне при первой же возможности перевезти семью в Романов на Мурмане, чтобы оттуда отправиться в Англию.

Реакция Лондона была быстрой. Получив запрос Д. Бьюкенена, 9/22 марта 1917 года Премьер-министр Великобритании Д. Ллойд Джордж, министр финансов Бонар Лоу, личный секретарь короля Георга V лорд Стэмфордхем и директор Министерства иностранных дел лорд Хардинг провели беседу, итогом которой стало решение предложить отрекшемуся Государю и Его Семье политическое убежище в Англии до окончания войны.

В тот же самый день Министр иностранных дел А. Бальфур отправил в Санкт-Петербург телеграмму, уведомлявшую Д. Бьюкенена о принятом решении, в которой говорилось:

«В ответ на просьбу русского правительства Его Величества охотно предлагают Императору и Императрице убежище в Англии на время войны и надеются, что они воспользуются им. (…) По дальнейшем рассуждении было решено, что для Императора было бы предпочтительней приехать во время войны в Англию, чем в какую-либо иную страну, граничащую с Германией. Возникли опасения, как бы под влиянием Императрицы пребывание в Дании или Швейцарии не стало средоточием интриги, и что в руках мятежных русских генералов Император может стать главой контрреволюции. Это сыграет на руку Германии и создаст риск, которого следует избежать любой ценой».

В телеграмме также уведомлялось и о том, что, передавая об этом решении Временному Правительству, сэр Джордж должен подчеркнуть особо, что это предложение является лишь ответом на его запрос.

Но как бы там ни было, приглашение было сделано, и казалось, теперь всё было готово для того, чтобы Государь и Его Семья могли отправиться в почётное изгнание в Англию. Но судьбе было угодно распорядиться по-своему.

Однако при всём при этом нельзя также забывать и о том, что принимая данное решение, английское правительство нисколько почти не сомневалось в том, что депортируя Царскую Семью в Великобританию, Временное Правительство сделает это быстро и без проволочек.

«Мы полагаемся на то, – говорил, обращаясь к П. Н. Милюкову, Д. Бьюкенен, – что Временное Правительство примет необходимые меры к охране Императорской Семьи», а затем «выразил надежду, что приготовления к отъезду Их Величеств в порт Романов будут сделаны без проволочки. Мы полагаемся, что если с Нею случится какое-либо несчастье, то правительство будет дискредитировано в глазах цивилизованного мира».

Следующая встреча П. Н. Милюкова с Д. Бьюкененом состоялась 13/26 марта 1917 года, во время которой он сообщил, что Государь и Его Семья ещё ничего не знают о проектируемом путешествии, поскольку это несколько преждевременно. А в качестве аргументации в пользу данного положения вещей пояснил, что для этого необходимы, как минимум, два момента: во-первых, преодоление сопротивления Петроградского Совета, а также полное выздоровление переболевших корью Августейших Детей, так как: «Их Величества ни в коем случае не могут выехать прежде, чем Их Дети не оправятся». Таким образом, дело затягивалось.

По прошествии лет Д. Бьюкенен вспоминал:

«Я не раз получал заверения, что нет никаких оснований беспокоиться за Императора, и нам не оставалось ничего более делать. Мы предложили убежище Императору по просьбе Временного Правительства, но так как противодействие Совета, которое оно напрасно надеялось преодолеть, становилось всё сильнее, то оно не отважилось принять на себя ответственность за отъезд Императора и отступило от своей первоначальной позиции. И мы должны были считаться с нашими экстремистами, и для нас было невозможно взять на себя инициативу, не будучи заподозренными в побочных мотивах. Сверх того, нам было бесполезно настаивать на разрешении Императору въехать в Англию, когда рабочие угрожали разобрать рельсы впереди его поезда. Мы не могли предпринять никаких мер к Его охране по пути в порт Романов. Эта обязанность лежала на Временном Правительстве. Но так как оно не было хозяином в собственном доме, то весь проект, в конце концов, отпал».

В свою очередь, находясь в эмиграции, А. Ф. Керенский в одном из интервью так объяснял причины произошедшего:

«Что же касается эвакуации царской семьи, то мы решили отправить их через Мурманск и Лондон. В марте 1917 года получили согласие британского правительства, но в июле, когда всё было готово для проезда поезда до Мурманска и министр иностранных дел Терещенко отправил в Лондон телеграмму с просьбой выслать корабль для встречи царской семьи, посол Великобритании получил от Ллойд Джорджа ясный ответ: британское правительство, к сожалению, не может принять царскую семью в качестве гостей во время войны».

Так почему же так изменились настроение британского правительства и позиция Георга V? А вот почему.

Вызванное войной напряжение в обществе привело многие страны Европы к критической точке. Колоссальный масштаб потерь, дефицит, ведущий к потенциальному голоду, и увеличивающаяся бесцельность войны создавали благоприятную почву для массовых беспорядков.

Весной 1917 года эти беспорядки распространились по всей Европе. Своего кризиса они достигли в России, но и правители, и массы других стран Европы знали, что ни одно государство не могло надеяться на продолжение войны без поддержки народа. Британия же, как держава, не в большей степени, чем прочие страны, обладала иммунитетом по отношению к этой тенденции, которая установилась в Европе. В связи с этим обстоятельством Начальник Королевского Генерального штаба Великобритании генерал сэр Уильям Робертсон писал главнокомандующему союзническими войсками Франции маршалу сэру Дугласу Хейгу:

«Я боюсь, что мы не можем уйти от того факта, что в стране существует определенное волнение, которое частично является результатом русской революции. Последнее время были очень серьезные забастовки, и еще остается очень много недовольства».

И это было правдой, так как не менее значимые волнения стали происходить в стране, куда должен был прибыть бывший русский Император и Его Семья.

В то же самое время Король Георг V получал много писем, протестующих против идеи приезда Царской Семьи в Англию, в связи с чем его собственные дурные предчувствия только увеличивались. В результате Георг V в конце марта 1917 года повелел своему личному секретарю лорду Стэмфордхему написать Министру иностранных дел лорду А. Бальфуру письмо, суть которого сводилась к следующему:

«Король много размышлял о предложении своего правительства о предоставлении убежища бывшему Императору Всероссийскому Николаю II и Его Семье; Короля также не оставляет мысль, целесообразно ли это, – “не только по причине опасности путешествия, но принимая во внимание также обыкновенную целесообразность”; поэтому Король и просит своего министра посоветоваться по этому вопросу с Премьер-министром».

2 апреля 1917 года Министр иностранных дел лорд А. Бальфур ответил Королю Георгу V, что отозвать назад официальное приглашение британского правительства уже невозможно, посему правительство Его Величества надеется на то, что Король Георг V не изменит своего первоначального намерения пригласить экс-Императора и Его Семью. Поначалу Король Георг V смирился с этим решением, но уже 6 апреля он, опять-таки через своего секретаря, обратился к лорду А. Бальфуру, и причём дважды, поскольку именно в этот промежуток времени он получил письма от двух лордов, в которых говорилось о растущем среди английской общественности недовольстве тем, что Романовы могут оказаться в Англии.

Но вот что интересно. Уже в первом письме к лорду А. Бальфуру Король Георг V подчёркивал, что он постоянно думает о том, каким образом экс-Император и Его Семья должны прибыть в Англию. (Недовольство общественности было бы действительно неприятно для Королевской семьи, равно как и то, что английский народ мог подумать, что именно он – Король Георг V – является инициатором приглашения своего кузена.) Поэтому король желает, чтобы было рассмотрено «иное решение, касающееся будущего места проживания Их Императорских Величеств». В постскриптуме же к этому письму он подчеркнул особо, что не Король, а его правительство пригласило Царскую Семью…

Во втором же своём письме к лорду А. Бальфуру от 6/19 апреля Король Георг V уже более решительно подошёл к сути данной проблемы, а именно – просил обратить внимание премьер-министра на то, что пребывание Царя в Англии «…могло бы скомпрометировать положение Короля и Королевы».

Обсуждая данную ситуацию в Кабинете министров, Д. Ллойд Джордж, видимо желавший услужить своему монарху, выдвинул Его требования от своего имени, а также скрыл сам факт давления, оказываемого на него и лорда А. Бальфура Королем Георгом V. Позиция монарха, озвученная в сделанном Д. Ллойд Джорджем заявлении, полностью совпадала с мнением левоориентированных министров, также протестовавших против того, чтобы Русский Царь и Его Семья прибыли бы в Англию.

«Российская Империя, – говорил Д. Ллойд Джордж в своём выступлении, вопреки реальности, – это неспособный к плаванию корабль. Каркас прогнил и команда не лучше. Капитан мог ставить паруса только в штиль (…) А Царь был всего лишь короной без головы».

Результат же этой политической интриги немедленно нашёл своё отражение в Петрограде – английский посланник Д. Бьюкенен был проинструктирован о том, что сопротивление приезду Царской Семьи на берега туманного Альбиона стало настолько сильным, что Англия должна получить право «…отозвать обратно ранее данное согласие на предложение русского правительства» . А вскоре после этого Д. Бьюкенен получил ещё одну инструкцию – более не затрагивать эту тему в отношениях с русским правительством, и при очередной встрече с П. Н. Милюковым заявил, что Правительство Его Величества больше не хочет «настаивать» на отъезде Царской Семьи в Англию, а вместо этого британское правительство предлагает, чтобы Царь и Его Семья выехали бы во Францию.

15 апреля Д. Бьюкенен ответил лорду А. Бальфуру, что он совершенно согласен с новым планом. Но британский посланник в Париже лорд Френсис Берти не разделял точку зрения последнего, считая, что пребывание отрекшегося Императора во Франции также крайне нежелательно, о чём сообщил в телеграмме лорду А. Бальфуру:

«Я не верю, что бывшего Царя и Его Семью ожидает здесь тёплый приём. (…) Царицу они не только по рождению, но и по сути относят к проклятым бошам. Она, как Вам известно, сделала всё для достижения соглашения с Германией. Её считают преступницей или душевнобольной, а бывшего Царя – преступником, в то же время полностью находящимся у Неё под каблуком и делающим то, что Она внушает.

Искренне Ваш Берти».

Но, несмотря на это, Посланник и Полномочный Министр России в Лиссабоне П. С. Боткин (родной брат убитого в Екатеринбурге Е. С. Боткина) непрерывно просил французское правительство предоставить царю политическое убежище и тем самым спасти ему жизнь. Его первое обращение к французскому правительству датировано 12/25 июня 1917 года, а последнее – 20 июня/2 июля 1918 года, то есть непосредственно перед убийством Государя и Его Семьи. Но все его попытки были тщетны.

И, тем не менее, обмен письмами между королевскими родственниками продолжался. 9/22 апреля 1917 года Д. Бьюкенен сказал лорду А. Бальфуру:

«Я не вижу причины, почему я не могу переадресовывать письма, которые я получаю, членам Императорской Семьи и родственникам в Англию, поскольку это не может скомпрометировать правительство, если получающие письма будут предупреждены о том, что необходимо хранить эти письма в секрете».

Но, несмотря на внешне кажущуюся видимость поддержки близких родственных отношений между королевскими и императорскими домами, здесь всё же нельзя не отметить один весьма интересный факт. В июле 1917 года король Георг V объявил, что изменяет название династии с германской Саксен-Кобург-Готской на Виндзорскую. А это более чем наглядно указывает на то, что изменение фамилии и противодействие приезду Царской Семьи в Англию – не что иное, как неуклюжая попытка Короля Георга V дистанцироваться от своих Августейших родственников.

Все эти межродственные интриги и закулисные политические игры Короля Георга V и Кабинета министров Его Величества привели к тому, что, как уже говорилось ранее, находящийся в Петрограде Д. Бьюкенен оказался в весьма неудобном положении. И, в конце концов, для большинства политиков стало очевидно, что, принимая Царскую Семью в Англии, можно поставить под угрозу не только самое сердце английской демократии (выражавшееся в данном случае в политике невмешательства в дела страны-союзницы), а также и саму английскую монархию. И именно поэтому Король Георг V через членов своего Кабинета Министров сумел, всё-таки, добиться отзыва ранее данного предложения. Однако есть, всё же, большая разница между публичным отзывом официального предложения убежища, данного правительством Великобритании, и персональным отказом «кузена Джорджи», который является всего лишь главой союзной нации. И, добившись желаемого, Король Георг V, как и прежде, продолжет проявлять беспокойство судьбой императорской семьи в кругу своих ближайших родственников. А хранящаяся в фонде № 601 (Николай II, император 1868–1918) Государственного архива РФ переписка Государя с Его английским кузеном (Королем Георгом V) за означенный период – только лишнее подтверждение этому.

В отличие же от личной переписки, официальные бумаги указывают нам на совсем другую картину. Между тем временем, когда поступило предложение о предоставлении бывшему Императору и Его Семье политического убежища в Англии, и трагической екатеринбургской ночью 4/17 июля 1918 года, Царь и Его Семья лишь дважды упоминаются в существующих записях общения между Королём Георгом V и его министрами. Одна из них относится к лету 1917 года, когда Георг V спросил у Форин Офиса: правда ли, что Николай II был переведён в Тобольск? А другая – к маю 1918 года, в которой Он делает свой запрос в МИД Великобритании с просьбой проверить, насколько хорошо обращаются с Царской Семьёй.

Однако рыцарское поведение Короля Георга V в деле оказания помощи другим Своим родственникам в период с 1917 по 1922 год никак не укладывается в рамки неуклонно проводимой Им собственной линии в деле «спасения Царской Семьи», что в свою очередь позволяет предположить, что в данном случае имела место ещё какая-то скрытая причина. Ведь шутка ли сказать, Государь Император Николай II был не только его кузеном, но еще и Фельдмаршалом Королевской Британской Армии, жезл которого генерал Пэджет и лорд Пэмброк вручили Ему в Ставке всего лишь в феврале 1916 года. А раз так, то Король Георг V уж тем более должен был приложить все усилия для того, чтобы спасти не только Своего Августейшего родственника, но и человека, имевшего в английской армии наивысший воинский чин. Так что, английский король не был человеком чести? Но все остальные факты как раз говорят об обратном. Ведь Король Георг V по меньшей мере трижды распространял свою защиту на суверенов, которые были гораздо более отдалены от Него и к тому же находились с Ним в менее родственной связи, нежели экс-Император и Его Августейшая Супруга. Так, например, Он согласился на секретный план союзников спасти Румынскую Королевскую Семью, когда ей угрожало пленение в ходе наступления германских армий зимой 1917 года. А ещё личная защита Георга V простиралась даже на монархов, которые во время войны были его врагами, – как, например, в случае с Австро-Венгерским Императором Карлом в 1919 году. После свержения монархии в этой стране бывший монарх Карл и Его Семья жили в одной из австрийских провинций и находились, прямо скажем, в состоянии постоянной физической опасности, поскольку группы дезертировавших с фронта солдат бывшей Австро-Венгерской армии бродили в окрестностях этих мест. По приказу Короля Георга V к Карлу и Его Семье был направлен один из английских офицеров, который выполнял функции личного телохранителя, а также оказал существенную помощь в деле отъезда бывших венценосных особ из новой Австрийской республики.

А немногим ранее, в 1918 году, Король Георг V пытался увезти от опасности Свою тётю – Вдовствующую Императрицу Марию Фёдоровну (Мать Государя Императора Николая II), которая большую часть этого года прожила в Крыму. Правда, англичан чуть было не опередили германские войска, оккупировавшие немногим ранее Крым и прибывшие туда как раз в тот момент, когда весной 1918 года представители Ялтинского Совдепа пытались насильно захватить Дюльберских пленников. Во избежание дальнейших недоразумений 1 ноября 1918 года Главнокомандующий Королевского Британского Средиземноморского Флота вице-адмирал Калторп получил от Адмиралтейства письмо следующего содержания:

«ЧРЕЗВЫЧАЙНО СЕКРЕТНО. Его Королевское Величество очень озабочено тем, что должны быть предприняты шаги для защиты Вдовствующей Императрицы России и Её Семьи в случае, если германская гвардия отойдет. Считается, что до сих пор они защищали персону Ея Величества».

Вследствие этого Разведуправлением Королевского Британского Средиземноморского Флота в спешном порядке были разработаны планы для некой ночной миссии. В ранние утренние часы 21 ноября 1918 года командор Королевских Британских ВМФ Тертл и русский капитан 2-го ранга Коростовцев с борта английского королевского судна «Трибун» высадились на русский берег. Вскоре они были приняты Вдовствующей Императрицей, но, в соответствии с отчётом командора Тертла, Её Императорское Величество отказалась покинуть Крым и, несомненно, была очень оптимистична относительно ситуации в целом. Так, в частности, она верила, что Её Августейший Сын – экс-Император Николай II – жив. Отказав этим своим спасителям, Вдовствующая Императрица отказалась уехать и с другим потенциальным спасителем – английским полковником Джо Бойлом – канадским миллионером и авантюристом по натуре, ранее спасшим Румынскую Королевскую Семью и надеявшемся убедить Её покинуть Россию в этом ноябре. Но когда Вдовствующая Императрица всё же согласилась уехать в 1919 году, Она вместе со всеми Своими оказавшимися в Крыму родственниками, а также верными слугами, не пожелавшими покинуть своих прежних хозяев в трудный для них час, поднялась на борт британского дредноута «Мальборо», который и доставил их на Мальту, где располагалась одна из английских военно-морских баз.

Какие-либо письменные свидетельства о том, что Король Георг V консультировался с английским правительством по вопросам помощи Вдовствующей Императрице, на сегодняшний день неизвестны или не сохранились. Поэтому нельзя исключить возможности того, что Он был готов действовать и без санкции своего правительства, если бы Ему представилась такая возможность. А зная то, что Король Георг V именно так поступил в 1922 году (когда уже другой Его кузен – князь Андрей Греческий, сторонник одной из фракций, которую поддерживал Ллойд Джордж во время катастрофического вторжения в Турцию, стоял перед лицом смерти от рук греческих революционеров), эта версия принимает более четкие очертания. Не ставя в известность своё правительство, король просто взял и послал крейсер «Калипсо» в Афины, в результате чего князь Андрей Греческий был спасён.

Так что, с учётом личного участия Короля Георга V в оказании помощи другим Его родственникам, даже сегодня трудно поверить в то, что Он полностью отстранился от Своего участия в деле помощи Своему кузену и Его Семье, не пошевелив для этого даже пальцем…

Ответ на этот вопрос появился значительно позже. Д. Ллойд Джордж, МИД Англии, да и лично сам Д. Бьюкенен, спустя совсем короткое время, минувшее после произошедшей трагедии, в своих мемуарах всячески отрицали тот факт, что британское правительство и Король Георг V изменили своему первоначальному обещанию. Но в 1932 году дочь Д. Бьюкенена рассказала, что её отец сфальсифицировал свои воспоминания, чтобы сохранить в тайне то, что произошло в реальной действительности. А причина была проста – МИД Англии угрожало лишить его пенсиона в том случае, если он расскажет правду о том, каким образом британское правительство предало Русского Царя и Его Семью.

Вслед за ней, в 1935 году проговорился и личный секретарь Короля Георга V Гарольд Николсон, который рассказал, что в связи с этим делом король получал так много угроз, что, в конце концов, потерял мужество и предал своего кузена. А главное, что всё это с недавнего времени подтверждается рассекреченными архивами МИД Великобритании.

Но вернёмся в 1917 год. Вспоминая о тех днях, А. Ф. Керенский задает вопрос – кто был по-настоящему в ответе за отказ предоставления убежища в Англии? Он утверждает, что Министр иностранных дел М. И. Терещенко получил доставленное ему послом Бьюкененом в конце июня или в начале июля 1917 года письмо именно по этому поводу. Он предполагает, что письмо содержало отказ от предоставления убежища вследствие «исключительно соображений внутренней политики» . А. Ф. Керенский указывал также, что в этом письме было сказано следующее: «Премьер-министр не мог посоветовать Его Величеству предложить гостеприимство людям, чьи прогерманские симпатии были хорошо известны» . И по утверждению того же А. Ф. Керенского, в результате отказа Англии Министр-председатель князь Г. Е. Львов поручил ему провести новые подготовительные мероприятия для удаления Царской Семьи в безопасное место.

Глава 6 УБИЙСТВО ЦАРСКОЙ СЕМЬИ Первое время после отречения Николай II с семьей жил под домашним арестом в Царском Селе. Трудно найти менее популярного царя; «народные массы» еще при Временном правительстве требовали на митингах смерти «Николая Кровавого».В августе 1917

Из книги Россия, умытая кровью. Самая страшная русская трагедия автора Буровский Андрей Михайлович

Глава 6 Убийство царской семьи Первое время после отречения Николай II с семьей жил под домашним арестом в Царском Селе. Трудно найти менее популярного царя; «народные массы» еще при Временном правительстве требовали на митингах смерти «Николая Кровавого».В августе 1917

Из книги Сталинские соколы - Анализ действий советской авиации в 1941-1945 гг автора Швабедиссен Вальтер

Глава 12 Помощь союзников Несмотря на то что немецкий офицерский состав не знал всех деталей союзнической помощи русским ВВС, эффект от поставок вооружения и сырья на фронте ощущался вполне зримо. Немецкие командиры соглашаются во мнении, что эта помощь стала значимой с

Из книги Русская революция. Книга 2. Большевики в борьбе за власть 1917 - 1918 автора Пайпс Ричард Эдгар

Из книги Русская революция. Большевики в борьбе за власть. 1917-1918 автора Пайпс Ричард Эдгар

Из книги Николай II. Дорога на Голгофу. Свидетельствуя о Христе до смерти... автора Мультатули Петр Валентинович

Глава 2. Керенский и судьба Царской Семьи Какую цель преследовал Керенский, отправляя Царскую Семью в Тобольск, и почему местом ссылки был выбран далекий сибирский город?Долгое время многие исследователи, как в эмигрантской, так и в советской историографии, пытались

Из книги Обманутая, но торжествующая Клио автора Козлов Владимир Петрович

Глава 9. Миф против мифа, или "Свидетельства очевидца" об убийстве царской семьи В истории фальсификаций исторических источников подделка серии документов, о которых пойдет речь ниже, занимает особое место. Все они касались одного из самых трагических событий российской

автора Романов Борис Семёнович

Глава 10 Последние дни Царской семьи: июль 1918 года Последним дням Царской семьи посвящены десятки книг и сотни статей. Можно не сомневаться, что еще будут найдены новые свидетельства и написаны новые книги. Мы же хотим обратить внимание на одно свидетельство, которое, как

Из книги Император, который знал свою судьбу. И Россия, которая не знала… автора Романов Борис Семёнович

Глава 12 Правда и кривда об убийстве Царской семьи Более девяноста лет отделяют нас от 17 июля 1918 года, когда в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге была расстреляна Царская семья и четверо тех, кто остался с ними до самого конца (доктор Евгений Сергеевич Боткин, горничная

Из книги Евреи, Христианство, Россия. От пророков до генсеков автора Кац Александр Семёнович

Из книги Император Николай II как человек сильной воли автора Алферьев Е. Е.

XXIII. Злодейское убиение Царской Семьи в Ипатьевском доме. Канонизация Царской Семьи Русской Православной Церковью Заграницей. Господь был милостив к Своим Угодникам: Царская Семья была взята из земной жизни вся вместе, одновременно. И в этом чудесном явлении нельзя не

автора Жук Юрий Александрович

Глава 2 Как происходила подготовка к убийству Царской Семьи, и санкционировал ли В. И. Ленин Её расстрел? В своих работах, написанных с середины 1916 по 1919 годы, «вождь мирового пролетариата» В. И. Ульянов-Ленин упоминает Государя более ста раз! И при этом ни разу не подвергал

Из книги Вопросительные знаки в «Царском деле» автора Жук Юрий Александрович

Глава 9 Как происходило убийство Царской Семьи, и кто, всё-таки, произвёл тот самый «исторический» выстрел? Сразу же после того, как прибыл грузовик с водителем С. И. Люхановым, Я. М. Юровский разбудил доктора Е. С. Боткина и попросил его разбудить всех остальных. Необычность

Из книги Я познаю мир. История русских царей автора Истомин Сергей Витальевич

Убийство царской семьи В день, когда император отрекся от престола, его семья была взята под арест. Александре Федоровне сказали, что это делается в интересах их безопасности, чтобы революционно настроенный народ не причинил вреда жене и детям бывшего царя. Временное

Прошла очередная годовщина «массовой профанации» которую устраивают враги России, вдалбливая «ложь об убийстве Царской Семьи», и мало кто задумывается над тем, а кому выгодно, чтобы Правда о Спасении Царской Семьи ни в коем случае не выползла наружу, и почему им так хочется, чтобы Царь был именно убит!

А что плохого для России сделал Царь, чтобы Господь попустил его смерть – да ничего!

Но в ход идут все «придумки», особенно иудея Антония Храповицкого, настоящая фамилия которого Блюм, выдумавшего «новый догмат о царе-искупителе», за что он был осуждён старыми архиереями, но этот лжедогмат в 90-е годы «внедрили» в умы Православных, забывая о том, что лишь Господь Исус Христос является Искупителем!

Да и самой канонизации Царской Семьи ещё по сути не было – ведь это Право имеет лишь Поместный Собор, а на архиерейском соборе в 2000 году – Редигер всего лишь использовал «канонизацию» как прикрытие при освящении храма Соломона!

Нынешняя верхушка Московской Патриархии (МП) ни при каких условиях Царскую Семью не прославит – ведь это для них будет смерти подобно! Серафим Саровский в своём письме, которое 2 августа 1903 года, вручила Государю Николаю II, – игумения Дивеевского монастыря Мария Ушакова, – описал, что он сам Царя прославит, при своём пришествии, а не нынешняя верхушка МП… Но давайте обо всём по порядку:

Долгие годы шла полемика между Янкелем Михайловичем Юровским и Михаилом Александровичем Медведевым (Кудриным), кто из них «всадил пулю в Николая II».

Дело дошло до Контрольной Комиссии ЦК ВКП(б), пока Сталин не прекратил эти дискуссии. Из письма Юровского, адресованного из кремлевской больницы лично Сталину, явствует, что ни Юровский, ни Медведев не только не убивали Царя, но даже не присутствовали при этом…

В письме сообщалось, что он, М. А. Медведев и его зам по ДОН, Григорий Петрович Никулин были настолько пьяны, что толком не помнят подробностей той ночи.

Он пытался сопровождать было верхом уполномоченного, но упал с лошади и сильно ушибся. В этом письме речь шла главным образом не о Царе, а о потере в Екатеринбурге каких-то чрезвычайно важных документов .

Юровский оправдывался, что уполномоченный увез эти документы с собой. Существовало опасение, что Юровский или кто-то из его людей переправил эти документы за границу Парвусу. Судя по содержанию письма, фамилия была известна и Юровскому и Сталину, но в письме указывается только, что человек этот был Немцем.

Юровский долгое время жил в Германии и уверял, что это был офицер Кайзеровской армии, которых было много в тогдашнем ленинском окружении.

Юровский в этом письме сознается, что уже гораздо позднее, в году, он точно не помнит 21 или 22 он став уже начальником Гохрана, был вызван к Ленину. И тот его якобы спросил, он ли расстрелял Николая II и его Семью?

По словам Юровского, он хотел объяснить Ильичу, как это дело было, но тот сказал:

«Вы, вы расстреляли батенька. Напишите мне об этом доклад, и чтобы все было правдоподобно…».

Юровский придумывал рапорт целую неделю, а потом отдал лично Ленину. Так и родился общеизвестный рапорт Юровского и никто из тех, кого считали причастными к расстрелу Царской Семьи, понятия не имели, где она.

В Софии, после революции, в здании Священного Синода, на площади Св. Александра Невского проживал духовник Высочайшей Фамилии Владыка Феофан (Быстров).

Владыка никогда не служил панихиду по Августейшему Семейству, и говорил своему келейнику, что Царская Семья жива! и даже в апреле 1931 г., ездил в Париж на встречу с Государем Николаем II и с людьми, которые освободили Царскую Семью из заточения. Владыка Феофан также говорил, что со временем Род Романовых будет восстановлен, но по женской линии!

Возможно ли было бежать или быть вывезенными из дома Ипатьева? Оказывается, да!

Неподалеку стояла фабрика, в 1905 г., хозяин на случай захвата революционерами, прорыл к ней подземный ход.

При разрушении дома Ельциным, после решения Политбюро, бульдозер провалился в тоннель, о котором никто не знал.

Область производила все: от стратегических ракет до бактериологического оружия, и была заполнена подземными городами скрывающимися под индексами:

«Свердловск-42», а таких «Свердловсков» было более двухсот .

Царскую Семью из Екатеринбурга в Пермь, вывозили начальник ЧК Екатеринбурга Фёдор Николаевич Лукоянов и командующий Уральским Фронтом Рейнгольд Язепович Берзин. Об этом много материалов собрали следователи Намёткин, Кирстаи Сергеев.

После привоза Царской Семьи в Москву из Перми, она была поселена на улице Большая Ордынка дом 17, и охранялась людьми Троцкого.

Благодаря Сталину и офицерам Царской разведки, Царская Семья была выкрадена у людей Троцкого, на улице Большая Ордынка 17 и увезена в Серпухов, в дом Серго Орджоникидзе, особняк Коншиных, с благословения Митрополита Макария (Невского) !

Дочери Николая II, Мария и Анастасия (с именем Александра Николаевна Тугарёва), некоторое время жили в Глинской пустыни, затем Анастасия переехала в Волгоградскую (Сталинградскую) область и на хуторе Тугарёв, Новоаннинского района вышла замуж. Оттуда переселилась на ст. Панфилово где и похоронена 27. 06. 1980 г. Муж В. К. Анастасии – Василий Евлампиевич Перегудов погиб защищая Сталинград в январе 1943 г.

Братья Иван и Василий Перегудовы.

Мария переехала в Нижегородскую область, с. Арефино, там и похоронена 27. 05. 1954 г. Дочери Ольга и Татьяна находились в Дивеевском монастыре, под видом монахинь и пели на клиросе Троицкого храма. Дело в том, что Серафимо-Дивеевское подворье в Старом Петергофе было закрыто после революции, и хор переехал в Дивеево вместе с регентшей Агафьей Романовной Уваровой. По благословению игумении Дивеевского монастыря Александры (Траковской?-1904+1942), Уварова управляла хором монахинь, и взяла Татьяну и Ольгу к себе в хор. В 1929 г., Царских дочерей узнал кто-то из паломников, потому Татьяна и Ольга срочно были переправлены в Чимкент, где игуменией монастыря была Олимпиада. Далее их увезли в Бухару, откуда Татьяна переехала в Грузию, далее в Краснодарский Край, вышла замуж и проживала в Апшеронском и Мостовском районах, похоронена 21. 09. 1992 г. в селе Солёном Мостовского района.

А Ольга, через Узбекистан уехала в Афганистан с эмиром Бухары Сейид Алим-Ханом (1880+1944), оттуда в Финляндию к Вырубовой. С 1956 г. проживала в Вырице под именем Натальи Михайловны Евстигнеевой, где и почила в Бозе 16. 01. 1976 г. .

Царица Александра Фёдоровна до 1927 г. находилась на Царской даче (Введенский Скит Серафимо-Понетаевского монастыря, Нижегородской области), и в то же время посещала Киев, Москву, Петербур г. Сухуми.

Александра Фёдоровна взяла имя Ксения (в честь Св. Ксении Григорьевны Петербургской (Петровой 1732+1803). Царевич Алексей – стал Алексеем Николаевичем Косыгиным (1904+1980). В семье Косыгиных из Подмосковья был старший сын Алексей, который умер, и Сталин легализовал Царевича под фамилией Косыгин!

В обращении с Алексеем – Сталин ласково называл его «Косыга», так как он был его племянником, а иногда Сталин при всех называл его Царевичем!

Дважды Герой Социалистического Труда (1964,1974). Кавалер Большого креста ордена «Солнце Перу». В 1935 г., окончил Ленинградский текстильный институт; в 1937 г., – директор фабрики, в 1938 г., зав. отделом Ленинградского обкома партии, одновременно председатель исполкома Ленсовета. Жена Клавдия Андреевна Кривошеина (1908+1967), родственница А. А. Кузнецова. Дочь Людмила Алексеевна (1928-1990) была замужем за Джерменом Михайловичем Гвишиани (1928+2003). Сын Михаила Максимовича Гвишиани (1905+1966), с 1928 г. сотрудника ГПУ-НКВД Грузии. В 1937-38г г. заместитель председателя Тбилисского горисполкома. В 1938г. 1-й зам. Наркома внутренних дел Грузии. В 1938-1950г г. нач. УНКВД-УНКГБ-УМГБ Приморского края. В 1950-1953г г. нач. УМГБ Куйбышевской области. Внуки Татьяна и Алексей. Семья Косыгина дружила с семьями писателя Шолохова, композитора Хачатуряна, конструктора ракет Челомея.

В 1940-1960г г. (с перерывами) – зам. пред. Совнаркома – Совета Министров СССР. 1941 г. – заместитель председателя Совета по эвакуации промышленности в восточные районы СССР. С января по июль 1942 г. – уполномоченный Госкомитета обороны в Ленинграде; организовывал снабжение города, эвакуацию населения, промышленных предприятий и имущество Царского Села!

В 60гг. Царевич Алексей, понимая неэффективность существующей системы, предлагал переход от соцэкономики к реальной, учет реализованной (а не произведенной) продукции как основного показателя эффективности работы предприятий и т. п.

А. Н. Романов нормализовал отношения между СССР и Китаем во время конфликта на о. Даманский, встретившись в Пекине с премьером Госсовета КНР Чжоу Эньлаем. Алексей Николаевич посещал Веневский монастырь Тульской области, и общался с инокиней Анной, которая была на связи со всей Царской семьёй!

Он ей даже однажды подарил кольцо с бриллиантом, за чёткие предсказания, а незадолго до смерти приезжал к ней, и она ему сказала, что Он умрёт 18 декабря! 18. 12. 1980 г. смерть Царевича Алексея совпала с днём рождения Л. И. Брежнева, и в эти дни страна не знала, что Косыгин умер! Ненавидевшие Царевича евреи, предали его тело кремированию и потому, урна с прахом Цесаревича с 24. 12. 1980 г. покоится в Кремлёвской стене!

Алексей Николаевич создал крупный центр электроники на основе г. Зеленограда, но враги в Политбюро не дали ему довести до воплощения эту идею. И на сегодня Россия вынуждена закупать бытовую технику и компьютеры во всём мире. Он помогал Палестине, так как Израиль расширял границы за счёт земель арабов. Он воплотил в жизнь проекты освоения в Сибири газовых и нефтеносных месторождений, но евреи, члены Политбюро сделали главной строкой бюджета экспорт сырой нефти и газа, вместо экспорта продуктов переработки, как того хотел Косыгин (Романов), а затем Ротшильды через биржу «Форбс» став монополистами на сырьевые цены, опустили на мировом рынке цену барреля нефти до 8$, что породило кризис в конце 1980 гг. и стало одной из технических причин распада СССР.

В 1946 г. Г. М. Маленков из-за плохой работы авиапрома в годы войны, провёл несколько месяцев в Средней Азии. Вместо него, начальником управления кадров ВКП(б), стал Алексей Александрович Кузнецов (1905+1950).

Это консолидировало Русскую группу, в которую входили Секретарь ЦК Андрей Александрович Жданов; пред. Госплана Николай Алексеевич Вознесенский (1903+1950/; зам. председателя Совмина СССР А. Н. Косыгин; 1-й секретарь Ленинградского обкома Пётр С. Попков (1903+1950/; И. С. Харитонов; Н. В. Соловьёв, Сергей А. Боголюбов (1907+1990/; пред. Совмина РСФСР Михаил И. Родионов (1907+1950). 31 августа 1948 г. неожиданно умер от инфаркта 52-летний А. А. Жданов, оставив вдовой жену Зинаиду Сергеевну Щербакову, сестру А. С. Щербакова.

Это дало силу евреям Кагановичу, Берии и Маленкову. В 1949 г. арестованы: Яков Фёдорович Капустин (1904+1950) – 2-й секр. Ленинградского горкома; 2-й секр. ЦК ВЛКСМ Всеволод Николаевич Иванов (1912+1950/; зам. пред. Саратовского облисполкома Пётр Николаевич Кубаткин (1907+1950), в 1946 г., нач. 1-го ГУ (ПГУ) МГБ СССР (внеш. разведка/; пред. Ленгорисполкома Пётр Георгиевич Лазутин (1905+1950).

Таисия Владимировна Закржевская (1908+1986), секретарь Куйбышевского райкома г. Ленинграда, арестованная в июле 1949 г. пережила преждевременные роды, и подписала сфабрикованные показания. Осуждена ВК ВС 1 октября 1950 г. на 10 лет. Дело её 30. 04. 1954 г. прекращено за отсутствием преступления, и она была освобождена.

В 1949 г. во время раскрутки Г. М. Маленковым «Ленинградского дела», Косыгин чудом уцелел и рассказал заместителю по Совету Министров Владимиру Новикову, как в 1950 году, во время следствия Микоян, тогда заместитель председателя Совета Министров СССР, «организовал длительную поездку Косыгина по Сибири и Алтайскому краю, якобы в связи с необходимостью усиления деятельности кооперации, улучшения дел с заготовкой сельхозпродукции».

Эту командировку Микоян согласовал со Сталиным, который так спас племянника и Цесаревича Алексея от смерти, надеясь, что М. Гвишиани не даст арестовать Алексея!

1 октября 1950г. Вознесенского и Кузнецова расстреляли вместе с Бадаевым Георгием Фёдоровичем (1909г. р.) и Никитиным Михаилом Никитичем (1902г. р.).

Казнь произошла в отсутствии Сталина, которого отравили и он слёг с высоким давлением в начале августа и до середины декабря 1950 г. не появлялся в Кремле!

У власти стали евреи: Маленков и Берия, при поддержке зампредсовмина Булганина, (застрелившего Сталина), курировавшего МО, и возвращённого в декабре 1949 г. с Украины в Москву – Хрущёва.

Молотов, Микоян и Каганович (формально, для вида) были выведены из бюро президиума Совмина. Триумвират – Булганин, Берия, Маленков – переносил решения основных вопросов из ЦК в Совмин, оставив за ВКП(б) вопросы идеологии.

Истины ради необходимо сказать, что первым узником был духовник Царской Семьи – Алексей Кибардин (1882+1964). 21. 01. 1950 г. его арестовали в Вырице, с формулировкой «за личное знакомство с Царской Семьёй» и он получил 25 лет.

На выпускном вечере курса, по разрешению Императора, присутствовали девушки из Института Благородных Девиц, и Алексею понравилась одна из них – Фаина, дочь настоятеля Собора в Царском Селе, профессора Духовной академии, мама которой преподавала в Институте Благородных Девиц. По существовавшей тогда в России традиции, перед рукоположением, необходимо было жениться. И в жёны Алексею, по Благословению Митрополита, отдали Фаину, повенчав их в Исаакиевском Соборе, где затем Алексей был зачислен в штат 41-м священником. Отец Алексей, окончил Духовную Академию, стал кандидатом Богословияи продолжив преподавательскую деятельность в Университете в 26 лет стал профессором по международному праву. Однажды отец Алексей получил приглашение ко Двору Его Императорского Величества. Карета ждала его у дома. В тот день сам Император Николай II принял отца Алексея и сообщил ему новость, потрясшую его:

«По разсмотрению Митрополита и по Нашему желанию вы избираетесь священником Двора и Духовником Императора. Не удивляйтесь, вас восемь лет готовили для этого: четыре года университета и четыре года священства за вами внимательно наблюдали и мы знаем о вас всё главное. Нам известна ваша семья, родители, ваша жизнь с самых пелёнок. Вас не на лёгкое место избрали, а на Крест. Это место очень опасное…Но вы знаете международное право, знаете законы и должны понимать, что останетесь без головы, если разгласите тайны, которые будут вам доверены.

Я буду на исповеди открывать вам самое сокровенное в своей жизни. Вы будете посвящены в тайны государственные, для меня очень удобно, что вы знаете языки и сможете быть моим переводчиком: будете сопровождать меня во всех поездках за границу; везде, где мы окажемся, будете служить и благословлять, совершать требы как священник. Вас избирают на Великое и Ответственное служение России». Алексей Кибардин сопровождал Императора, объехав с ним почти весь мир. Фаина Сергеевна во всех поездках сопровождала мужа. В 1945г. Митрополит Ленинградский Алексий, направил отца Алексея, в Вырицкий Казанский храм настоятелем, сказав: «Вам этот храм должен быть особенно близок, ведь его построили в честь 300-летия Дома Романовых»!

В 1899г. Императрица Александра Фёдоровна написала пророческое стихотворение:

В уединеньи и тиши монастыря, где ангелы-хранители летают,

вдали от искушений и греха Она живет, кого умершей все считают.

Все думают, Она уж обитает в Божественной небесной сфере.

Она за стенами монастыря ступает, покорная своей возросшей вере!

Стихотворение Царицы написанное в 20г: Зимняя ночь и трескучий мороз на дворе,

Ели и сосны безмолвно стоят в серебре.

Тихо, белюдно; ни звука не слышно кругом;

Бор вековой позабылся таинственным сном.

Жарко лампада пред Образом Спаса горит,

Старица Ксенья во мглу, в безпредельность глядит.

Видит она – лучезарный нездешний чертог;

В храмине стол установлен, стоит поперек:

Яства и чаши для званых стоят;

И со Исусом Двенадцать за брашной сидят,

А за столом, ближе всех, одесную Его,

Видит она Николая, Царя своего!

Кроток и светел Его торжествующий Лик,

Будто Он счастье желанное сердцем пости г.

Будто открылись Его светозарным очам,

Тайны, незримые нашим греховным глазам.

Блещет в алмазах Его драгоценный венец;

С плеч ниспадает порфиры червленный багрец;

Светел, как солнце, державный, ликующий взор;

Ясен, как неба лазурный простор.

Падают слезы из стареньких, слепеньких глаз:

"Батюшка Царь, помолись Ты, кормилец, за нас!"

Шепчет старушка, и тихо разверзлись уста;

Слышится слово, заветное слово Христа:

"Дщерь, не печалься; Царя твоего возлюбя,

Первым поставлю Я в Царстве Святых у Себя!

До 1927г. Царская Семья встречалась на камнях Св. Серафима Саровского, рядом с Царской дачей, на территории Введенского Скита Серафимо-Понетаевского монастыря .

В 20-30гг. Николай II в г. Дивеево останавливался по адресу ул. Арзамасская д. 16, в доме Александры Ивановны Грашкиной – схимонахини Домники (1906+2009).

Сталин построил дачу в Сухуми рядом с дачей Царской Семьи и приезжал туда для встреч с Императором и двоюродным братом Николаем II. В форме офицера Николай II бывал в Кремле у Сталина, о чём подтверждал генерал ФСО (9-е уаравление) – Ватов.

Маршал Маннергейм, став президентом Финляндии, сразу вышел из войны, так как тайно общался с Императором, а в рабочем кабинете Маннергейма висел портрет Николая II!

Об освобождении Царской Семьи ведали и духовные лица: Патриарх Св. Тихон . Духовник Царской Семьи с 1912 г. о. Алексей (Кибардин 1882+1964) проживая в Вырице окормлял прибывшую туда из Финляндии в 1956 г. старшую дочь Ольгу (Наталию).

Митрополит Иоанн Ладожский (Снычев+1995) окормлял в г. Самаре дочь Анастасии – Юлию, а совместно с Архимандритом Иоанном (Масловым+1991) окормлял и Царевича Алексея! Протоиерей Василий (Швец+2011), окормлял дочь Ольгу.

Императрица Александра Фёдоровна, под именем Ксении с 1927 г. до своей кончины в 1948 г. проживала в г. Старобельске, Луганской области, иноческий постриг приняла с именем Александры, в Старобельском Святотроицком монастыре. Императрица встречалась со Сталиным, который сказал Ей следующее: «Живите спокойно в городе Старобельск, но вмешиваться в политику не надо».

Покровительство Сталина спасало Царицу, когда на неё местные чекисты заводили уголовные дела. На имя Царицы из Франции и Японии регулярно поступали денежные переводы. Императрица получала их и передавала в пользу четырёх детских садиков. Это подтверждали бывший управляющий Старобельским отделением Госбанка Руф Леонтьевич Шпилёв и главбух Клоколов.

Императрица рукодельничала, изготовляя кофточки, шарфики, а для изготовления шляпок ей присылали из Японии соломку; всё это делалось по заказам местных модниц.

В 1931 г. Царица явилась в Старобельский окротдел ГПУ и заявила, что в Берлинском рейхсбанке на её счету имеется 185. 000 марок, и, кроме того, в Чикагском банке 300. 000 долларов; все эти средства она-де желает передать в распоряжение Советского правительства при условии, если оно обеспечит ей старость. Заявление Императрицы было переадресовано в ГПУ УССР, которое поручило так называемому «Кредит-бюро» вести переговоры с заграницей о получении этих вкладов!

Когда в 1942г. Старобельск оккупировали Немцы, Императрица в этот же день была приглашена на завтрак к генералу Клейсту, который предложил ей переехать в Берлин, на что Царица с достоинством ответила: «Я Русская и хочу умереть у себя на родине».

Тогда ей предложили выбрать любой дом в городе,- какой она пожелает: не гоже, мол, такой особе ютиться в тесной землянке. Но она и от этого отказалась.

Единственное, на что Царица согласилась,- пользоваться услугами Немецких медиков.

Правда, комендант города всё же велел установить у жилища Императрицы табличку с надписью на Русском и Немецком: "Не безпокоить Её Величество", чему она была очень рада, поскольку в её землянке за ширмой находились… раненые Советские танкисты. Немецкое лекарство очень пригодилось. Танкистов удалось выходить, и они благополучно перешли линию фронта. Пользуясь расположением оккупационных властей, Царица Александра Фёдоровна спасла много военнопленных и местных жителей, которым грозила расправа.

Но всю жизнь Царица всем задавала вопросы о Распутине, как-бы от второго лица.

Этот вопрос мучил Её всю жизнь, Она пыталась понять у современников каков их взгляд на прошлое, признавала, что влияние Распутин имел на Императрицу почти неограниченное!

Сын младшей дочери Николая II – Анастасии – Михаил Васильевич Перегудов (1924+2001), был комиссован из-за ранения, и вернувшись с фронта работал архитектором, по его проекту был построен железнодорожный вокзал в Сталинграде-Волгограде!

Брат Царя Николая II, Великий Князь Михаил Александрович, сбежал из Перми прямо под носом у ЧК. Сначала он жил в Белогорье, а затем переехал в Вырицу, где и почил в Бозе 3 апреля 1949г. Благодаря Сталину Царскую Семью не смог уничтожить Берия, также знавший про ее спасение, и готовивший свой вариант «монархии» в России!

Некоторое время назад; специалисты знали об этом раньше, стало известно о существовании 10 томов из старых архивов КГБ, в которых есть сведения о том, что захоронения в районе Коптяков были организованы ЧК в 1919 г. и НКВД в 1946 г., с далеко идущими целями. Что же это за цели?

Оказывается семья Леониды Георгиевны Багратион-Мухранской принадлежала не к Белым, а к совпатриотическим эмигрантам, почему в 1923 г., и вернулась из эмиграции в Советскую Грузию.

Там жила сестра Леониды – Нина Теймуразовна Гегечкори (1905+1991) – жена Лаврентия Павловича Берии. Бывший в 1926г. Итальянским консулом в Тифлисе П. Кварони утверждал, что жена Берии – сестра жены нынешнего претендента на Российский престол.

Его жена являлась к тому же еще и племянницей Ноя Жордания – бывшего министра иностранных дел меньшевистского правительства Грузии, именно он и был организатором мятежа в Грузии в 1924 г., подавленного Сталиным. После поражения Жордания эмигрировал во Францию, туда же опять уехала и Леонида Георгиевна.

Есть один интересный эпизод, когда на западе немецкие танковые клинья уже рассекали советскую территорию, в ночь на 23. 06. 1941 г. в Томске был арестован старший из шести братьев Пепеляевых – Аркадий. Его брат Виктор был премьером в правительстве Колчака.

Личные письма, дневник и материалы следствия по делу Царской Семьи, после смерти Виктора, расстрелянного вместе с Колчаком, жена отдала на сохранение Аркадию, перед отъездом в Китай.

Во время ремонта дома Аркадия, наемный работник случайно обнаружил в отдушине фундамента эти документы, и немедленно отнес их в ВЧК.

Невзирая на то, что шла война и были дела поважнее, Берия уточнял все тонкости этого дела и готовил почву «Кирилловичам». Ведь находясь в эмиграции Кирилл Владимирович, самовольно в 1924 г. объявил себя наследником престола, а его сын Владимир Кириллович был мужем Леониды Георгиевны – сестры жены Берии.

Когда КГБ возглавил Ю. В. Андропов (Флеккенштейн), большое влияние при нем получил гробокопатель Юлиан Семенов, который вырыл Леонида Андреева, Шаляпина, рыл землю в поисках Янтарной комнаты, размышляя, что бы ему еще вырыть. Наконец вспомнил рассказ о захоронениях в районе Коптяков – отца, близкого к Дзержинскому чекиста .

Но поскольку копать под своей настоящей фамилией ему было неэтично, он подарил эту потрясающую идею своему коллеге по детективам и другу Гелию Рябову.

В 1976-79г г. группой «энтузиастов», возглавляемой Александром Николаевичем Авдониным и Г. Т. Рябовым (+2015), проводилась работа по поиску останков Семьи Императора Николая II.

Поиски вели «законспирировано», «основой» послужили найденные Рябовым и Авдониным «редкие книги о расстреле Царской Семьи»! Собчак (Финкельштейн +2000), будучи мэром Петербурга совершил грандиознейшее преступление, выдав свидетельства о смерти Николая II и членов его семьи Леониде Георгиевне, еще в 1996 г., даже не дождавшись выводов «официальной комиссии» Немцова.

После чего и сбежал в Мадрид к Леониде Георгиевне и Марии Владимировне, где произвёл помолвку своей дочери Ксении с сыном Марии Владимировны – Георгием.

Там же в Мадриде Собчак (Финкельштейн), к тому же стал «адвокатом» при «монаршем дворе», для чего собственно и прибыл в Мадрид к «кирилловичам» .

В Генпрокуратуру 01. 12. 2005 г. было подано заявление о «реабилитации Императора Николая II и членов его семьи», по поручению «княгини» Марии Владимировны её адвокатом Г. Ю. Лукьяновым, сменившим на этом посту Анатолия Собчака.

«Защита прав и законных интересов» императорского дома в России началась с 1995 г., покойной "княгиней" Леонидой Георгиевной, которая по поручению дочери – нынешней «главы российского императорского дома», обратилась с заявлением о госрегистрации смерти членов Императорского дома, убитых в 1918-1919г г. и выдачи свидетельств об их смерти».

Ротшильды “пробили” в декабре 2008 г. в совет директоров «Норникеля» сына Марии Владимировны – Георгия Гогенцоллерна, для его раскрутки в России!

Преступление совершил лжепатриарх Алексий II (Редигер), зная о том, что Царская Семья была жива, он, 22. 06. 1997 г. благословил Георгия Гогенцоллерна принять присягу на верность России в Ипатьевском монастыре г. Костромы. Но Патриоты их не пустили внутрь обители, сорвав мероприятие. Тогда Редигер отправил Георгия вместе с «мамой и бабушкой» в Иерусалим, где Гоша 9. 04. 1998 г. «патриарху Иерусалимскому Диодору – давал присягу на верность России».

Редигер не только не предпринял никаких мер для того, чтобы остановить деятельность комиссии Ярова-Немцова, но наоборот только способствовал ее работе, направив официального представителя от МП Митрополита Ювеналия в эту комиссию.

Прославление Царской Семьи хотя и произошло при Редигере на Архиерейском Соборе, но это было всего лишь прикрытие для «освящения» храма Соломона.

Царя в лике Святых может прославить только Поместный Собор, потому что Царь выразитель Духа всего народа, а не только Священства, вот почему решение Архиерейского Собора 2000 г., должно быть утверждено Поместным Собором!

По древним канонам, прославлять Божиих угодников можно после того, как на их могилах происходят исцеления от разных недугов; после этого проверяется как жил тот или иной подвижник. Если он жил праведно, то исцеления происходят от Бога, если нет, эти исцеления делает бес, и они потом обернутся вновь болезнями.

Для того, чтобы убедиться на собственном опыте, нужно поехать на могилу Императора Николая II, в Нижний Новгород на кладбище "Красная Этна", где он был похоронен 26. 12. 1958г. Отпевал и хоронил Государя знаменитый старец Григорий (Долбунов+1996).

Кого сподобит Господь попасть на могилу и исцелиться, тот на собственном опыте сможет убедиться. Перенос Его мощей ещё предстоит на федеральном уровне!

Свой вклад в "похоронное" дело внесла Генеральная Прокуратура, в лице следователя Владимира Соловьева, который со слов «несуществующих свидетелей» сразу установил «место захоронения Царской Семьи», также быстро он потом нашёл «убийцу» депутата Госдумы Л. Я. Рохлина – его жену Т. П. Рохлину, абсолютно не причастную к этому!

В конце 2015 г. Соловьёв был отстранён от главы Следственной Комиссии!

После смертей Н. Неволина, Б. Ельцина, экс-лжепатриарха А. Редигера, экс-лжепатриарха Диодора, В. Черномырдина (Шлеера), А. Собчака (Финкельштейна), А. Нагорного (Гребенского), Б. Немцова (Эйхмана), Д. Рокфеллера, Д. Ротшильда, Е. Примакова (Киршблата), Г. Селезнёва, Г. Рябова некрологи в СМИ ждут А. Чубайса, А. Воловика, В. Лебедева, С. Степашина, П. Иванова, В. Соловьёва, лже-патриарха В. Гундяева, Н. Патрушева, В. Мединского и Ю. Ярова, уже недалёк от помешательства и Э. Радзинский после автокатастрофы получивший инфаркт; умерли и выдававшие себя за сына Алексея – адмирал В. Дальский и за дочь Царя, Анастасию – Н. Билиходзе!

Завкафедрой биологии Уральской медакадемии Олег Макеев сказал: «Генетическая экспертиза через 90 лет не только сложна в силу изменений, происшедших в костной ткани, но и не может дать абсолютного результата даже при тщательном ёе выполнении. Методика, использованная в уже проведённых исследованиях, до сих пор ни одним судом в мире не признаётся как доказательство»!

Более того, на Урале специфическая почва, и любые человеческие останки растворяются в ней полностью за очень короткий промежуток, максимум – около 30 лет!

Зарубежная экспертная комиссия по расследованию судьбы Царской Семьи, созданная в 1989 г. под председательством Петра Николаевича Колтыпина-Валловского заказала исследование ученым Стэнфордского университета и получила данные о несоответствии ДНК «екатеринбургских останков». Комиссия предоставила для анализа ДНК фрагмент пальца В. К. Св. Елизаветы Федоровны Романовой, мощи которой хранятся в Иерусалимском храме Марии Магдалины.

«Сестры и их дочери должны иметь идентичные митохондриальные ДНК, однако результаты анализа останков Елизаветы Федоровны не соответствуют опубликованным ранее ДНК предполагаемых останков Александры Федоровны и её дочерей», – таков вывод ученых.

Эксперимент проводил международный коллектив ученых под руководством доктора Алека Найта, молекулярного систематика из Стэнфордского университета с участием генетиков Восточно-Мичиганского университета, Лос-Аламосской национальной лаборатории при участии доктора наук Льва Животовского, сотрудника Института общей генетики РАН.

Лев Животовский подчеркнул: «образцы старой ДНК на самом деле были (загрязнены) свежей ДНК, исказившей анализ. После смерти организма ДНК начинает быстро разлагаться, (рубиться) на части, и чем больше времени проходит, тем больше укорачиваются эти части. Через 80 лет, без создания специальных условий, отрезки ДНК длиной больше 200-300 нуклеотидов не сохраняются.

А в 1994 г. при анализе выделили отрезок в 1.223 нуклеотида!

Таким образом, подчеркнул Петр Колтыпин-Валловской: «генетики вновь опровергли результаты экспертизы, проводившейся в 1994 г. в Британской лаборатории, на основании которой был сделан вывод о принадлежности Царю Николаю II и его Семье «екатеринбургских останков»!

Японские ученые представили Московской Патриархии результаты своих исследований!

7. 12. 2004 г. в здании МП епископ Дмитровский Александр, викарий Московской Епархии, встретился с доктором Тацуо Нагаи .

Возглавляемая доктором Нагаи исследовательская группа взяла образец засохшего пота с одежды Николая II, хранящейся в Екатерининском дворце Царского Села, и произвела его митохондриальный анализ. Кроме того был произведён митохондриальный анализ ДНК волос, кости нижней челюсти и ногтя большого пальца захороненного в Петропавловском соборе В. К. Георгия Александровича, младшего брата Николая II.

Сопоставила ДНК со спилов костей, захороненных в 1998 г., в Петропавловской крепости, с образцами крови родного племянника Императора Николая II Тихона Николаевича, а также с образцами пота и крови самого Царя Николая II.

Выводы доктора Нагаи: «мы получили результаты, отличные от результатов, полученных докторами Питером Гиллом и Павлом Ивановым по пяти пунктам»!

В 1999 г. в февральском номере Калининградской газеты «Ведомости Православной Жизни» была опубликована статья Николая Васильевича Маслова: «Духовная безопасность России. В этой статье он рассказал, что Царская Семья не была убита.

Во время покушения на Цесаревича Николая II в Японии в 1891 г. там остался Его платок с запёкшейся кровью. Выяснилось, что структуры ДНК со спилов в 1998 г. в первом случае разнятся со структурой ДНК как во втором, так и в третьем случаях.

Дело в том, что «его дядя» Иоанн Маслов, был выходцем из Глинской пустыни, где были Царские дочери Мария и Анастасия, а затем он исполнял роль духовника Царевича – Алексея Николаевича Романова и во всё это посвятил Николая Васильевича, который с октября 2009 г. по октябрь 2010 г. исполнял обязанности мэра города Сергиев Посад, где находится Троице-Сергиева Лавра. На территории Лавры есть могила его дяди о. Иоанна (Маслова+1991) – одного из последних духовников Царской Семьи!

Знаменитый старец Серафим (Тяпочкин) – всем своим ученикам говорил: Царская Семья осталась жива!

Митрополит Ульяновский Прокл – также всем своим духовным чадам рассказывал, что Семья Царя вся была жива и проживала на территории СССР.

В городе Печоры, на улице Приграничной дом №1 жил протоиерей Василий (Швец+2012), живая легенда РПЦ и свидетель Советской эпохи в жизни Царской Семьи, который знал все тонкости Спасения Царской Семьи и всегда всем говорил:

«Царская Семья Осталась Жива»!

Также утверждал и Архиепископ Брестский и Кобринский Константин, подчёркивавший, что Семья Царя осталась жива, при этом приводил примеры Пророчества на этот счёт Преподобных Авеля Суздальского, Иоанна Кронштадтского и Серафима Оранского!

Много может поведать и ныне живущий архимандрит Казанской ключевой пустыни в Мордовии – Илларион, в миру Царёв Иван Дмитриевич, который работал много лет рядом с Царевичем и был помощником Косыгина по финансам!

Тайна Спасения Царской Семьи – поставит всё с головы на ноги и восстановит всё попранное как в России, так и во всём мире!

Сергей Желенков, историк царской семьи

В эти документы входили векселя, акции, счета, по ним можно было проследить куда, когда и сколько было отправлено денег или золота. Один экземпляр, мать Николая II, Мария Федоровна положила на сохранение в один из Швейцарских банков, доступ к которым есть у наследников!

Резервное правительство РФ во главе с О. Лобовым прибыло в один из Свердловсков в самый напряженный день «путча» 20. 08. 1991г. Ротшильды были уверены, что если Белый Дом с Ельциным захватят, управление велось бы с глубины нескольких десятков метров под землей, из запасного пункта. По указу Ельцина руководство КГБ СССР за три дня сменило три руководителя: сначала КГБ СССР подчинили российскому КГБ, затем на сутки был назначен Л. Шебаршин, руководитель ПГУ, а уж 22 августа прибыл В. Бакатин с мандатом председателя КГБ.

Михаил Андреевич Парвицкий (Невский), род. 1835г. в с. Шапкино Владимирской губернии, Ковровского уезда, умер в Николо-Угрешском монастыре1926 г. 16. 04. 1957 г. мощи Макария были перевезены из с. Котельники в Троице-Сергиеву лавру! В 1891 г. проездом в Томске из Японии, Цесаревич Николай II посетил могилу старца Федора Кузьмича (Александра I), а через Епископа Томского Макария (Невского) пожертвовал: крестильный ящик с принадлежностями, дароносицу, Евангелие, сребропозлащенные крест и кадило, священническое облачение из шёлка и пелена для стола, портфель для метрик и бумаг. В ответ иереи Гавриил Оттыгашев и Стефан Борисов поднесли Цесаревичу: Евангелие от Матфея на алтайском языке в бархатном переплете, два сборника духовных песнопений «Лепта» и икону Божией Матери «Достойно Есть»! 25. 11. 1912 г., Николай II, назначил Архиепископа Макария Митрополитом Московским и Коломенским, священноархимандритом Свято-Троицкой Сергиевой лавры и членом Святейшего Синода. В 1917 г., Митрополит Макарий был незаконно удален Временным Правительством из Святейшего Синода. В 1920 г., Патриарх Тихон присвоил ему пожизненно титул Митрополита Алтайского!

15. 11. 2011 из могилы В. К. Ольги, Её мощи частично были похищены бесноватым, но были возвращены в Казанский Храм. Потому 6. 10. 12г, оставшиеся нетленные мощи были изъяты из могилы на кладбище, присоединены к похищенным и перезахоронены возле Казанского храма.

1882 г. в Омске, в семье Священника Кибардина родился сын Алексей. С детства проявились у него выдающиеся способности и особенная память: он запоминал труднейшие тексты с первого прочтения, во время учёбы ничего не записывал, всё оставалось в памяти. Алексей поступил в Университет на филологическое отделение, где быстростал одним из лучших стдентов. Благодаря своим способностям, он оказался на особом учёте университетского начальства и ему предложили перейти на отделение иностранных сношений, где учились дети высокопоставленных родителей; на этом отделении готовили кандидатов для дипломатической службы. В 21 год, Алексей успешно защитил кандидатскую диссертацию. К тому времени он в совершенстве знал французский, немецкий, английскийи итальянский языки. После окончания Университета, защитил докторскую диссертацию по международному праву. Он знал, все конституции, изучил законы многих стран и мог быть послан в любую страну, но поскольку считал, что Миссия должна быть и Духовной, то он экстерном сдал экзамены за духовную семинарию. Духовник Алексея, преподававший в Университете Закон Божий, был и официальным наставником студентов учившихся на отделении международных сношений (в то время учились одни мужчины), а также заместителем Петербургского Митрополита, однажды предложил Алексею рукоположение в священники.

Сейчас от этого монастыря, закрытого в 1927 г. силами НКВД осталась крестильня. Всех инокинь переселили в монастыри, Арзамаса и Понетаевки! А иконы, драгоценности, колокола и др. имущество вывезли в Москву.

Ляндерс Семён Александрович (1907+1968), секр. и пом. Н. Бухарина и С. Орджоникидзе. С 1941 г., сотр. ред. газ. "Известия". В 1946-49г г., гл. ред. Изд-ва иностр. лит-ры. В 1951-54г г., находился в заключении. С 1955 г., зам. директора Гослитиздата. С 1963 г., консультант Правления СП СССР.

Гелий Трофимович Рябов начинал день с объезда свалок и мусорок. Там он нашёл картины «Пахарь в поле», «Пётр в молодости» и «Бухарские этюды». Привёл их в должный вид и подарил Министру ВД Николаю Анисимовичу Щёлокову. После чего был назначен советником Щёлокова по культурным ценностям. Это позволило ему попасть в архивы МГБ, хранившиеся тогда в МВД, где он и ознакомился с материалами Берии, делавшего захоронения в районе Коптяков. Умер Рябов как раз в тот день, когда должны были перезахоронить Алексея и Марию…но вместо похорон царских детей похоронили главного афериста!

Наказание Божие Собчака настигло, когда он парился в бане Светлогорской гостиницы Русь с двумя проститутками, одна из которых являлась – Мисс Калининград II000, для чего пил «виагру». К нему заехал губернатор Л. П. Горбенко и выпил с ним коньяка. После чего Собчак вдруг заснул и Горбенко сев за руль своего «600 мерса» рванул в Кёниг. Но ему пришлось вернуться, так как на мобильник ему позвонили врачи и сообщили о том, что Собчак умер. Горбенко не выпускал труп Собчака из Калининграда, пока экспертиза не установила, что причиной смерти был тромб, после смешения коньяка с «виагрой». Но мистическая связь здесь в том, что когда кортеж Собчака проезжал по ул. Карла Маркса, то с балкона дома № 5 внучка Царя Николая II произнесла следующее: «чтоб ты сдох гад»!

Тацуо Нагаи, доктор биологических наук, профессор, директор департамента судебной и научной медицины университета Китадзато (Япония). Родился 25. 12. 1940 г. Основные интересы его исследований лежат в области судебной медицины (судебная токсикология, идентификация личности по ДНК), клинической гематологии, медицинского законодательства и микробиологии. До 1987 г., он работал на медицинском факультете университета Токио и Академии медицинской технологии того же университета. С 1987 г., работает в университете Китадзато, является вице-деканом Объединённой школы медицинских наук, директором и профессором отдела клинической гематологии и отдела судебной медицины. Опубликовал 372 научные работы и выступил со 150 докладами на международных медицинских конференциях в различных странах. Член Королевского общества медицины в Лондоне. Осуществил идентификацию митохондриальной ДНК последнего Российского Императора Николая II.