Том Форд о своем фильме "Под покровом ночи", муже Ричарде Бакли и избавлении от стереотипов

Завтра, 8 декабря, в российский прокат выходит фильм "Под покровом ночи", режиссером и сценаристом которого выступил знаменитый дизайнер Том Форд. Когда-то он построил модную империю, главой которой является уже более 30 лет. К 2013 году оборот его бренда Tom Ford достиг одного миллиарда долларов в год. При этом своим главным призванием Форд с некоторых пор считает кинематограф. В свой первый фильм "Одинокий мужчина" он вложил собственные средства, и риск того стоил: картина трижды окупилась в прокате. По случаю выхода второй картины, главные роли в которой исполнили Эми Адамс и Джейк Джилленхол, Том Форд дал эксклюзивное интервью HELLO!

Том Форд с исполнителями главных ролей - Джейком Джилленхолом и Эми Адамс - на премьере своего фильма "Под покровом ночи" Дизайнер и режиссер Том Форд любит черный цвет. На светских раутах и премьерах он появляется в костюмах угольного цвета. Его офис в Лос-Анджелесе на бульваре Сансет меблирован гарнитуром из 50 оттенков черного. В 2005 году он основал кинокомпанию Fade to Black, что в переводе с английского значит "Раствориться в черном".

Вопреки готичному названию, кино пока приносит в жизнь Форда только яркие цвета и сплошные награды. После выхода первого фильма, "Одинокий мужчина", в 2009 году исполнитель главной роли Колин Ферт получил в Венеции награду за лучшую мужскую роль. После премьеры второй картины, "Под покровом ночи", на Мостре Гран-при забирал уже сам Форд.

Когда я начинал, все говорили: "Мы долго смеялись, когда узнали, что ты решил переквалифицироваться из дизайнеров в режиссеры". Не верили в меня. Было забавно наблюдать за реакцией этих людей, когда они поняли, как ошибались,

Рассказывает Том. В его словах нет злорадства. Есть лишь факты: мост между кино и модой пытались построить многие, получилось у единиц, а настоящего успеха добился лишь один человек - Том Форд.

Том любит факты и порядок. На съемках он создает целые палетки цветов для персонажей своих фильмов, продумывает каждый шаг и раскадровку. Сам себе сценарист, режиссер и продюсер, в кино он кто угодно, но только не знаменитый дизайнер. Герои его фильмов не носят костюмов из последних коллекций Тома Форда.

Том, с выхода вашего первого фильма прошло семь лет. Что заставило вас вновь вернуться в кино?

Меня заставила вернуться книга. Несколько лет назад один друг из Лондона посоветовал мне роман Остина Райта "Тони и Сьюзен". Это история об успешной владелице галереи, Сьюзен, которая однажды получает посылку от бывшего мужа: он просит прочесть его новый роман. Вымысел переплетается с памятью, история в книге - с воспоминаниями самой Сьюзен...

Когда я прочел эту историю, то понял, что не могу перестать думать о книге Райта. И у меня ушло три года на то, чтобы понять прочитанное, разложить все по полочкам. За это время произошли и другие события: у меня появился сын и я решил, что, пока Джеку не исполнится три года, никакого фильма не будет. А когда пришло время, взял отпуск на месяц. Не секрет, что я уже 30 лет живу со своим партнером Ричардом, и за все эти годы между нами никогда не было недопонимания или предательства. И поэтому во время отдыха я спокойно сказал Ричарду: "Скоро я начну писать по утрам, с 8 утра и до часу дня меня не беспокоить. Со мной никто не должен говорить и тем более мне звонить". И так я писал сценарий: вносил правки, совершенствовал текст, и Ричард меня понял. (Улыбается.)

С fashion-журналистом Ричардом Бакли Том Форд познакомился в 1986 году, на модном показе. Форду было 25 лет, Бакли - 38. С тех пор они неразлучны, а в 2014 году стало известно, что Форд и Бакли узаконили свои отношения

Вам легко писать?

Больше всего на свете люблю это делать! На бумаге есть только твое видение, в главных ролях ты представляешь актеров мечты, рисуешь идеальную картинку, все прекрасно. Из-за этого перфекционизма я экранизирую произведения сам, а не берусь за готовые предложения. Мне предлагали снять интересные проекты, но я настоящий тиран, слишком люблю контроль! (Смеется.) К счастью, когда начинаю снимать кино, большая часть задуманного остается, да и другие люди в процессе привносят хорошие идеи. Конечно, что-то все равно идет не так, но может, оно и к лучшему. Во всяком случае, так я себя успокаиваю.

Как человек от мира моды, вы, наверное, когда пишете, мыслите образами?

Все верно: картинка приходит ко мне еще до того, как я сажусь за стол. Перед началом съемок я даже провожу свое фотоисследование: ищу вдохновляющие меня кадры, подбираю цвета для героев, создаю визуальный мир сценария. Это очень похоже на то, что дизайнеры делают перед созданием коллекций.

Вы дисциплинированы во время работы?

Я ужасный аккуратист и педант во всех сферах жизни! Пожалуй, стоит добавить в расписание пункт "Не будь таким занудой!". (Смеется.) Но именно дисциплинированность помогает совмещать работу и жизнь. Кино - то, что меня сейчас больше всего радует. Но в моей жизни помимо работы есть Ричард и сын, так что я все очень четко планирую. На самом деле, чтобы снять фильм, у меня есть лишь одно "окно" в году: конец лета - начало осени, когда все недели моды прошли. Съемки "Под покровом ночи" я планировал на год вперед, и то же самое было с "Одиноким мужчиной".

В романе, который вас вдохновил, действие происходит на севере Америки, но в фильме вы перемещаете персонажей на запад, в Техас. Почему?

Книга "Тони и Сьюзен" была написана в 1993 году, когда сотовых телефонов почти не было, и отсутствие связи в одном из эпизодов являлось ключевым для сюжета. Сейчас мобильный есть у каждого, но пригород Техаса - редкое исключение, мертвая зона, так что я переместил героев туда. Я сам там вырос, хорошо знаю эти места. Последовал правилу "Пиши лишь о том и снимай лишь то, что хорошо знаешь". Думаю, не важно, скульптор ты, художник или режиссер, - в любимом деле ты находишь то, что отзывается на твои мысли. Так что я взял личную для писателя книгу и сделал ее своей личной историей.

И о чем эта история?

О том, что нельзя разбрасываться людьми и чувствами. Впоследствии можно сильно пожалеть о том, что вы были не слишком отзывчивы, вели себя жестоко и упустили свое счастье. Так, например, поступает главная героиня моего фильма, Сьюзен. Она живет в Лос-Анджелесе, таком закрытом мире потребления, где все только берут и никто не отдает взамен.

Эми Адамс в роли Сьюзен в фильме "Под покровом ночи" Этот мир я изучил очень подробно. Например, у меня самого есть неплохой дом в Лос-Анджелесе, и я создаю коллекции для таких людей, как Сьюзен. (Улыбается.) А еще в молодости я был ужасно наивен и верил всему, что показывают в голливудских картинах: в то, что, когда у тебя появляются деньги, мир становится прекрасным и ты счастлив. Вся наша культура учит этому: потребляй больше, будешь счастлив дольше. Я долго верил, что это так. Но лет десять назад словно очнулся и понял: меня не это делает счастливым. Деньги и роскошь, безусловно, приятная штука. Но куда важнее люди и чувства, которые остаются после общения с ними. Это нужно ценить больше всего.

Получается, Сьюзен - автобиографичный персонаж?

И не только она: в каждом из героев фильма отразились какие-то волнующие меня вещи. Например, создавая мужских персонажей, я исследовал понятие мужественности. В нашей культуре настоящим мужчиной до сих пор считается тот, кто много зарабатывает и обеспечивает семью. О других качествах этого гипотетического мужчины - таких как ум, доброта - речи не идет. Есть и девушки, которых сейчас воспитывают с установкой "Ты должна быть красивой, жить в красивом доме и растить детей". Воспитание, окружение часто делают из человека жертву.

Вас такие установки коснулись?

Безусловно. Как я говорил, я вырос в Техасе - месте, где мужчина должен быть альфа-самцом, сильным, жестким, и не дай бог ему заплакать. При этом я не был силен физически, плохо играл в футбол, любил читать и был излишне эмоционален для мальчика. Меня часто дразнили и редко считали образцом мужественности. К счастью, с тех пор стало меньше подобных стереотипов. (Улыбается.)

Да и вы сильно изменились с тех пор.

Я определенно стал гораздо счастливее. Особенно в последние годы: мне удалось создать нечто стоящее, и это не просто коллекция или аромат. Это опыт, эмоции, образы, которые навсегда запечатаны в двух моих фильмах. И с каждым новым зрителем это кино будет оживать вновь. Подобное я испытал впервые, когда на экраны вышел "Одинокий мужчина". Но сейчас это чувство счастья еще сильнее. И я с уверенностью заявляю: режиссура - лучшая профессия на свете.

Томас Форд – это мужчина с просто огромным количеством талантов. Он один из тех редких типов людей, которые ставят перед собой серьезные цели и идут к ним, не обращая внимания на все возникающие препятствия. Мир знает его, как актера, кинорежиссера и модного дизайнера.

Прославив собственное имя во времена работы в знаменитом модном доме «Gucci», Томас Форд не стал останавливаться на достигнутом. Он основал собственный модный дом, названный, как несложно догадаться, в честь него самого. Кажется, что ему удается все, за что бы он не брался. Но все ли у этого человека так замечательно, как кажется на первый взгляд?

Красивый, успешный, разносторонний, талантливый – было бы странно, если бы Том Форд не вызвал интереса у общественности своей деятельностью. И потому нет ничего удивительного в том, что за все эти годы он успел собрать вокруг себя многочисленную толпу фанатов. А тем, в свою очередь, интересно все об их кумире – вплоть до мельчайших деталей, включающих рост, вес, возраст. Сколько лет Тому Форду – ответ на этот вопрос может не сойтись у вас с тем, что вы увидите. Томасу уже 56 лет, но выглядит он не старше сорока.

При росте в 183 сантиметра он весит 84 килограмма, но это лишь делает его фигуру более колоритной. А если вы решите взглянуть на Том Форд фото в молодости и сейчас, то увидите, что с годами он стал лишь еще привлекательнее.

Биография и личная жизнь Тома Форда

Томас Форд родился 27-го августа 61-го года, в Остине. Его отец – Томас Дэвид Форд и мама – Ширли Бертон – оба были риелторами. Когда тому исполнилось одиннадцать, семья переехала в Санта-Фе.

Окончив школу, парень поступил в колледж Бард, но совсем скоро бросил его и перебрался в Нью-Йорк, чтобы начать изучение истории искусств. Спустя всего год парень ушел и оттуда, решив целиком и полностью сосредоточить внимание на съемках в рекламе. Проще говоря, Томас стал моделью.

Проживая в Гудзоне, Том нередко ходил в ночной клуб под названием «Студия 54», который славился грандиозностью своих дискотек буквально на весь город. Форд рассказывал, что именно в то время он окончательно осознал, что в сексуальном плане отдает большее предпочтение мужчинам, а не женщинам. Впоследствии атмосфера клуба скажется на более поздних модных проектах Томаса.

Биография и личная жизнь Тома Форда совершила крутой поворот, когда он, заинтересовавшись миром моды, начал пытаться привлечь внимание модного дизайнера Кэти Хардвик. Все, чего он хотел – это работать у нее. Хардвик долго отказывала парню без всякого опыта в модной индустрии, но, в конце концов, сдалась и сделала его своим личным ассистентом.

В тот же период времени Том Форд познакомился со своим будущим супругом Ричардом Бакли, известным журналистом и редактором нескольких модных журналов. Уже через месяц после знакомства они начали жить вместе, несмотря на разницу в четырнадцать лет. всего четыре года назад пара официально вступила в брак.

А несколько лет спустя выпустил свою первую линию одежды и аксессуаров не только для женщин, но и для мужчин. Бренд получил название Tom Ford и вскоре завоевал любовь многих американских знаменитостей.

В 2005-м году Том Форд поразил всех созданием собственной кинокомпании Fade to Black. Название связано с тем, что мужчина очень любит темные цвета. Четыре года спустя кинокомпания выпустила дебютный фильм – «Одинокий мужчина». Дебютный фильм, к удивлению скептиков, получил не одну награду. А самого Форда начали воспринимать не только как дизайнера, ведь в своих фильмах он был не только режиссером, но также сценаристом и продюсером. Через несколько лет фильмография Тома пополнилась еще одним фильмом. Им стал триллер «Под покровом ночи», снятый по мотивам романа Остина Райта «Тони и Сьюзен».

Семья и дети Тома Форда

Как вы уже могли понять из информации о личной жизни этого удивительного человека, удивлять он умеет. И мечта многих американских женщин живет в паре с другим мужчиной – американским журналистом Ричардом Бакли, который, к слову, на тринадцать лет старше своего партнера. Когда они познакомились, Форд был еще, по сути, молодым парнем, а вот возраст Бакли уже приближался к отметке в 40 лет. Тем не менее, по словам самого Томаса, это была любовь с первого взгляда.

Пара вместе уже больше тридцати лет, и последние четыре из них проживают в официальном браке. За пару лет до этого пара усыновила ребенка. Семья и дети Тома Форда определенно занимают важное место в его жизни.

Сын Тома Форда – Александр Джон Бакли Форд

Сын Тома Форда – Александр Джон Бакли Форд появился на свет в сентябре 2012-го года. Малыш, которому уже почти шесть лет, взят не из детского приюта. Ребенка паре родила суррогатная мать, имя которой остается неизвестным. По словам Томаса, он не хотел использовать это событие, как лишний метод привлечения внимания к собственной персоне.

Потому пресса узнала о рождении мальчика лишь спустя некоторое время. Интересно, что партнер дизайнера – Ричард Бакли – признавался, что никогда не хотел детей, в отличие от самого Тома. Но, похоже, все же поддался уговорам супруга и решил уступить.

Муж Тома Форда – Ричард Бакли

Муж Тома Форда – Ричард Бакли – известный модный журналист, ранее занимавший должность главного редактора нескольких журналов мод, включая Vogue Hommes International. Сейчас мужчине уже 70, и он на 13 лет старше своего партнера. Они познакомились на одном из модных показов, и Томас сразу привлек внимание журналиста.

Рассказывая историю их знакомства, Ричард всегда вспоминает, что Том вел себя застенчиво и даже зажато, а сам он, при этом, всячески старался привлечь внимание парня. Когда отношения все же сложились, в первое же Рождество Бакли подарил Тому ключи от своей квартиры и с тех пор они больше не расставались.

Инстаграм и Википедия Тома Форда

Инстаграм и Википедия Тома Форда обязательно привлекут внимание всех поклонников не только американских модных тенденций в общем, но и таланта этого удивительного мужчины в частности. Интернет-энциклопедия вы найдете краткую информацию о самом Томасе, развитии его карьеры, а также несколько строк о личной жизни. В его инстаграм-профиле уже почти 7,5 миллионов подписчиков и более полутора тысяч публикаций. Но вряд ли вы найдете среди них личные фото.

В основном там публикуются снимки одежды, обуви, разнообразных аксессуаров – от солнцезащитных очков до женских сумочек, и, конечно же, новинки парфюмерии.

История любви Тома Форда и Ричарда Бакли

Пара рассказала о своих крепких отношениях американскому журналу "Out"

Просмотрено:30476

Обложка журнала

Новость о том, что знаменитый дизайнер Том Форд и его партнер Ричард Бакли стали родителями, разбрелась по свету в конце прошлой недели. Первенец, родившийся в одной из клиник Лос-Анджелеса, получил имя Джон Бакли Форд. Стоит ли говорить, что общественность восприняла новость неоднозначно? Однако, что мы знаем об этих людях, которые, между прочим, вместе уже более четверти века?

Давайте прочитаем историю любви Тома Форда и Ричарда Бакли, рассказанную ими известному американскому журналу для гомо- и бисексуальных мужчин "OUT" в прошлом году.

Том Форд (дизайнер, кинорежиссер)

Иногда бывает такое, что смотришь на человека - и тебе кажется, что знаком с ним всю свою жизнь. В первый же вечер нашего общения с Ричардом, когда мы выпили несколько бокалов, у меня сложилось впечатление, что я знаю о нем все. У него самые дикие глаза на свете - как у эскимоса с Аляски. Они не голубые и не серые, они удивительного цвета, которого я раньше никогда не встречал, почти серебряные. Они ничего не излучают, но странным образом полностью тебя гипнотизируют. Впервые мы встретились на показе мод в Нью-Йорке в 1986 году. Ему тогда было 38, и он был редактором журнала "Women"s Wear Daily". Он был уверен в себе и красив настолько, что это делало его фактически недоступным. Он столь пристально меня разглядывал, что я совершенно растерялся, и как только показ завершился - убежал через дверь на улицу, только чтобы не столкнуться с ним. Десять дней спустя моя работодательница, Кэти Хардвик, отправила меня в офис "Women"s Wear Daily" забрать оттуда некоторые образцы одежды. Меня отправили прямо на крышу, потому что там в этот момент проходила фотосессия. Я подошел к лифту, двери открылись, и передо мной возник человек с глазами цвета воды. Он представился как Ричард Бакли и сказал, что одежда, которая мне нужна, уже отправлена с крыши вниз, предложив проводить меня в то место, которое они называли "модным чуланом". Он был восхитителен и при этом вел себя как полный идиот. Он словно пританцовывал вокруг меня, сверкая глазами, и изо всех сил старался быть очаровательным. А я подумал, что одной поездки в лифте мне оказалось достаточно, чтобы понять, что с ним я хочу вступить брак. В жизни я весьма прагматичен, но да, тогда я почувствовал своего рода ментальную связь. Он отмечал каждую коробку в этом "чулане моды" и - бум! - в тот момент, когда мы добрались до нужной мне, я уже был всецело в его власти. Он казался такой цельной личностью. Он был так красив, так собран, он был таким взрослым, что это меня страшило. И он действительно начал преследовать меня, хотя и не то чтобы слишком настойчиво. Это меня взволновало. И одновременно очень испугало, потому что я понимал: он - другой, и все, что я чувствую к нему, кардинальным образом отличается от того, что мне приходилось испытывать до этого.

В одну из суббот мы устроили совместный рождественский шоппинг и после первых нескольких свиданий стали проводить вместе почти каждую ночь. Наверное, это случилось за несколько дней до того, как мы сказали друг другу: "Думаю, я люблю тебя". Сегодня мы говорим это друг другу каждый вечер перед тем, как уснуть, говорим в конце каждого телефонного разговора и пишем в конце каждого письма. Всякий раз, когда ты думаешь, что влюблен, ты должен сказать это. Всякий раз, когда тебе хочется поцеловать чьи-то руки, ты должен это сделать. Я поступаю так все время.

Мы отправились домой на Рождество, а когда вернулись, он дал мне ключ от своей квартиры и спросил, перееду ли я к нему. И я переехал. К тому времени мы были знакомы лишь месяц. Он с кем то жил года три или четыре, но это были несерьезные отношения, а он сознательно искал серьезных. Он вступил в тот период своей жизни, когда ему исполнилось 38, а я - в тот, когда мне исполнилось 25, но мы оба были готовы осесть, влюбиться и разделить друг с другом жизнь.

Я успел переспать с огромным количеством людей и вдоволь насладиться алкоголем, танцами и наркотиками. Впервые секс у меня случился, когда мне исполнилось 14. В школе у меня была подруга, которая успела дважды забеременеть, пока мы были вместе. В те дни, в 70-е годы, аборт считался одной из форм регулирования рождаемости, и, как мне кажется, в большинстве средних школ такое периодически случалось. Конечно, если бы я сегодня был подростком, я бы так ни с кем не поступил, но в тот период подобное считалось естественным: небрежность, с которой секс преподносился по телевидению. Если вы посмотрите старые телешоу 70-х, то можете заметить, с какой легкостью все прыгают друг к другу в постель, не задумываясь о последствиях. Несомненно, СПИД коренным образом изменил ситуацию.

Том Форд во время съемок

Один из первых людей, у которого в 1981 году диагностировали болезнь, которую тогда называли гей-раком, был моим близким другом. Это полностью перевернуло мое сознание, и с тех пор я стал крайне осторожным. Вероятно, это спасло мне жизнь, но навсегда заставило меня изменить представление о сексе. Секс стал ассоциироваться со смертью - по крайней мере, в моем представлении. До того момента, как мы впервые занялись сексом, у нас с Ричадом было три свидания, потому что мой лучший друг находился в больнице, умирая от СПИДа. Мы встречались на свидании - а потом он мог отправиться в больницу, и я мог отправиться в больницу. То было время огромного страха, который, конечно, сказался на наших ранних сексуальных отношениях, мы много об этом думали, потому что видели, как умирают наши близкие друзья - именно в тот период, когда мы друг в друга влюбились. Если бы нам пришло в голову составить список, то мы обнаружили бы, что половины наших друзей начала 80-х годов больше с нами нет. Это продолжалось до начала 90-х, ни на мгновение не прекращаясь.

Спустя три года после того, как мы стали жить вместе, у Ричарда диагностировали рак, и когда это произошло, диагноз казался фатальным. Мы пережили очень сильную семейную трагедию, и она стала именно той вещью, которая, в конечном итоге, еще сильнее сблизила нас, потому что все это мы пережили вместе, и наша личная история благодаря этому обогатилась.

Том Форд на съемочной площадке

Становиться старше вместе было очень интересно, потому что мы оба изменились. В начале наших отношений я был очень тихим. Ведь на самом деле я крайне, чрезвычайно, патологически стеснительный человек. Сегодня в это почти никто не верит, потому что эту свою особенность я прячу за фасадом публичной личности, что отнимает у меня огромное количество энергии. А Ричард, когда мы познакомились, был человеком общительным и весьма словоохотливым. Ричард - экстраверт, я - интроверт, но если вы встретите нас сегодня, то подумаете, что все наоборот. Сейчас Ричард часто может казаться очень тихим, особенно если он хорошо вас знает. Но если вы отправитесь с Ричардом на вечеринку, то обнаружите, что он чрезвычайно оживлен. А я вечеринки ненавижу и стараюсь на них не ходить. Предпочитаю обед вдвоем или в крайнем случае - в компании четырех-шести близких людей.

Одна из вещей, которая меня всегда изумляет, хотя "изумляет" - это неправильное определение, потому что это не совсем так… Словом, частенько во время обедов с близкими друзьями, гетеросексуалами, до них доходит, что с Ричардом мы вместе уже 24 года, и они восклицают: "Ничего себе, ребята! Вы вместе целых 24 года! Обалдеть! А мы-то думали, что геи так долго вместе не живут". И я спрашиваю: "Почему? О чем вы вообще говорите?" Некоторые из самых длительных отношений, которые мне известны, случаются именно у однополых пар. Многие мои гетеросексуальные друзья женились и разводились, женились и разводились, а мы с Ричардом продолжали оставаться семьей. Мне кажется, что это - весьма распространенное и предвзятое мнение, даже у наиболее образованных и либеральных моих друзей, о том, что отношения геев в большей степени строятся на сексе, нежели на эмоциях. И это меня удивляет и шокирует. Я - из породы тех людей, которым нравится быть частью пары, я всегда этого хотел, всегда к этому стремился, и при этом абсолютно не имеет значения, кто я - гей, или натурал. Мы с Ричардом связаны друг с другом, и ты с новой силой осознаешь это всякий раз, когда смотришь человеку в глаза и понимаешь, что знал этого человека всегда. Ты словно возвращаешься домой.

Ричард Бакли и Том Форд

Ричард Бакли (писатель, журналист)

После трех с половиной лет, проведенных в Париже, я отправился обратно в Нью-Йорк, чтобы стать редактором нового журнала под названием "Scene". На четвертый день своего пребывания в городе я пошел на показ молодого дизайнера Дэвида Камерона. В ожидании начала показа (а проводился он в чердачном помещении), я заметил молодого парня, стоящего в толпе, чуть в сторонке, и подумал: "Симпатичный!" Очень симпатичный. Когда показ завершился, я остался сидеть на своем месте, возясь с ручками и ноутбуком, как вдруг краем глаза заметил его пальто из верблюжьей шерсти. Я подскочил и поспешил за ним. Как я уже говорил, мы находились на чердаке, и быстрее всего спуститься вниз можно было по лестнице. Пока мы спускались, я время от времени поглядывал на него - и улыбался. А он слегка улыбался мне в ответ. Так продолжалось до тех пор, пока мы не вышли на улицу и - клянусь! - он припустил от меня что есть мочи.

Перепрыгнем дней на 10 вперед. Я нахожусь на крыше здания компании Fairchild, на 12-й Авеню, и занимаюсь отвратительной фотосессией для журнала "Women"s Wear Daily". И в этот момент Оуэн, наш арт-директор, интересуется, есть ли у меня бойфренд.

Нет, - отвечаю я.

А кто-нибудь на примете?

Нет. Я даже не успел выйти куда-нибудь с тех пор, как вернулся.

Почему так?

В течение трех с половиной лет я был слишком далеко, сейчас у меня две работы, кроме того, я должен снова втянуться в рабочий ритм Нью-Йорка. Поэтому не хочу, чтобы меня отвлекали.

И что, разве не было никого, с кем бы ты не отказался пройтись?

Вот тут-то я и рассказал ему о парне, которого видел на показе Дэвида Камерона, и о том, как он исчез. Не прошло и двух минут, как Гарри, сотрудник фотолаборатории, поднялся на крышу и говорит: "Пришел какой-то юноша от Кэти Хардвик, хочет забрать образцы одежды". И в эту секунду на крыше появляется тот самый парень с показа.

Я поворачиваюсь к Оуэну и говорю:

Это - он!

Кто - он?

Да он же!

Ты имеешь ввиду…

Ричард Бакли

Я подошел к молодому человеку и сказал, что могу отдать ему всю одежду кроме платья, которое мы собирались фотографировать для обложки. Я взял его с собой к лифту и провез с крыши до первого этажа. Пока мы ехали, я болтал как какая-нибудь школьница. Всякий раз, когда я рассказываю ту историю, именно в этот момент я поднимаю ладони к голове и пальцами изображаю хлопанье ресниц. Я совершенно бесстыдно флиртовал с этим мальчиком. А он продолжал молчать, и чем более тихим он казался - тем большим идиотом представлялся я себе. Тем временем я продолжал собирать одежду в мешок, поскольку мы находились в нашем "модном чулане", и заявил ему: "Завтра вечером Кэти устраивает у себя в квартире обед в честь моего возвращения в Нью-Йорк". Я надеялся, что в разговоре с ней он об этом упомянет, и Кэти, которая в области тайных гей-намеков совсем не дура, все поймет и его тоже пригласит.

Обед следующим вечером получился замечательным, но молодого человека там не оказалось. После обеда я отвел Кэти в сторонку и спросил:

Кто твой помощник?

Да нет, я имею ввиду не Тову, а того по-настоящему симпатичного парня.

На самом деле его зовут Том, но я его называю Нежным.

В то время Кэти была замужем за мужчиной по имени Том Сноуден и говорила, что ей нужно как-то различать "своих индюков", поэтому один Том (муж) у нее именовался Жестким, а второй (Форд) - Нежным.

Как я уже говорил, у Кэти голова вовсе не соломой набита, поэтому она прекрасно все поняла и сразу же сказала: "Он отлично тебе подходит. Приезжай на обед в понедельник. Я все устрою".

Наверное, на следующее утро, приехав на работу, Кэти тут же завопила: "Эй, Нежный! А ну, иди-ка сюда!" И сказала ему: "Послушай, Ричард Бакли, редактор журналов "Women"s Wear Daily" и "Scene", хочет с тобой прошвырнуться. А он нам очень нужен - нам важно его расположение, - так что бери мою кредитку и иди с ним туда, куда он захочет".

Ричард Бакли на GLAAD Media Awards 2010

В понедельник лил сильный дождь, и в офис Кэти Хардвик я пришел, полагая, что мы отправимся в ресторан. Но нет. В офисе нас ждали томатный суп и сэндвичи с болонской колбасой. Посреди обеда Том встал, извинился и сказал, что должен возвращаться работать. В этот момент я подумал: ну конечно, мне 38, а ему - 25. И он явно не по старпёрам. Трое сбоку - ваших нет.

Когда я вернулся к себе в офис, минут через десять после этого зазвонил телефон. Я снял трубку.

Это Том Форд от Кэти Хардвик. Я звоню узнать, можно ли мне поинтересоваться, как вы отнесетесь к перспективе вместе пообедать или выпить как-нибудь вечером.

Я был совершенно обескуражен, поскольку начинал думать, что он слегка заносчив, поэтому ответил так: "Ладно. Но сегодня вечером, да и завтра тоже, у меня уже назначены кое с кем встречи. А в среду я уезжаю в деревню и проведу там День Благодарения. Поэтому как насчет следующей недели? Скажем, со среды?" Он ответил, что это было бы прекрасно. Мы оставались на линии всего несколько минут, но он впервые со мной по-настоящему заговорил, и я подумал, что нисколько он не заносчив. А потому сказал: "Послушайте, давайте попробуем договориться на сегодня. Если вдруг мне придется отменить нашу встречу - я предупрежу об этом заранее". И он ответил: "Хорошо".

Ладно, я был наадреналинен все 24 часа, потому что у меня не было назначено никаких деловых встреч, и в деревню на День Благодарения я не собирался. Ничего этого на самом деле не было. Во вторник в 16.23 я позвонил ему, сказал, что моя встреча отменилась, и поинтересовался, по-прежнему ли он свободен.

На наше первое свидание мы отправились в запущенный дешевый ресторан в верхнем Ист-Сайде под названием "Albuquerque Eats" - не думаю, что он до сих пор существует. Том сидел и строил планы на будущее: "Через 10 лет я покажу свою собственную коллекцию в Париже и стану миллионером. Я сделаю это, вот посмотрите!" А я смотрел на него и думал: "До чего же парень наивен!" Но поскольку болтали мы в основном о других вещах, это больше напоминало разговоры о несбыточных прожектах. Я чувствовал, что всякий раз, когда я заглядываю ему в глаза, все вокруг начинает плыть, и я словно бы погружаюсь в него. Я видел, что он - хороший, благородный человек. Это была не столько физическая, сколько эмоциональная волна.

До этого у меня случались разные отношения, поэтому я с подозрением относился к большому количеству вещей, но с Томом боялся повторить те же ошибки, которые допускал с другими парнями. Меня много раз сжигали дотла, поэтому я научился держать людей на расстоянии. И тогда, в канун Нового года, мы никуда не пошли. Мы остались в моей маленькой квартире на Площади Святого Марка. Я преподнес ему маленькую коробочку от Тиффани, в которой лежал ключ от моей квартиры. На следующий день он переехал.

Ричард Бакли

Том - восхитительный современный джентльмен. Мы оба в этом отношении старомодны. Мы помогаем дамам сесть за стол и открываем перед людьми дверь. Если вы хорошо воспитаны, люди это замечают. И ценят. Ведь вы проявляете к ним уважение. Когда в 89-м году у меня диагностировали рак горла, Том отказался от общения с некоторыми людьми из-за того, как они на это отреагировали. Мой лучший друг и один из моих наставников умерли - один в 87-м, другой - на год позже. Они умерли от СПИДа, поэтому нашлось немало людей, которые предположили, что и у меня на самом деле СПИД. Некоторые из них отказались от встреч со мной, потому что были уверены, что обязательно этим заразятся. Таких людей Том исключал из своей жизни - и не заговорил бы с ними, если бы вдруг столкнулся на улице.

Сейчас я не могу себе представить, как жил бы без Тома. Не могу даже предположить, что со мной будет, если с ним что-нибудь случится. Для меня существует один единственный Том. Он - все тот же человек, которого я встретил 24 года назад: человек с большим сердцем.

Текст: журнал "Out"
Фото: пресс-материалы

Описание страницы: ричард бакли и том форд с сыном от профессионалов для людей.

Текст: Алла Сомова

51-летний дизайнер Том Форд и его партнер, 64-летний журналист Ричард Бакли стали родителями. 23 сентября у пары родился сын Александр Джон Бакли Форд. Но объявить об этой радостной новости они решили только сейчас.

• 

  «Я всегда мечтал стать отцом, – признался Том в интервью New York Magazine в 2011 году. – Обидно, но дети не входили в планы Ричарда. Поэтому я решил отпустить эту мысль. Но все же если когда-нибудь у меня появится ребенок, вы об этом узнаете последними. Я не хочу делать из малыша медиа-инструмент по привлечению внимания к себе». Видимо, именно поэтому о существовании мальчика, рожденного от суррогатной матери, мир узнал только спустя 2 недели после его рождения.

  Их пару называют одной из самых крепких в Голливуде. Том и Ричард знакомы уже 26 лет («Это была любовь с первого взгляда», – признается позже Форд). За эти годы они через многое прошли. Самым тяжелым испытанием для пары стал рак Бакли, который он, к счастью, победил. Именно эта история сподвигла Тома к написанию сценария фильма «Одинокий мужчина». В ней Том рассказал историю о мужчине, потерявшем в автокатастрофе возлюбленного. Для дизайнера эта лента стала откровением. В ней он будто пересказывает собственную историю, описывая, что он чувствовал и чего боялся, зная о смертельной болезни возлюбленного. «Мой фильм о любви и одиночестве – чувствах, которые испытывал каждый. А еще о том, что нужно ценить друг друга и жить моментом», – сказал как-то Форд. С появлением сына Александра в их жизни таких моментов станет намного больше.

  К слову, Том и Ричард – не единственная гей-пара, которая прибегла к услугам суррогатной матери, чтобы стать родителями. В 2010 году о своем отцовстве объявил певец Элтон Джон, а в 2008 году у певца Рики Мартина появились сыновья Валентино и Маттео.

  

  Когда Том Форд встретил редактора Ричарда Бакли, он был застенчивым 25-летним парнем. Ему хватило одной совместной поездки в лифте, чтобы понять: с этим мужчиной он хочет вступить в брак. Том Форд, дизайнер и кинорежиссер: Иногда бывает такое, что смотришь на человека – и тебе кажется, что знаком с ним всю свою жизнь. В первый же вечер нашего общения с Ричардом, когда мы выпили несколько бокалов, у меня сложилось впечатление, что я знаю о нем все. У него самые дикие глаза на свете – как у эскимоса с Аляски. Они не голубые и не серые, они удивительного цвета, которого я раньше никогда не встречал, почти серебряные. Они ничего не излучают, но странным образом полностью тебя гипнотизируют. Впервые мы встретились на показе мод в Нью-Йорке в 1986 году. Ему тогда было 38, и он был редактором журнала “Women’s Wear Daily”. Он был уверен в себе и красив настолько, что это делало его фактически недоступным. Он столь пристально меня разглядывал, что я совершенно растерялся, и как только показ завершился – убежал через дверь на улицу, только чтобы не столкнуться с ним. Десять дней спустя моя работодательница, Кэти Хардвик, отправила меня в офис “Women’s Wear Daily” забрать оттуда некоторые образцы одежды. Меня отправили прямо на крышу, потому что там в этот момент проходила фотосессия. Я подошел к лифту, двери открылись, и передо мной возник человек с глазами цвета воды. Он представился как Ричард Бакли и сказал, что одежда, которая мне нужна, уже отправлена с крыши вниз, предложив проводить меня в то место, которое они называли “модным чуланом”. Он был восхитителен и при этом вел себя как полный идиот. Он словно пританцовывал вокруг меня, сверкая глазами, и изо всех сил старался быть очаровательным. А я подумал, что одной поездки в лифте мне оказалось достаточно, чтобы понять, что с ним я хочу вступить брак. В жизни я весьма прагматичен, но да, тогда я почувствовал своего рода ментальную связь. Он отмечал каждую коробку в этом “чулане моды” и – бум! – в тот момент, когда мы добрались до нужной мне, я уже был всецело в его власти. Он казался такой цельной личностью. Он был так красив, так собран, он был таким взрослым, что это меня страшило. И он действительно начал преследовать меня, хотя и не то чтобы слишком настойчиво. Это меня взволновало. И одновременно очень испугало, потому что я понимал: он – другой, и все, что я чувствую к нему, кардинальным образом отличается от того, что мне приходилось испытывать до этого. В одну из суббот мы устроили совместный рождественский шоппинг и после первых нескольких свиданий стали проводить вместе почти каждую ночь. Наверное, это случилось за несколько дней до того, как мы сказали друг другу: “Думаю, я люблю тебя”. Сегодня мы говорим это друг другу каждый вечер перед тем, как уснуть, говорим в конце каждого телефонного разговора и пишем в конце каждого письма. Всякий раз, когда ты думаешь, что влюблен, ты должен сказать это. Всякий раз, когда тебе хочется поцеловать чьи-то руки, ты должен это сделать. Я поступаю так все время. Мы отправились домой на Рождество, а когда вернулись, он дал мне ключ от своей квартиры и спросил, перееду ли я к нему. И я переехал. К тому времени мы были знакомы лишь месяц. Он с кем то жил года три или четыре, но это были несерьезные отношения, а он сознательно искал серьезных. Он вступил в тот период своей жизни, когда ему исполнилось 38, а я – в тот, когда мне исполнилось 25, но мы оба были готовы осесть, влюбиться и разделить друг с другом жизнь. Я успел переспать с огромным количеством людей и вдоволь насладиться алкоголем, танцами и наркотиками. Впервые секс у меня случился, когда мне исполнилось 14. В школе у меня была подруга, которая успела дважды забеременеть, пока мы были вместе. В те дни, в 70-е годы, аборт считался одной из форм регулирования рождаемости, и, как мне кажется, в большинстве средних школ такое периодически случалось. Конечно, если бы я сегодня был подростком, я бы так ни с кем не поступил, но в тот период подобное считалось естественным: небрежность, с которой секс преподносился по телевидению. Если вы посмотрите старые телешоу 70-х, то можете заметить, с какой легкостью все прыгают друг к другу в постель, не задумываясь о последствиях. Несомненно, СПИД коренным образом изменил ситуацию. Один из первых людей, у которого в 1981 году диагностировали болезнь, которую тогда называли гей-раком, был моим близким другом. Это полностью перевернуло мое сознание, и с тех пор я стал крайне осторожным. Вероятно, это спасло мне жизнь, но навсегда заставило меня изменить представление о сексе. Секс стал ассоциироваться со смертью – по крайней мере, в моем представлении. До того момента, как мы впервые занялись сексом, у нас с Ричадом было три свидания, потому что мой лучший друг находился в больнице, умирая от СПИДа. Мы встречались на свидании – а потом он мог отправиться в больницу, и я мог отправиться в больницу. То было время огромного страха, который, конечно, сказался на наших ранних сексуальных отношениях, мы много об этом думали, потому что видели, как умирают наши близкие друзья – именно в тот период, когда мы друг в друга влюбились. Если бы нам пришло в голову составить список, то мы обнаружили бы, что половины наших друзей начала 80-х годов больше с нами нет. Это продолжалось до начала 90-х, ни на мгновение не прекращаясь. Спустя три года после того, как мы стали жить вместе, у Ричарда диагностировали рак, и когда это произошло, диагноз казался фатальным. Мы пережили очень сильную семейную трагедию, и она стала именно той вещью, которая, в конечном итоге, еще сильнее сблизила нас, потому что все это мы пережили вместе, и наша личная история благодаря этому обогатилась. Становиться старше вместе было очень интересно, потому что мы оба изменились. В начале наших отношений я был очень тихим. Ведь на самом деле я крайне, чрезвычайно, патологически стеснительный человек. Сегодня в это почти никто не верит, потому что эту свою особенность я прячу за фасадом публичной личности, что отнимает у меня огромное количество энергии. А Ричард, когда мы познакомились, был человеком общительным и весьма словоохотливым. Ричард – экстраверт, я – интроверт, но если вы встретите нас сегодня, то подумаете, что все наоборот. Сейчас Ричард часто может казаться очень тихим, особенно если он хорошо вас знает. Но если вы отправитесь с Ричардом на вечеринку, то обнаружите, что он чрезвычайно оживлен. А я вечеринки ненавижу и стараюсь на них не ходить. Предпочитаю обед вдвоем или в крайнем случае – в компании четырех-шести близких людей. Одна из вещей, которая меня всегда изумляет, хотя “изумляет” – это неправильное определение, потому что это не совсем так… Словом, частенько во время обедов с близкими друзьями, гетеросексуалами, до них доходит, что с Ричардом мы вместе уже 24 года, и они восклицают: “Ничего себе, ребята! Вы вместе целых 24 года! Обалдеть! А мы-то думали, что геи так долго вместе не живут”. И я спрашиваю: “Почему? О чем вы вообще говорите?” Некоторые из самых длительных отношений, которые мне известны, случаются именно у однополых пар. Многие мои гетеросексуальные друзья женились и разводились, женились и разводились, а мы с Ричардом продолжали оставаться семьей. Мне кажется, что это – весьма распространенное и предвзятое мнение, даже у наиболее образованных и либеральных моих друзей, о том, что отношения геев в большей степени строятся на сексе, нежели на эмоциях. И это меня удивляет и шокирует. Я – из породы тех людей, которым нравится быть частью пары, я всегда этого хотел, всегда к этому стремился, и при этом абсолютно не имеет значения, кто я – гей, или натурал. Мы с Ричардом связаны друг с другом, и ты с новой силой осознаешь это всякий раз, когда смотришь человеку в глаза и понимаешь, что знал этого человека всегда. Ты словно возвращаешься домой. Ричард Бакли, писатель и журналист: После трех с половиной лет, проведенных в Париже, я отправился обратно в Нью-Йорк, чтобы стать редактором нового журнала под названием “Scene”. На четвертый день своего пребывания в городе я пошел на показ молодого дизайнера Дэвида Камерона. В ожидании начала показа (а проводился он в чердачном помещении), я заметил молодого парня, стоящего в толпе, чуть в сторонке, и подумал: “Симпатичный!” Очень симпатичный. Когда показ завершился, я остался сидеть на своем месте, возясь с ручками и ноутбуком, как вдруг краем глаза заметил его пальто из верблюжьей шерсти. Я подскочил и поспешил за ним. Как я уже говорил, мы находились на чердаке, и быстрее всего спуститься вниз можно было по лестнице. Пока мы спускались, я время от времени поглядывал на него – и улыбался. А он слегка улыбался мне в ответ. Так продолжалось до тех пор, пока мы не вышли на улицу и – клянусь! – он припустил от меня что есть мочи. Перепрыгнем дней на 10 вперед. Я нахожусь на крыше здания компании Fairchild, на 12-й Авеню, и занимаюсь отвратительной фотосессией для журнала “Women’s Wear Daily”. И в этот момент Оуэн, наш арт-директор, интересуется, есть ли у меня бойфренд. – Нет, – отвечаю я. – А кто-нибудь на примете? – Нет. Я даже не успел выйти куда-нибудь с тех пор, как вернулся. – Почему так? – В течение трех с половиной лет я был слишком далеко, сейчас у меня две работы, кроме того, я должен снова втянуться в рабочий ритм Нью-Йорка. Поэтому не хочу, чтобы меня отвлекали. – И что, разве не было никого, с кем бы ты не отказался пройтись? Вот тут-то я и рассказал ему о парне, которого видел на показе Дэвида Камерона, и о том, как он исчез. Не прошло и двух минут, как Гарри, сотрудник фотолаборатории, поднялся на крышу и говорит: “Пришел какой-то юноша от Кэти Хардвик, хочет забрать образцы одежды”. И в эту секунду на крыше появляется тот самый парень с показа. Я поворачиваюсь к Оуэну и говорю: – Это он. – Кто? – Это – он! – Кто – он? – Да он же! – Ты имеешь ввиду… – Да. Я подошел к молодому человеку и сказал, что могу отдать ему всю одежду кроме платья, которое мы собирались фотографировать для обложки. Я взял его с собой к лифту и провез с крыши до первого этажа. Пока мы ехали, я болтал как какая-нибудь школьница. Всякий раз, когда я рассказываю ту историю, именно в этот момент я поднимаю ладони к голове и пальцами изображаю хлопанье ресниц. Я совершенно бесстыдно флиртовал с этим мальчиком. А он продолжал молчать, и чем более тихим он казался – тем большим идиотом представлялся я себе. Тем временем я продолжал собирать одежду в мешок, поскольку мы находились в нашем “модном чулане”, и заявил ему: “Завтра вечером Кэти устраивает у себя в квартире обед в честь моего возвращения в Нью-Йорк”. Я надеялся, что в разговоре с ней он об этом упомянет, и Кэти, которая в области тайных гей-намеков совсем не дура, все поймет и его тоже пригласит. Обед следующим вечером получился замечательным, но молодого человека там не оказалось. После обеда я отвел Кэти в сторонку и спросил: – Кто твой помощник? – Това. – Да нет, я имею ввиду не Тову, а того по-настоящему симпатичного парня. – Нежный. – Нежный? – На самом деле его зовут Том, но я его называю Нежным. В то время Кэти была замужем за мужчиной по имени Том Сноуден и говорила, что ей нужно как-то различать “своих индюков”, поэтому один Том (муж) у нее именовался Жестким, а второй (Форд) – Нежным. Как я уже говорил, у Кэти голова вовсе не соломой набита, поэтому она прекрасно все поняла и сразу же сказала: “Он отлично тебе подходит. Приезжай на обед в понедельник. Я все устрою”.
  

  Наверное, на следующее утро, приехав на работу, Кэти тут же завопила: “Эй, Нежный! А ну, иди-ка сюда!” И сказала ему: “Послушай, Ричард Бакли, редактор журналов “Women’s Wear Daily” и “Scene”, хочет с тобой прошвырнуться. А он нам очень нужен – нам важно его расположение, – так что бери мою кредитку и иди с ним туда, куда он захочет”. В понедельник лил сильный дождь, и в офис Кэти Хардвик я пришел, полагая, что мы отправимся в ресторан. Но нет. В офисе нас ждали томатный суп и сэндвичи с болонской колбасой. Посреди обеда Том встал, извинился и сказал, что должен возвращаться работать. В этот момент я подумал: ну конечно, мне 38, а ему – 25. И он явно не по старпёрам. Трое сбоку – ваших нет. Когда я вернулся к себе в офис, минут через десять после этого зазвонил телефон. Я снял трубку. – Это Том Форд от Кэти Хардвик. Я звоню узнать, можно ли мне поинтересоваться, как вы отнесетесь к перспективе вместе пообедать или выпить как-нибудь вечером. Я был совершенно обескуражен, поскольку начинал думать, что он слегка заносчив, поэтому ответил так: “Ладно. Но сегодня вечером, да и завтра тоже, у меня уже назначены кое с кем встречи. А в среду я уезжаю в деревню и проведу там День Благодарения. Поэтому как насчет следующей недели? Скажем, со среды?” Он ответил, что это было бы прекрасно. Мы оставались на линии всего несколько минут, но он впервые со мной по-настоящему заговорил, и я подумал, что нисколько он не заносчив. А потому сказал: “Послушайте, давайте попробуем договориться на сегодня. Если вдруг мне придется отменить нашу встречу – я предупрежу об этом заранее”. И он ответил: “Хорошо”. Ладно, я был наадреналинен все 24 часа, потому что у меня не было назначено никаких деловых встреч, и в деревню на День Благодарения я не собирался. Ничего этого на самом деле не было. Во вторник в 16.23 я позвонил ему, сказал, что моя встреча отменилась, и поинтересовался, по-прежнему ли он свободен. На наше первое свидание мы отправились в запущенный дешевый ресторан в верхнем Ист-Сайде под названием “Albuquerque Eats” – не думаю, что он до сих пор существует. Том сидел и строил планы на будущее: “Через 10 лет я покажу свою собственную коллекцию в Париже и стану миллионером. Я сделаю это, вот посмотрите!” А я смотрел на него и думал: “До чего же парень наивен!” Но поскольку болтали мы в основном о других вещах, это больше напоминало разговоры о несбыточных прожектах. Я чувствовал, что всякий раз, когда я заглядываю ему в глаза, все вокруг начинает плыть, и я словно бы погружаюсь в него. Я видел, что он – хороший, благородный человек. Это была не столько физическая, сколько эмоциональная волна. До этого у меня случались разные отношения, поэтому я с подозрением относился к большому количеству вещей, но с Томом боялся повторить те же ошибки, которые допускал с другими парнями. Меня много раз сжигали дотла, поэтому я научился держать людей на расстоянии. И тогда, в канун Нового года, мы никуда не пошли. Мы остались в моей маленькой квартире на Площади Святого Марка. Я преподнес ему маленькую коробочку от Тиффани, в которой лежал ключ от моей квартиры. На следующий день он переехал.
  Том – восхитительный современный джентльмен. Мы оба в этом отношении старомодны. Мы помогаем дамам сесть за стол и открываем перед людьми дверь. Если вы хорошо воспитаны, люди это замечают. И ценят. Ведь вы проявляете к ним уважение. Когда в 89-м году у меня диагностировали рак горла, Том отказался от общения с некоторыми людьми из-за того, как они на это отреагировали. Мой лучший друг и один из моих наставников умерли – один в 87-м, другой – на год позже. Они умерли от СПИДа, поэтому нашлось немало людей, которые предположили, что и у меня на самом деле СПИД. Некоторые из них отказались от встреч со мной, потому что были уверены, что обязательно этим заразятся. Таких людей Том исключал из своей жизни – и не заговорил бы с ними, если бы вдруг столкнулся на улице. Сейчас я не могу себе представить, как жил бы без Тома. Не могу даже предположить, что со мной будет, если с ним что-нибудь случится. Для меня существует один единственный Том. Он – все тот же человек, которого я встретил 24 года назад: человек с большим сердцем.

• Сын Тома Форда, которого уже успели объявить самым стильным мальчиком Америки, родился в одной из клиник Лос-Анджелеса 23 сентября. Дева, стало быть.
• Счастливые родители решили назвать сына Александр Джон Бакли Форд.
• У 51-летнего Тома Форда и 64-летнего главного редактора Vogue Hommes International Ричарда Бакли союз не то что прочный - он буквально нерушимый. Отношения пары длятся уже 25 лет.
• «Если я решу завести ребенка, никто не будет знать об этом до тех пор, пока он не родится», - говорил несколько месяцев назад Том Форд. «И никто никогда не увидит его, потому что я не хочу, чтобы мой сын становился пресс-инструментом. Возможно, конечно, вы его и увидите. Но к примеру, когда ему будет 18. Я буду стараться уберечь его от жизни под микроскопом».

• 26 декабря день рождения отметит еще одно дитя знаменитых отцов - Сэра Элтона Джона и его возлюбленного Дэвида Рерниша. Малышу Закари стукнет два года. По слухам, пара не собирается останавливаться на достигнутом. Как рассказал очередной «анонимный источник из окружения певца» газете Daily Mirror, «процесс пошел, пополнения стоит ждать в конце текущего или в самом начале следующего года».

• Первые в мире многодетные отцы-геи - британцы Барри и Тони Дрюуит-Барлоу. Двенадцать лет назад суррогатная мать родила паре близнецов, которые стали первыми в Британии детьми, в свидетельстве о рождении которых указаны два отца и отсутствует мать. Четырьмя годами позже отцы вновь воспользовались услугами суррогатной матери, став многодетной семьей. Недавно Барри и Тони открыли собственный центр суррогатного материнства для однополых пар.